Творения, том 9, книга 1 - Иоанн Златоуст

4. Что такое человек? При этом раскрываю его жизнь и ничтожество, вспоминаю о будущем, о суде. Каждый отходит домой – с брака прискорбным, потому что сам он бывает в растроенном состоянии, а с сетования – радостным, потому что видит себя свободным от подобного бедствия и возвращается с душою, успокоившеюся от всякого неумеренного пожелания. Но что? Хочешь ли, сравним между собою темницы и зрелища, (эти места) одно – сетования, другое – удовольствия? Посмотрим, что происходит в каждом из них. Там (в темнице) великое любомудрие, потому что где скорбь, там непременно и любомудрие. Там человек, прежде богатый и надменный, не чуждается беседовать со всяким, кто к нему обращается; страх и скорбь, как бы какой сильнейший огонь, проникая его душу, смягчает ее грубость. Там он делается кротким и смиренным; там он постигает превратность жизни и терпеливо переносит все. На зрелище же все напротив: здесь смех, бесстыдство, бесовское веселие, бесчиние, потеря времени, бесполезное употребление целых дней, возбуждение нечистых пожеланий, упражнение порочных похотей, школа прелюбодеяния, училище разврата, поощрение безнравственности, побуждения к смехотворству, примеры непристойности. Не такова темница; там смирение, вразумление, упражнение в любомудрии, презрение житейских благ. Все (земное) попрано и презрено, и страх бодрствует над человеком, как пестун над дитятей, направляя его ко всему должному. Но, если хочешь, посмотрим на те же места с другой стороны. Я желал бы, чтобы ты встретился с человеком, который идет со зрелища, и с другим, который выходит из темницы: ты увидел бы, как душа первого возмущена, не спокойна, поистине точно связана, и как душа последнего спокойна, свободна, возвышенна. Тот идет со зрелища ослепленный видом тамошних женщин, несет на себе оковы, которые тяжелее всяких железных, оковы тех мест, слов, действий. А выходящий из темницы, будучи свободен от всего этого, не чувствует и ничего прискорбного, сравнивая свое положение с положением других. Он будет считать за счастье, что свободен от уз, пренебрежет человеческими делами, видя, как многие богатые впадают в несчастия и, будучи прежде в великой чести и силе, содержатся там, в заключении; если он испытывает какую-либо несправедливость, то он перенесет это терпеливо, потому что там много примеров и этого; будет вспоминать о будущем суде и содрогаться, видя настоящие места (заключения). И как заключенный в здешней темнице становится кротким ко всем, так и те, еще прежде суда, еще прежде будущего дня, станут кроткими и к жене и к детям, и к слугам. Но не так (возвращающийся) со зрелища: он с неудовольствием будет смотреть на жену, будет жестоко обращаться с слугами, гневаться на детей, будет свирепым ко всем. Много зла причиняют городам зрелища, зла великого, мы даже и не знаем, насколько великого. Если вы не утомились, посмотрим еще на места смеха, разумею пиршества, где – тунеядцы, льстецы и великое невоздержание, и на другие места, где – хромые и слепые. Там пьянство, объядение, разврат; здесь все напротив. Посмотри и на наше тело: когда оно тучно и изнежено, то скоро впадает в болезнь; а когда истощено, то не так (скоро заболевает). Но чтобы сделать для вас яснее слова мои, представим тело многокровное, тучное и переполненное; оно даже и от легкой пищи может впасть в горячку, если будет оставаться в бездействии. Представим другое, которое издавна подвергалось голоду и изнеможению; болезнь не скоро может его постигнуть и преодолеть. В нас часто и здоровая кровь порождает болезни, если ее слишком много; а если ее будет не много, то, хотя бы она была не в здоровом состоянии, легко может быть излечена. Так и с душою: если она предана роскоши и удовольствиям, то легко склоняется на грех; она близка и к гордости, и невоздержанию, и тщеславию, и зависти, и коварству, и клевете. Не такова душа, живущая в скорби и воздержании, – она далека от всего этого. Вот и наш город велик. Откуда же происходит зло? Не от богатых ли? Не от радующихся ли? Кто влечет (других) в судилища? Кто расхищает имущество? Те ли, которые живут в бедности и угнетении, или те, которые надмеваются и радуются? От души, угнетенной скорбью, не может произойти какое-либо зло. Павел знает пользу от нее, потому говорит: "от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает" (Рим.5: 3-5). Не будем же падать духом во время скорбей, но за все благодарить (Бога), чтобы получить великую пользу, чтобы заслужить благоволение от Бога, Который попускает скорби. Великое благо – скорбь; это мы можем видеть и на детях своих; ничему полезному они не могут научиться без скорби. Но мы еще более, нежели они, имеем нужду в скорби. Если они цветут тогда, когда их страсти бывают укрощаемы, то тем более (это нужно) нам, которые подвержены столь многим и столь великим (страстям). Мы более, нежели они, имеем нужду в пестунах, так как проступки детей не могут быть велики, а наши бывают весьма велики. Наш пестун – скорбь. Итак, не навлекая ее сами на себя, когда она постигает нас, будем переносить ее благодушно, как виновницу множества благ, чтобы нам сподобиться благоволения Божия и благ, уготованных любящим Его, во Христе Иисусе Господе нашем, с Которым Отцу со Святым Духом слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА 43

"По прекращении мятежа Павел, призвав учеников и дав им наставления и простившись с ними, вышел и пошел в Македонию"(Деян.20:1).

1. Нужно было великое утешение после такого возмущения. Это и делает (Павел). Чтобы утешить учеников, он отправляется в Македонию и потом в Элладу. А как много он утешал их, послушай. "Пройдя же те места и преподав верующим обильные наставления, пришел в Елладу. Там пробыл он три месяца. Когда же, по случаю возмущения, сделанного против него Иудеями, он хотел отправиться в Сирию, то пришло ему на мысль возвратиться через Македонию. Его сопровождали до Асии Сосипатр Пирров, Вериянин, и из Фессалоникийцев Аристарх и Секунд, и Гаий Дервянин и Тимофей, и Асийцы Тихик и Трофим. Они, пойдя вперед, ожидали нас в Троаде" (ст. 2-5). Опять терпит гонение от иудеев и возвращается в Македонию. Но что это; (писатель) как будто называет Тимофея фессалоникийцем? Он не говорит этого. Они, говорит, "пойдя вперед", прежде него прибыли в Троаду. "А мы, после дней опресночных, отплыли из Филипп и дней в пять прибыли к ним в Троаду, где пробыли семь дней" (ст. 6). Мне кажется, что он старался проводить праздники в больших городах. Отплывает из Филипп, где случилось событие в темнице (Деян.16:16-32). Теперь уже в третий раз он был в Македонии; филиппийцы заслужили особенное, его внимание; потому он и останавливается там. "В первый же день недели, когда ученики собрались для преломления хлеба, Павел, намереваясь отправиться в следующий день, беседовал с ними и продолжил слово до полуночи" (ст. 7). Посмотри, как они все почитали маловажнее проповеди. Тогда была пятидесятница и день недельный, а он продолжает поучение до полуночи; он до того заботился о спасении учеников, что не умолкал и ночью, но тогда в особенности и беседовал, когда было спокойно. И смотри, как долго он беседует и притом после времени вечерней трапезы. Но диавол возмутил, хотя и безуспешно, это празднество, погрузив в сон одного слушателя и свергнув его вниз. А как это случилось, (писатель) повествует далее. "В горнице, где мы собрались, было довольно светильников. Во время продолжительной беседы Павловой один юноша, именем Евтих, сидевший на окне, погрузился в глубокий сон и, пошатнувшись, сонный упал вниз с третьего жилья, и поднят мертвым. Павел, сойдя, пал на него и, обняв его, сказал: не тревожьтесь, ибо душа его в нем. Взойдя же и преломив хлеб и вкусив, беседовал довольно, даже до рассвета, и потом вышел. Между тем отрока привели живого, и немало утешились" (ст. 8-12). Смотри, каково представленное здесь зрелище: ученики, говорит, "где мы собрались"; и каково знамение: "сидевший", говорит, "на окне" и притом в самую глубокую ночь. Такова (у них) была ревность к слушанию. Устыдимся же мы, которые не делаем этого и днем. Но тогда, скажешь, беседовал Павел, Что ты говоришь? И ныне беседует Павел, или лучше, и тогда, и теперь не Павел, а сам Христос, – и никто не слушает. Не на окне (мы сидим) теперь, ни голод, ни сон, ни теснота и ничто подобное не беспокоит нас, и, не смотря на то, не слушаем. Достойно удивленья, как он будучи юношею был не ленив, чувствуя наклонность ко сну не ушел, и видя опасность упасть не устрашился. А что он уснувши упал, не удивляйся этому; он уснул не по лености, а по естественной необходимости. Заметь, как пламенно они были усердны: они собирались в третьем этаже, так как церкви еще не было. "Не тревожьтесь", говорит, "ибо душа его в нем". Не сказал: он воскреснет, я воскрешу его, – но что? "Не тревожьтесь". Видишь, как он был не тщеславен, как готов доставить утешение. "Взойдя же", говорит, "и преломив хлеб и вкусив". Это прервало беседу, но не повредило. Видишь ли, как не роскошен их ужин? "И вкусив", говорит, "беседовал довольно, даже до рассвета, и потом вышел". Видишь ли, как они бодрствовали во всю ночь? Трапезы их были таковы, что и после них они оставались слушателями бодрыми и готовыми к слушанию. А мы чем отличаемся от псов? Видите ли, какое различие (между нами и ими)? "Между тем отрока привели живого, и немало утешились". Были весьма утешены как тем, что получили живым отрока, так и тем, что было знамение. "Мы пошли вперед на корабль и поплыли в Асс, чтобы взять оттуда Павла; ибо он так приказал нам, намереваясь сам идти пешком. Когда же он сошелся с нами в Ассе, то, взяв его, мы прибыли в Митилину" (ст. 13, 14). Павел часто разлучался с учениками. Так и теперь сам идет сухим путем, а они отправляются на корабле; легчайшее предоставляет им, а труднейшее избирает для себя; идет пешком, как для того, чтобы многое устроить (на пути), так и для того, чтобы они не отстали от него. "И, отплыв оттуда, в следующий день мы остановились против Хиоса, а на другой пристали к Самосу и, побывав в Трогиллии, в следующий день прибыли в Милит" (ст. 15). Смотри, как они поспешно отправляются за Павлом, не останавливаются, но проходят мимо островов. "Ибо Павлу рассудилось миновать Ефес, чтобы не замедлить ему в Асии; потому что он поспешал, если можно, в день Пятидесятницы быть в Иерусалиме" (ст. 16).