Золотая ветвь - Галина Романова

Им повезло еще и в другом – хотя орки не сумели охватить весь Ирматул плотным кольцом осады, все-таки большая часть жителей предместий предпочла перебраться под защиту городских стен. Лишь в немногих домах оставались местные жители – слишком ленивые, чтобы трогаться с насиженных мест, или чересчур уверенные в благоприятном исходе противостояния. Как бы то ни было, целые улицы оказались пусты, и беглецы вышли как раз на одну из них.

Здесь даже кое-где в домах двери были распахнуты настежь – дескать, заходите, недорогие гости, сами убедитесь, что поживы вам не видать.

Спускался вечер. Впервые с начала осени похолодало, полнеба закрыли облака, готовые пролиться дождем. Ласкарирэль прошла немного по улице вслед за Эйтхом и вдруг свернула к одному из брошенных домов.

– Куда? – мигом ощетинился юный орк.

Но девушка уже решительно села на крыльцо, положив мешок рядом на ступени.

– Я буду ждать Хаука,– заявила она.

ГЛАВА 31

Наложница Охра очень трусила, переступая порог обиталища шамана. В цитадели орков была глубокая ночь. Все спали – только где-то шуршали крысы, да неумолчно шлепались капли в каком-то боковом ходе. Отсиживающиеся днем по углам слизняки и многоножки выползли из своих укрытий и начали охоту друг за другом. Крысы же с удовольствием гонялись за теми и другими, не брезгуя никакой живностью.

Цитадель орков замерла до рассвета. Хотя на улицах-коридорах не было патрулей, риск встретить грабителя был до того минимален, что все этажи казались вымершими. Охра порядком перетрусила, пробираясь по ним. Ей то и дело хотелось повернуть назад, но дома лежало письмо от Верховного Паладайна и отступать было поздно.

Слабый огонек, показавшийся из-за очередного поворота, отнюдь не вселил в нее уверенность. Наоборот, он показался ей зловещим блеском глаз неведомого монстра, который поджидает здесь свою добычу – и она, Охра, сама лезет к нему в пасть. Шатаясь от страха, цепляясь за стену, едва не теряя сознание, она все-таки доползла до входа в покои шаманки.

И не сдержала вскрика, когда полог откинулся, и на пороге показалась Хайя. Лицо ее исказилось, из-под верхней губы показались клыки, а татуировки на щеках и лбу покрылись сетью морщин и искривились до неузнаваемости. В длинном балахоне, расшитом знаками-оберегами, в головном уборе из цельной, с головой и лапами, шкуры пещерного волка, с расписанными рунными знаками руками и лицом, шаманка казалась существом иного мира. От нее пахло свежей кровью, жиром и еще чем-то неизвестным Охре.

– Чего ты орешь? – напустилась Хайя на позднюю гостью.– Хочешь, чтобы сюда сбежалась вся Цитадель?

– Прости.– Наложница Верховного Паладайна ввалилась в покой, стуча зубами от страха.– Я просто… просто ничего не могу с собой поделать!

Хайя придирчиво оглядела клиентку. План давно уже засел у нее в голове и даже начал реализовываться – во всяком случае, еще два дня назад к лорду Гандивэру ушло ее послание с подробными инструкциями. Теперь настала пора выполнить второй пункт. Шаманка даже улыбнулась – наложница сама проделала часть ее работы.

– Не бойся.– Она улыбнулась еще шире и провела Охру внутрь покоев.– Все будет хорошо. Мой учитель многое успел мне передать. А после его смерти я смогла стать полноправной наследницей его знаний. Я помогу тебе.

В маленьком покое, куда вошли девушки, все было обставлено, как в обычном жилом орочьем доме – низкая постель-лежанка с ворохом шкур, несколько светильников по углам, каменный стол и сиденья из обрубков поленьев, открытый очаг с подвешенным над ним котелком. В нишах-полках по стенам – всякая всячина, у входа – плетеный ларь с добром. Ничто не говорило, что здесь живет шаманка.

На столе стыли остатки позднего ужина – тушеная крысятина с соусом из давленных мокриц и несколько кусков хлеба грубого помола. С тех пор как Верховный Паладайн увел армию на запад покорять Радужный Архипелаг, у многих в домах начались перебои с питанием, ибо две трети сборов шли в войско и лишь одна треть тратилась на мирных горожан. Если бы не союзники-люди, селившиеся на верхних этажах Цитадели, и не цверги, от которых орки переняли искусство разводить грибы, многим совсем пришлось бы туго.

– Выпей.– Хайя налила из кувшина немного темного, пряно пахнущего настоя.– А то ты так стучишь зубами от страха, что распугаешь всех духов. Да и тебе самой не помешает немного расслабиться.

Охра двумя руками вцепилась в чашу и опорожнила ее единым духом. Хайя налила ей вторую порцию, а потом – и третью. По мере того как в кувшине оставалось все меньше и меньше настоя, наложница Паладайна успокаивалась, а у шаманки, наоборот, поднималось настроение. Ей не пришлось уговаривать Охру пить – та сама после третьей порции протянула руку с чашей, требуя добавки.

– Нельзя,– покачала головой шаманка, но потом все же плеснула чуть-чуть.– А то хуже будет.

На самом деле хуже будет уже после второй порции этого отвара, но наложнице этого знать было необязательно.

Вынув из рук Охры чашку, Хайя провела ее в соседний покой. Здесь вдоль стен были поставлены лавки и навалены груды вещей. На полочке была глиняная плошка с краской.

– Раздевайся,– приказала шаманка, размешивая краску кистью из крысиной лапки.– Я подготовлю тебя к действу.

Охра одним движением скинула с себя парку и стащила плетеные сандалии, оставшись совершенно нагой. Шаманка знаком велела ей распустить волосы и встать в центре комнаты. Потом придирчиво оглядела соперницу матери. Да, Охра была прекрасно сложена, и даже явная ее молодость была достоинством, а не недостатком. Любая орчиха может только мечтать о такой фигуре. Не зря Верховный Паладайн столь решительно отверг старую жену и возжелал иметь сына именно от этой наложницы.

И он еще пожалеет о своем выборе! Бормоча заклинания, Хайя принялась расписывать тело Охры рунами. Девушка стояла босиком на каменном полу, но не дрожала от холода. Руки ее были опущены вдоль тела, глаза полузакрыты. Шаманка нанесла руны на ее лоб, скулы, шею, груди, живот, лоно и кисти обеих рук. После чего легонько кольнула запястье Охры, выдавив капельку крови.

– Так надо.– Это были единственные слова, не относящиеся к заклинаниям, и наложница послушно кивнула головой. Питье начало действовать, и она решительно утратила волю к сопротивлению. Достаточно было одного прикосновения кончиком пальца – и Охра рухнула на пол как подкошенная. Глаза ее закатились окончательно.

Хайя несколько раз перешагнула через бесчувственное тело, всякий раз немного замирая над нею и делая пассы руками, а потом бесцеремонно отпихнула ногами разбросанные тут и там шкуры и поспешила зажечь светильники.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});