Время Волка - Юлия Александровна Волкодав

на фоне ревности, закончившийся так печально.

— О, го-осподи…

— Как вы понимаете, к вам больше никаких вопросов нет. Вы совершенно свободны, залог сможете забрать, а вот к вашему директору возникнут кое-какие вопросы.

— Да, ко-онечно, я по-онимаю…

От следователя он вышел совершенно опустошённый. Плюхнулся на заднее сиденье машины, потрепал за плечо водителя.

— По-оехали.

— Куда, Леонид Витальевич?

— До-омой, — сказал и скривился, как от зубной боли.

Очень хотелось к Карлинским, в уютное кресло перед камином. Полина сварит ему суп из куриных потрошков, Борька разведёт огонь в камине и прочитает нотацию, Мишка расскажет про новую фотовыставку. Но машина уже развернулась и везла его на Берсеневскую.

* * *

Открыла Дарья, как всегда, расплывшись в улыбке при виде хозяина. Пудель Маэстро визжал от счастья и совал в руки обслюнявленный мячик.

— Вы ночь в дороге, да, Леонид Витальевич? Не выспались? Вы хотя бы завтракали? Кашку сварить? Может, сырничков нажарить? Я сбегаю за творогом.

Даша суетилась, старалась угодить. Волк неторопливо прошёл в гостиную, сел на диван, кинул пуделю мячик.

— Мо-ожно и сы-ырники. И ко-офе.

Даша вдруг замялась, покраснела, опустила глаза.

— Только, Леонид Витальевич, вы уж простите… Но Наталья Сергеевна так и не приезжала, у меня совсем деньги на хозяйство закончились. Я мясо для Маэстро покупала, и гречку, и ещё моющее…

Леонид Витальевич резко вскинул голову:

— Ната-али не при-иезжала?

— Да нет же. Она звонит, но не буду же я по телефону…

Волк порылся по карманам, нашёл несколько бумажек, протянул домработнице.

— Во-озьми. Оста-альное се-ебе, све-ерх за-арплаты.

— Да что вы, Леонид Витальевич, не надо…

— На-адо. На те-ебе ве-есь до-ом. Сума-асшедший до-ом.

Последнюю фразу проговорил вполголоса, уже сам себе. Ей-богу, ну разве это семья? Муж то на гастролях, то у любовницы, то вообще у друзей, жена просто испарилась в неизвестном направлении. Бросили собаку на Дашу и исчезли. Никто никем не интересуется, всем всё равно. Чужие люди.

Он трепал за уши пуделя, машинально бросал мячик и ждал, пока Даша приготовит поесть. Вдруг вспомнил, что обещал Настасье позвонить, как только доберётся до дома. Достал мобильный, давно лежавший в борсетке выключенным, вернул к жизни, набрал знакомый номер.

— На-астенька, я до-ома. То-олько что о-от сле-едователя. Ка-ак ты и ска-азала, всё хо-орошо. По-отом ра-асскажу. Ты че-ем за-анимаешься?

— Навожу порядок. — Спокойный голос звучал для него как музыка, мгновенно возвращая хорошее настроение. — Ты очки забыл и свитер.

— Не стра-ашно, дру-угие во-озьму. Я позво-оню вече-ером, погово-орим. Ску-учаю по те-ебе.

Он надеялся услышать в ответ такую же фразу, но Настя оставалась собой. Никаких нежностей на расстоянии, никаких банальных фраз.

— Мы скоро увидимся, — утвердительно сказала она.

Волк не стал спрашивать, уточнять. Тем более что в телефоне что-то пищало, кто-то усиленно дозванивался по второй линии. Волк машинально принял вызов и тут же пожалел. Меньше всего он сейчас хотел услышать этого человека.

— Лёня, ну слава богу! Куда ты всё время пропадаешь? Ты в Москве? У меня к тебе миллион вопросов! Ты вообще с ума сошёл исчезать перед юбилеем? Тут все на ушах стоят! А ещё мне какие-то менты звонят, в следственный комитет вызывают по твоему делу!

Жека тараторил, пытаясь выдать все новости и проблемы, пока Волк ещё куда-нибудь не исчез. Леонид Витальевич с мрачным выражением лица его слушал, ожидая, пока словесный поток иссякнет, и с трудом сдерживая тошноту. От одной мысли, что именно с Жеки всё началось, его неуёмное стремление поиметь всё, что движется, погубило хорошую девочку, Волка начинало мутить.

— Я приеду к тебе, Лёнь? Или ты давай в офис? Тут надо срочно кое-что решить! Во-первых, у нас проблема с билетами.

— Ка-акая?

Он уже не считал нужным скрывать от директора заикание. К чёртовой матери, теперь это не имеет никакого значения.

— Они не продаются, Лёнь! Вообще! Мы продали от силы три ряда. Ну хорошо, ещё два ряда будет приглашённых, а дальше что? У нас пустой зал! Я тебе говорил, нужно молодёжь приглашать? На молодых артистов пойдут! Нет, ты упёрся в сольный концерт!

— Не в со-ольный, я Ки-игеля при-игласил. И За-айцеву. И…

— Лёня, это всё старая гвардия! Она не продаётся! Нужны новые имена!

— Это мо-ои ко-оллеги. С ко-оторыми я жи-изнь про-ошагал. А тво-ои но-овые име-ена за-автра за-абудут.

— А что у тебя с голосом? — вдруг осёкся Жека. — Ты заикаешься. Ты там что, пьяный, что ли? С утра?

— Не тво-оё де-ело.

— Не моё? Ни хрена себе, не моё! У нас концерт на носу, билеты не проданы, и артист то ли в загуле, то ли в запое! И это не моё дело? Лёня, нужно срочно проплачивать рекламу, тебе надо дать несколько интервью, засветиться на телевидении. Давай поднимать все старые связи. Иначе мы провалим концерт!

— Да успо-окойся ты, — устало пробормотал Волк. — Не бу-удет ника-акого ко-онцерта. Отме-еняй всё.

— Нет, ты точно пьяный! Лёня, аренда заплачена! Афиши расклеены! Все уже знают, что у тебя юбилей!

— К чё-орту юби-илей. Я ухо-ожу. Ты ме-ечтал на-айти се-ебе беспро-облемного мо-олодого а-артиста? Да-авай на-ачинай иска-ать. И ко-оллектив мо-можешь с со-обой за-абрать.

Леонид Витальевич кинул телефон на диван, не закончив разговора. У него не было никакого желания выслушивать, что он сошёл с ума, что они потеряют деньги, что он должен отпраздновать юбилей. Никому он ничего не должен. Нет, вот Маэстро должен — мячик кидать.

* * *

Её небольшой чемодан уже был собран. Натали едва его застегнула, за время, проведённое в Петербурге, она пополнила гардероб двумя чудесными кофточками, платьем и парой сапог. Вот сапоги как раз и не хотели влезать, но кое-как она утрамбовала вещи. Билет на самолёт купила через Интернет, выбрав вечерний рейс. Пора домой. Даша уже пять раз звонила, не иначе у этой дуры закончились деньги на хозяйство. Никогда она не умела экономить, вечно покупает лишнюю буханку хлеба, которая потом черствеет, или пуделя Лёнькиного балует. То он одно не ест, то второе, уже на шею всем сел и лапки свесил. А ведь она предупреждала Лёню, что не надо заводить собаку. Сам катается по гастролям, а тут корми, гуляй.

И вообще она соскучилась по Москве, ей изрядно надоел серый и угрюмый Петербург. Она сделала всё, что хотела. Выплеснула на бумагу то, что копилось в душе. Теперь осталось передать рукописи редактору.

Перепечатывать Натали не стала. Она не успевала, набор текста займёт ещё уйму времени, а журнал торопил. К тому же, перепечатывая, придётся снова пережить написанное, а Натали не испытывала никакого желания второй раз окунаться в прошлое.