Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории - Владимир Ли

На этом безрадостном фоне духовного тупика в южнокорейскую литературу из западного мира проникают теории антиромана и экзистенциализма. Их приверженцы склонялись к отказу от сюжетной линии, абстрактному бесфабульному повествованию. Но такого рода тенденция утверждения искусства ради самого искусства не пустила глубоких корней. Отношение к реальной судьбы человека и общества, проблемы духовной модернизации выходят на первый план литературной формы во всех его основных направлениях – реалистическом, модернистском, традиционалистском. Причем в реальном творчестве южнокорейских писателей второй половины XX в. эти разделительные линии носят весьма условный, относительный характер. Поскольку их творчество в условиях глобализации формируется под возрастающим воздей ствием наиболее значимых, гуманистических достижений мировой культуры, которая до освобождения была практически недоступна широким слоям национальной интеллигенции.

В романе Чхве Ин Хуна «Квадрат» трагические события развертываются на борту пассажирского судна «Тагор», на котором герой произведения Ли Мен Чжун, чудом выживший в горниле корейской войны, бежит в некую нейтральную страну. Сквозь израненное сознание калейдоскопом мелькает пережитое. Далекий от политики, он становится жертвой издевательского политического допроса, после которого принимает решение бежать на Север, расставшись со своей первой любовью Юн Э. Но Север разочаровывает Ли Мен Чжуна. К тому же происходит его разрыв с новой любовью – танцовщицей Ын Хе.

Герой романа вновь возвращается на Юг, становится офицером военной разведки и здесь он вновь случайно встречает Ын Хе, ставшую медсестрой. Оживают прежние чувства и молодые умудряются урывать мгновения взаимного тепла и счастья. Но Ын Хе погибает в жестоком сражении, а Мен Чжун оказывается в северокорей ском плену. После перемирия мучительный выбор – пути: Юг, Север или нейтральная страна. Стихийно выбирая последнее и вглядываясь безнадежно в буруны уходящего от берегов родины корабля, герой произведения пытается в символическом квадрате пространства осмыслить логику крушения всех своих жизненных иллюзий. И почти инстинктивно бросаясь за борт корабля, Ли Мен Чжун находит освобождение от всех своих иллюзий и мучительных размышлений…

Художественный стиль романа органически сочетает в себе национальную и западноевропейскую классику. Как отмечалось в литературной критике Юга, в «Квадрате» соединились лучшие качества произведений Камю и Хемингуэя. Это трудная для восприятия книга. Философские отступления отвлекают внимание читателя, а сама тема крайне мрачна и дышит пессимизмом.

Последняя четверть ХХ в. – эпоха блистательного расцвета южнокорейского романа и повестей, обращенных к драматическим судьбам простых людей, ставших жертвой несправедливости и произвола. К их числу относится «Странное место» Хван Сок Ена (судьбы рабочих, занятых на изнурительных мелиоративных работах); «Странное место» – это печальная повесть о девушке Пэк Хва, вынужденной совершить побег из винной лавки, где ее подвергали постоянным унижениям и оскорблениям. В 1984 г. в свет выходит «Эпоха героя» Ли Мун Еля о трагедии человека, добровольно избравшего для себя идеал коммунистической утопии.

В обширном перечне видных южнокорейских прозаиков второй половины ХХ в. особое место завоевала Пак Кен Ни, автор многотомной эпической драмы «Земля», которая считается на юге выдающимся корейским романом современности. (Пак Кен Ни являлась номинантом на Нобелевскую премию по литературе, а многие критики в Южной Корее и за рубежом не без основания сравнивают ее высокохудожественную эпопею с «Тихим Доном» М. Шолохова).

Эпическое произведение Пак Кен Ни, окончательно похоронив консервативное деление художественной литературы страны на неравные между собой сугубо мужские и женские части, в предельно реалистичной манере повествует о драме традиционной янбанской семьи, лицом к лицу столкнувшейся с крутыми историческими и социальными переменами эпохи – освобождением, деколонизацией, модернизацией и глобализацией. Главная героиня романа госпожа Чхве – живой, яркий и противоречивый образ современницы, оказавшейся на перекрестке эпох. После выхода в свет романа огромный успех имел многосерийный телефильм, созданный по мотивам этого произведения. «Земля» переведена на английский и многие другие языки. Надо полагать, что в недалеком будущем роман появится и на русском языке.

Художественная литература и изобразительное искусство современного Юга Кореи неотделимы от уникальных традиций каллиграфического письма, которое проникло на полуостров под влиянием китайской классической иеро глифики. Корейские интеллектуалы учатся высокому искусству каллиграфии всю свою жизнь, ибо нет предела интеллектуальному изяществу и экспрессивности, которая передается утонченной кистью каллиграфа. Лучшие каллиграфические изречения на рисовой бумаге, шелковой ткани, кувшинах и вазах выставляются на показ как уникальные произведения высоких мастеров, либо через такие надписи передается философская мысль автора письма.

Вторая половина ХХ и начала ХХI веков это эпоха бурного ренессанса и поступательного подъема в Южной Корее художественного творчества. Крутые перемены этого времени, о котором было уже упомянуто выше, вывели мастеров кисти из состояния длительной летаргии. Огромное влияние на различные художественные школы оказало преодоление изоляции страны от внешнего мира особенно от Франции, Японии, США, а позднее России, куда устремились один за другим многие представители молодого поколения художников страны. В итоге в послевоенной южнокорейской живописи стали одновременно сосуществовать самые различные, а подчас противоречивые живописные потоки – экспрессионизм, традиционализм, экзистенциализм, академический реализм, минимализм, символизм, абстракционизм и другие течения. Причем в этом плюрализме весьма затруднительно выделить какую-то одну доминирующую тенденцию.

Обычно под емким термином «национальная корей ская восточная живопись» на Юге Кореи понимают, прежде всего, следование в русле классической художественной традиции эпохи Чосон, а также непререкаемое признание авторитета основополагающих конфуцианских догматов, пришедших из соседнего Китая. Однако послевоенный ренессанс национальной южнокорейской живописи не только не свелся к очередной апологетике китайского художественного стиля, но стал смелым поиском обновленного художественного направления национального характера.

В отличие от Севера изобразительное искусство Юга никогда, даже в годы военно-авторитарного режима, не испытывало на себе давление административного ресурса. Самоорганизация и распад художественных школ, несмотря на острое соперничество между традиционалистами и модернистами, никогда не окрашивались в политические цвета. Это давало возможность представителям различных художественных школ не только формировать свои группы, но и проводить самостоятельно крупные выставки, издавать проспекты и альбомы не только у себя на родине, но и за рубежом. В конечном итоге изобразительное искусство Юга Кореи к началу ХХI в. на основе утонченного синтеза национального и глобального вышло на самые передовые рубежи мирового искусства, в то время как на Севере произошла консервация социалистического монументализма, во многом оторванного от жизни и реализма.

Послевоенная южнокорейская живопись, пройдя сложные циклы эволюции (от некритического подражания Западу до творческого осмысления национального художественного наследия), бурно эволюционировала одновременно по своим качественным и количественным критериям. К концу ХХ в. в Корейской ассоциации изящных искусств состояли 9184 человека, из которых в традиционном национальном стиле работали 1718 художников, а 3878 мастеров предпочитали создавать свои произведения на основе обращения к опыту западных художественных школ. В Ассоциацию изящных искусств входили 117 мастеров современного эстампа, 776 скульпторов, 1262 мастера декоративно-прикладного искусства, 1017 каллиграфов, 394 дизайнера, 22 критика. Эти данные – убедительное свидетельство той значимой роли, которую играет изобразительное творчество в постиндустриальном развитии современного Юга Кореи.

В отличие от изобразительного искусства, где на протяжении всей второй половины ХХ в. происходил сложный процесс синтеза национальных традиций и модернистских стилей в южнокорейской музыке довольно устойчиво сосуществовали классические и современные западные мелодии. Национальные вариации корейской музыки многие годы подразделялись на две основные разновидности: «чонак» – изысканные, утонченные, лирические мелодии для высших аристократических слоев общества и «соган» – народную музыку, которая включает буддистские и шаманские напевы, крестьянские песни, сольные исполнения мелодий «санчжо». На таких классических инструментах как: комунго (инструмент из крученого шелка), каягым (двенадцатиструнная цитра), хэгым (двухструнная смычковая скрипка), тэгым (поперечная флейта с 12 отверстиями), пхири (цилиндрический гобой) и др. исполняются народные песенно-драматические напевы, близкие к оперному произведению. При создании новых произведений на классическую тему современные композиторы Юга стремятся, как правило, в целом избежать эклектического смешения национальных и западноевропейских мелодий, тем более что государство всемерно поддерживает и поощряет хранение национального музыкального наследия.