Хроники Дерини - Кэтрин Куртц

В те дни Морган уже не был просто слугой короля — он уже проявил себя годом раньше, участвуя на стороне Бриона в битве с Марлуком. К тому же ему исполнилось пятнадцать; по гвиннедским законам он уже год как был совершеннолетним, а значит, и полноправным герцогом Корвинским.

Словом, теперь он скакал рядом с Брионом на быстром вороном коне, и на Моргане был черный кожаный плащ с изображением изумрудного Корвинского грифона, а не малиновая ливрея. Кони тяжело дышали и фыркали от удовольствия, когда всадники, натянув поводья, остановились перед входом в старую церковь.

— Посмотри! — воскликнул Брион. Он подогнал своего белого жеребца к двери и, прикрыв ладонью глаза от солнца, заглянул внутрь. — Аларик, кажется, эта лестница, ведущая на колокольню, цела. Давай посмотрим.

Он проехал еще несколько шагов и спрыгнул с коня, отпустив красную кожаную уздечку так, чтобы животное могло пастись, пока они осматривают храм. Морган тоже спешился и последовал за Брионом в глубину полуразрушенной церкви.

— Да, величественное когда-то было место, — воскликнул Брион, перелезая через обвалившуюся балку и прокладывая себе путь среди обломков, — Как ты думаешь, сколько их тут было?

— Во всем монастыре? Я думаю, сотни две-три, государь. Это, конечно, считая монахов, слуг и учеников — всех вместе. А вообще, в ордене состояло около ста монахов.

Брион преодолел первые несколько ступеней, разгребая носком сапога камни в поисках прочной опоры, с каждым шагом поднимая известковую пыль. Яркие дорожные одежды короля горели малиновым огнем на фоне выцветшего серого камня, а белоснежное перо на красной охотничьей шапочке беспечно раскачивалось в такт его шагам.

Оступившись, но удержав равновесие, он хмыкнул, затем выпрямился и продолжил путь.

— Смотрите, куда ступаете, милорд, — тревожно сказал Морган, поднимаясь следом за ним, — Не забывайте, что этим ступеням больше четырехсот лет. Если они обрушатся, Гвиннед останется без короля.

— Ах, ты чересчур беспокоишься, Аларик! — воскликнул Брион. Он уже добрался до первой площадки и подошел к окну. — Посмотри-ка! Отсюда видно половину пути до Корота.

Пока Морган одолевал последние ступени, Брион, смахнув перчаткой обломки и осколки, уселся на подоконнике, упершись сапогом в противоположный косяк.

— Смотри! — сказал он, показывая кнутовищем в сторону гор на севере. — Через месяц все это скроется под снегом. И засыпанная снегом дорога будет все равно так же красива, как сейчас, когда луга лишь тронуты инеем.

Морган улыбнулся и прислонился к оконному косяку.

— В такое время здесь можно хорошо поохотиться, государь. Вы уверены, что не хотите подольше остаться в Короте?

— Ах, Аларик, ты же знаешь, что я не могу, — ответил Брион, безнадежно пожав плечами. — Мои обязанности зовут меня настойчиво и строго. Если я в течение недели не вернусь в Ремут, лорды-советники поднимут переполох, как толпа нервных дамочек. Боюсь, они до сих пор так и не поверили вполне, что Мар-лук действительно мертв и что война закончена. А кроме того, там Джеанна.

«Да, кроме того, там Джеанна», — мрачно подумал Морган.

На мгновение он представил юную рыжеволосую королеву, но тут же отогнал от себя ее образ. Все надежды на установление добрых отношений между ним и Джеанной рухнули в тот день, когда она узнала, что он — Дерини. Она никогда не простит ему этого, а он не может ничего изменить, даже если бы хотел. И бессмысленно говорить об этом, растравлять эту рану. Это только еще раз напомнит Бриону пережитое им разочарование, напомнит, что он никогда не сможет сладить с той ненавистью, которую королева испытывает к его ближайшему другу.

Морган перегнулся через вытянутую ногу Бриона и выглянул в окно.

— Смотрите, государь, — сказал он, меняя тему разговора, — Аль Дерах нашел себе травку, не тронутую морозом.

Брион тоже выглянул. Внизу вороной конь Моргана деловито щипал зеленую траву футах в двадцати от подножия башни. Жеребец Бриона бродил несколькими ярдами правее и вынужден был довольствоваться пучками пожухшей бурой травы, которую он равнодушно ворошил носом, наступая копытами на красную кожаную уздечку.

Брион фыркнул и снова откинулся на оконный косяк, скрестив руки на груди.

— Гм, этот Кедрах такой тупой! Я иногда удивляюсь, как он находит собственный нос. Это глупое создание не сообразит оторвать от земли свои огромные ноги, чтобы что-то найти. Ему все время кажется, что он устал.

— А я убеждал вас, государь, не покупать лошадей в Ланне-де, — усмехнулся Морган, — но вы не слушали. Ланнедцы слишком много уделяют внимания внешности и скорости, но не слишком, как видите, заботятся о мозгах. А вот лошади из Р’Касси…

— Хватит? — оборвал его Брион в притворном негодовании. — Ты меня унижаешь. Короля никогда нельзя унижать.

Пытаясь скрыть смешок, Морган снова поглядел в окно на долину. Полдюжины всадников приближались к развалинам, и, насторожившись, он толкнул короля под локоть:

— Брион?

Через мгновение оба уже узнали королевское малиновое знамя в руках у головного всадника. А под знаменем возвышалась коренастая фигура в чем-то ярко-оранжевом. И это мог быть только лорд Эван, могущественный герцог Клейборнский. Должно быть, Эван в свою очередь увидел в окне малиновый плащ Бриона, потому что он вдруг резко привстал на стременах и огласил горы хриплым воинственным возгласом. Вскоре весь отряд с грохотом подъехал к башне.

— Какого черта? — пробормотал Брион, вставая и всматриваясь в Эвана и его спутников, остановившихся в клубах пыли.

— Государь! — завопил Эван; глаза его весело сияли, а рыжие борода и волосы развевались на ветру; в руках он сжимал королевское знамя, победоносно размахивая им над головой.

— Государь, у вас родился сын! Наследник гвиннедского престола!

— Сын! — воскликнул Брион и на миг онемел от восторга, — Бог мой, мне же говорили, что это произойдет через месяц! — Глаза его светились от радости. — Сын! Ты слышал, Аларик? — закричал он, схватив Моргана за обе руки и закружив его в танце. — Я стал отцом! У меня есть сын!

Оставив Моргана, он торжествующе посмотрел в окно на приветствующий его эскорт и снова воскликнул:

— У меня есть сын!

Затем он стрелой слетел с лестницы, и пока Морган следовал за ним по пятам, в развалинах церкви разносился голос Бриона, полный ликования:

— Сын! Сын! Ты слышал, Аларик, у меня есть сын!

Морган глубоко вздохнул, провел руками по лицу, не давая тоске овладеть собой, и снова откинул голову на оконный косяк. С тех пор прошло много лет. Тот Аларик, юноша-подросток, теперь стал лордом-генералом королевских войск, всесильным и полноправным правителем своего края — если все это имело сейчас хоть какое-то значение. Брион спит вечным сном в усыпальнице предков в подземелье Ремутского собора, павший жертвой магических чар, от которых даже Морган не сумел его уберечь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});