История США от глубокой древности до 1918 года - Айзек Азимов

конгрессом в соответствии с их полной исходной стоимостью. Новые облигации должны были предусматривать выплаты в размере шести процентов.

Затем Гамильтон перешел к следующему вопросу, который заключался в том, чтобы Соединенные Штаты приняли на себя все задолженности отдельных штатов. Он выступил за это по двум причинам. Во-первых, финансовая репутация Соединенных Штатов не будет достаточно упрочена, если центральное правительство выплатит свои долги, а отдельные штаты этого не сделают. Во-вторых, центральное правительство укрепится, если деловые круги страны будут просить кредиты у него, а не у какого-либо штата.

Естественно, необходимо было найти средства для выплаты всех этих долгов — и Гамильтон предложил для этой дели продавать западные земли, а также установить федеральные налоги в форме новых акцизных сборов и более высоких пошлин. Когда такие сборы были установлены Великобританией, это привело к Войне за независимость, но теперь положение было иным. Во-первых, теперь их установит американский конгресс, а не британский парламент. А во-вторых, Гамильтон считал, что увеличение внешней торговли и зарубежные кредиты, которые принесет укрепление финансовой репутации страны, увеличит благосостояние, так что новые сборы выплачивать станет легко.

На первый взгляд это звучало неплохо, однако были возражения — и при этом вполне обоснованные. С уплатой внешних долгов никто не спорил, однако полная выплата внутренних долгов имела и несправедливую сторону.

Многие фермеры, ветераны и мелкие предприниматели имели долговые сертификаты конгресса за материалы и услуги, которые конгресс покупал, но за которые так и не заплатил. Они держались за эти бумаги, пока могли, но с наступлением тяжелых времен продали эти сертификаты за необходимую им наличность тем людям, у которых лишняя наличность была. Естественно, скупка этих сертификатов была чисто спекулятивной, поскольку могло оказаться и так, что американское правительство от них откажется и не станет по ним платить.

Следовательно, спекулянты платили за эти сертификаты гораздо меньше их истинной стоимости. Человек, оказавшийся в затруднительном положении и имевший клочок бумаги, который теоретически стоил сто долларов, продавал его за десять долларов в звонкой монете. По крайней мере, это были реальные деньги, которыми он мог воспользоваться именно тогда, когда они были ему нужны. Спекулянт рисковал потерять десять долларов, если правительство откажется от этого долга, но мог рассчитывать на прибыль в девяносто долларов, если долг будет признан.

Теперь Гамильтон предложил, чтобы правительство выплатило все старые долги полностью — и спекулянты ликовали. А все те фермеры и другие люди, оказавшиеся в тяжелом положении и вынужденные продать свои сертификаты, остались бы ни с чем. Это же они имели дела с правительством и ждали выплаты — а теперь эти выплаты пойдут совсем другим людям.

Это казалось несправедливым, и многие влиятельные члены правительства высказывались в защиту бедняков. Они предложили, чтобы полные выплаты были произведены только первым держателям сертификатов, а чтобы спекулянты получили меньше.

Гамильтон был против этого. Он выражал интересы преуспевающих торговцев, которых считал деятельными и ценными членами общества. Если бедняку не хватило веры в правительство, чтобы сохранить его долговое обязательство, то разве не он сам в этом виноват? А если правительство будет проводить дискриминацию различных держателей, то это будет не по-деловому и отрицательно скажется на финансовой репутации страны.

Этот вопрос вызвал раскол в партии федералистов. Томас Джефферсон и Джеймс Мэдисон считали, что основой страны являются фермеры, а не бизнесмены, и они стремились помешать концентрации богатства и влияния в руках немногочисленной группы. Тогда как Гамильтон (которого поддерживал Вашингтон, очень сильно восхищавшийся своим более молодым коллегой) желал, чтобы Соединенными Штатами правили «лучшие люди», Джефферсон и Мэдисон придерживались демократических взглядов и хотели, чтобы Соединенными Штатами управлял весь народ.

Джефферсон и Мэдисон также были против предложенного Гамильтоном повышения пошлин. Поднимая цены на товары, произведенные за границей, Гамильтон надеялся заставить Соединенные Штаты обратиться к таким же товарам, изготовленным внутри страны. Это поддержало бы американскую промышленность за счет фермеров, которым бы пришлось платить более высокую цену за менее качественные изделия. Гамильтон считал, что в отдаленной перспективе это окупится — когда Соединенные Штаты станут промышленной страной, однако Джефферсону и Мэдисону хотелось, чтобы Соединенные Штаты остались страной мелких независимых фермеров, считая, что только в этом случае удастся сохранить гражданскую доблесть и не допустить разврата, который несут большие города и большие системы управления.

Говоря современным языком, можно было бы сказать, что Гамильтон и Вашингтон были консерваторами, а Джефферсон и Мэдисон — либералами.

У обеих точек зрения появились свои сторонники. Сторонники Гамильтона и Вашингтона, стоявшие за то, чтобы сильное центральное правительство управляло финансами страны, по-прежнему называли себя федералистами. Последователи Джефферсона и Мэдисона, которым показалось, что теперь маятник слишком сильно отклонился в сторону централизации, и которые стремились к более демократической республике, со временем начали называть себя «демократическими республиканцами». Это стало началом партийной системы Соединенных Штатов.

Партийная система вскоре приобрела локальный оттенок благодаря тому, что по плану Гамильтона федеральное правительство должно было взять на себя долги штатов. Проблема заключалась в том, что у некоторых штатов накопились громадные долги, которые они не пытались выплатить, тогда как другие уже выплатили немалую часть своих задолженностей.

Естественно, что штаты с крупными задолженностями были бы счастливы переложить их на федеральное правительство, а штаты с небольшими долгами считали, что их наказывают за их экономность и стабильность, ожидая, чтобы они взяли на себя долю задолженностей штатов-транжир.

Получилось так, что самые большие долги оказались у штатов Новой Англии, где также была коммерческая экономика, которая выиграла бы от претворения в жизнь плана Гамильтона. У южных штатов долги были самыми маленькими, и по ним программа Гамильтона ударила бы больнее всего. Поэтому получилось, что в Новой Англии федералистские настроения были самыми сильными, а южные штаты были на стороне демократических республиканцев. Центральные штаты сохраняли нейтралитет.

Южным штатам удалось собрать достаточно голосов, чтобы с небольшим перевесом (31 к 29) отклонить билль, по которому государственные долги взяло бы на себя федеральное правительство.

Гамильтон, будучи человеком находчивым, начал искать нечто такое, чего южные штаты захотели бы, нечто, что можно было бы дать им взамен принятия государственного долга. Это нечто было связано с вопросом о столице Соединенных Штатов.

Во время Войны за независимость Филадельфия была столицей — в том смысле, что именно там заседал Континентальный конгресс. Там была подписана Декларация независимости и там работал Конституционный конвент. И, в конце концов, именно Филадельфия была самым крупным и развитым городом страны.

Инаугурация Вашингтона прошла в Нью-Йорке, и какое-то время столицей считался именно этот город. И Филадельфия, и Нью-Йорк были, конечно