Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II - Дэн Абнетт

Коракс приветственно кивнул каждому из них, а затем заговорил, переводя взгляд с одного на другого, спокойно оценивая их реакцию.

— Мы вели тяжелые бои после того, как катастрофа во Впадине Воронов лишила нас последней надежды вернуть легиону подобие былой мощи. Способом, лучше всего известным Гвардии Ворона, мы снова и снова наносим удары по Гору, уменьшая его силы, отвлекая его гнев от других сил, — Коракс вздохнул. — Этого недостаточно. Армии и флоты Магистра Войны все еще нацелены на Терру.

— Вы предлагается вернуться в Тронный мир? — с надеждой в голосе спросил Нориц. — Мы присоединимся к обороне?

— Я бы лучше сложил свою жизнь между звезд, чем прятался за стеной, — сказал Агапито.

— Прятался? — Нориц незамедлительно возмутился. — Ты считаешь лорда Дорна трусом?

— Прости, я не это имел в виду, — тут же поправился Агапито, извинительно подняв руку. Он посмотрел на примарха. — Мы сражались ради свободы, мой лорд. Снова заключить себя внутри стен станет насмешкой над всем, во что мы верим.

— Что еще мы можем сделать? — спросил Соухоуноу. — У нас мало людей, как и кораблей. Какими бы опытными мы ни были, мы не можем создавать воинов из ничего.

— Из ничего? — Коракс закрыл глаза и покачал головой. — Я пытался так сделать, и это причинило только новую боль.

Он мысленно возвратился к событиям во Впадине Воронов несколькими годами ранее.

Страх и отчаяние. Не в глазах людей, которых он превратил в зверей, но в его собственном сердце. После того, как он дважды встретился со смертью, едва не поддался отчаянию, в эту опрометчивость его толкнул совершенно иной вид страха — страх оказаться неправым.

Сотни лучших детей Освобождения заплатили цену отчаяния Коракса и платили ее до сих пор. С каждым прошедшим месяцем их тела искажались все больше, и ему приходилось наблюдать, как их медленно пожирала напасть, которую он сам впустил в них. Война не оставляла места для жалости и возобновления исследований, чтобы найти лекарство; сами данные были слишком опасными для хранения, и остатки познаний, психически вживленных ему Повелителем Человечества, почти померкли в памяти.

Если бы он сумел одержать победу в войне, то смог бы доставить сломленных Рапторов к своему генетическому отцу для излечения. Если и оставалась надежда вернуть их в прежнее состояние, то она зависела всецело от Императора.

Но сначала требовалось выиграть войну.

Он открыл глаза.

— Нет, мы не собираемся создавать воинов из ничего. Но мы можем найти новых воинов. Мы слышали вести от них, перехватывали передачи — сообщения их астропатов. Остатки, роты, отделения сломленных войной легионов, удаленные экспедиции, возвращающиеся только теперь, полузабытые еще с начала крестового похода гарнизоны, выжившие бойцы после наступлений и контратак, которыми мы защищали Империум. Они рассеяны вокруг нас и сражаются на пределе сил. Я объединю их, и мы станем обучать их своему способу борьбы. Вот как мы вновь обретем былую мощь.

— Понадобится целая вечность, чтобы разыскать всех легионеров, даже тех, что находятся в пределах нескольких тысяч световых годов, — заметил Аркат.

— Не мы пойдем к ним, а они к нам. Единственное простое послание, которое пробьется сквозь варп-штормы. Боевой клич для всех, кто лишился командиров. С помощью этого клича мы соберем людей и ударим с большей силой, чем прежде. Мы заставим Гора пожалеть о том дне, когда он недооценил нас! Если Магистр Войны хочет сжечь галактику, мы заставим сгореть в том пламени и его самого.

— Если группировки лоялистов услышат призыв, почему того же не могут наши враги? — тихо спросил Нориц.

— Вне всяких сомнений, — ответил Коракс. Он отмахнулся от сомнений капитана и взглянул на Арката. — Если бы ты перехватил незашифрованное вражеское послание, вызывающее войска в определенное место, что бы ты подумал?

— Я бы счел это ловушкой, — сказал кустодий. — Это показалось бы мне идеальной возможностью для засады.

— Но разве наши союзники не подумают того же? — спросил Соухоуноу. — Вражеская уловка, чтобы заманить всех в одно место?

— Возможно, но у одиноких кораблей и небольших флотилий больше шансов вырваться из подобной ловушки, чем у крупного флота. И они захотят верить, что это правда, тогда как врагами будет двигать предосторожность. Когда они начнут прибывать, то смогут отправить собственные сообщения, так что по их слову к нам стечется еще больше воинов.

Кустодий, не выглядевший убежденным, задумчиво потер подбородок.

— От чьего имени ты станешь командовать такими силами? Ты много о себе возомнил, если считаешь, что воины из многих легионов пойдут за тобой. Последний, кто обладал такой властью, был Магистр Войны…

— Мне не нужно больше власти, чем той, что даровал мне Император в день, когда сделал меня командующим Девятнадцатого легиона, — ответил Коракс. — Я — примарх легионес астартес, и хотя титул за последние годы померк, он все еще кое — что значит как для меня, так и для других. Я восстановлю честь своего звания и докажу, что верность пока остается благодетелью в эти смутные времена.

— И где мы начнем сбор армии? — спросил Аркат.

Коракс повернулся к стенной панели и активировал гололитическую карту, проецируемую из установленных на высоком потолке линз. Он прокрутил пару дисков и нажал несколько кнопок на панели, пока изображение не сконцентрировалось на изолированной звездной системе в паре десятков световых годов.

— Здесь, — сказал примарх. — Система, которую мы освободили пятьдесят дней назад — Скарато.

II

Скарато [ДР -91 день]

— Во времена Великого крестового похода конклавы легионов были грандиозными мероприятиями, наполненные празднествами, церемониями и пышностью, — задумчиво произнес Алони, вглядываясь в пламя огромного камина, которое освещало зал. Огонь отблескивал от десятка золотых штифтов выслуги лет, вбитых в его лоб и скальп. — Это же кажется скорее советом воров.

Зал предназначался для куда более торжественных событий, вроде тех, о которых сейчас вспоминал Алони. Комната имела почти двести метров в длину и сорок в высоту, ее громадный сводчатый потолок поддерживали колонны размером с ногу титана. Камин был достаточно большим, чтобы в нем поместился «Носорог», а жар подпитываемого газом огня ощущался даже на расстоянии в пару десятков метров, где и стоял сейчас космический десантник. В дымоходе скрывалась теплоотдающая система, которая питала висевшие над головой огромные канделябры, похожие на созвездия.

Казалось, лишь здесь примарх чувствовал себя уютно; остальные дворцовые комнаты выглядели слишком маленькими, чтобы вместить клокотавшую внутри него энергию, коридоры слишком узкими даже для тех, кто вырос в застенках Ликея. После своего заявления и прибытия на Скарато Коракс был полон энергии и едва сдерживал жажду действия.

Он сидел на импровизированном троне за широким столом, перенесенным из его каюты на «Мстителе». В сочетании с позолоченными украшениями и яркими фресками грандиозный кабинет скорее походил на зал для балов, нежели военных совещаний.

— Таковы обстоятельства, — ответил примарх. — Сколько уже прибыло?

— Триста двенадцать легионеров, — сказал Алони, даже не сверяясь с инфопланшетом у себя в руках. — Только что прилетел небольшой лихтер, дооснащенный варп-двигателями и полями Геллера, с семью Железными Руками на борту. Они выжидали в системе Аквиния.

— Я ведь говорил Аркату, что они откликнутся на зов, — произнес Коракс. Он подался вперед, отодвинув груды отчетов, и собирался что — то сказать, но звук открывающихся дверей заставил его обернуться. Алони оглянулся и увидел, как в зал входит баронесса Наима Старотрендар. Женщина была приземистой, немолодой, с заметной хромотой и свежим порезом на левой щеке, физически слабой. Но лишь ее отказ отдать Скарато Сынам Гора, упорство в сохранении части старого правящего класса, а также организация сопротивления вымостили дорогу для восстания, начатого после тайного внедрения Алони менее ста дней назад.

Она уверенно направилась к примарху и, заставив стоявшего у нее на пути космического десантника отступить в сторону, остановилась возле стола. Судя по всему, баронесса ни на миг не сомневалась, что Алони уступит ей дорогу. Ее лицо было строгим, но когда она заговорила, голос оказался на удивление мягким.

— Некоторые мятежные элементы — те, кто открыто сотрудничали с Сынами Гора — еще прячутся в своих норах, — сказала им фактическая правительница планеты. — Я начала процедуру открытия трибуналов, но боюсь, люди слишком возбуждены и злы, чтобы ждать справедливых судебных процессов.

— Это понятно, но недопустимо, — столь же тихо ответил Коракс. Пару секунд он смотрел на Наиму, длинным пальцем потирая подбородок. — Чувствую, у тебя есть предложение, как нам не допустить правосудия толпы.