Государство и революции - Валерий Шамбаров

Ничего удивительного в этом, пожалуй, нет. Ведь в 1914 г. он попал на фронт совсем молодым, двадцатидвухлетним офицером - а дальше у него ничего и не было, кроме сплошной войны. Какие-либо прочные идеологические убеждения сформироваться у него так и не успели, а характер лепила только война всеми своими естественными и противоестественными факторами. И стоило ему потерять блестящий ореол своей боевой славы, как он сразу сломался и целиком попал под влияние житейски опытной, практичной и способной хорошо зарабатывать супруги, которая к тому же была на 7 лет старше. Хотя кто знает - возможно, молодого генерала манила и надежда на новую славу? Ведь на тайном фронте он опять попадал в родную стихию войны - и не все ли равно, против кого? Он снова мог в полной мере проявить свои тактические, стратегические и личные способности. И мог даже одерживать победы над признанными и заслуженными полководцами!.. Похоже, он-то и был "еще одним человеком" возле Кутепова, о котором проговорился советский резидент Янович. И конечно же, стал одним из участников операции по похищению своего бывшего начальника.

Был ли он в числе непосредственных исполнителей, остается неизвестным. По данным эмигрантских расследований, показаниям "невозвращенцев", а потом и некоторых советских публикаций, операцию возглавлял старший майор госбезопасности Владимир Янович (он же Вилянский, настоящая фамилия З. И. Волович), номинально числившийся на должности делопроизводителя канцелярии советского посольства в Париже, успевший до этого поработать резидентом в Константинополе и Праге. Кроме него участвовали 2-й секретарь посольства Л. Гельфанд, и по некоторым данным, присланный из Москвы чекист С. В. Пузицкий. Возможно, как раз он отправился вместе с "грузом" на пароход. Участницей-женщиной была, скорее всего, жена Яновича Александра Иосифовна она ведала в парижской резидентуре шифрами, фотографированием, финансовыми делами, но считалась и одной из лучших оперативных работниц ОГПУ, блестяще разыгрывая в разных странах то венгерскую графиню, то знатную персиянку, то вдову еврейского торговца.

Можно предположить и то, что операция с Кутеповым была не первой. Как вспоминал Г. Беседовский, Яновичу была специально куплена в США скоростная машина, и он с женой неоднократно совершал поездки в Нормандию, в район Тувилля - якобы для отдыха на побережье. Возможно, репетицией дела Кутепова стала история с агентом ОГПУ В. Кемпом (Црасоловым), возглавлявшим разведывательную организацию на юге Франции. Он действовал под видом владельца крупной коммерческой фирмы, был вхож во многие деловые и эмигрантские круги, но поддался "соблазнам Запада", загулял, увлекся рулеткой и продул 10 млн. франков. В один прекрасный день его вызвали из казино собственные подчиненные - дескать, жена просит приехать, ребенок заболел. Он сел в машину, а очнулся уже в трюме советского парохода (благодаря знакомствам, отделался 10 годами Соловков). А может быть, таким же образом исчез из Парижа и генерал Монкевиц. Но почти все советские участники этих событий тоже плохо кончили. Из перечисленных чекистов лишь Гельфанд сумел вовремя сбежать в США, а остальные попали в мясорубку 1937-38 гг.

8. Вторая гражданская

Весной 1927 г. троцкистско-зиновьевская оппозиция, ну никак не желавшая угомониться, снова подняла бучу. На этот раз - по международным вопросам. Ставили в вину Сталину неудачи в Китае - дескать, вот к чему привел союз с некоммунистическим режимом Чан Кайши. Что было абсолютной неправдой: пока в Москве делали ставку на союз с гоминьданом, война шла очень успешно. А вот когда решили нанести удар в спину Чан Кайши, дабы избавиться от его фигуры и выдвинуть на первый план коммунистов, тогда и пошло все наперекосяк. Кроме того, оппозиционеры ухватились за британский разрыв отношений с СССР в качестве доказательства своей правоты о близкой войне с империалистами. Дескать, предупреждали же, что из строительства социализма в одной стране ничего не выйдет! И на этом основании требовали смены руководства.

Возможно, Сталин и оставил их всех в ЦК, чтобы были на виду и проявили публично свою "неисправимость". Несколько раз их предупреждали "по-хорошему", они привычно каялись - и повторялось все с начала. Поэтому все большему числу коммунистов они стали просто надоедать, теряя остатки симпатий. А когда 7 ноября лидеры со своими сторонниками несанкционированно вышли на улицы, Троцкий в Москве, Зиновьев в Ленинграде, тут-то их и подловили. Дело было раздуто как организация демонстраций, что в Советском Союзе уже означало тягчайшее преступление, и всех горе-лидеров исключили из партии. А на XV съезде было принято решение о несовместимости троцкизма с пребыванием в ВКП(б). Каменев и Зиновьев позже опять посыпали головы пеплом, и партбилеты им вернули, дали небольшие руководящие посты. Ну а непримиримого Троцкого спровадили подальше, сперва в Казахстан, а в 1929 г. - за границу, при активном его сопротивлении и протестах. В Турцию он ехать отказывался и требовал, чтобы если уж высылали, то в Германию. Но этот вопрос решился сам собой - ясное дело, что Берлину такой подарочек был ни к чему, да и Москве его деятельность среди германских коммунистов не улыбалась. Так что дипломаты обеих стран очень быстро договорились об отказе. И единственным государством, согласившимся его принять, оказалась все-таки Турция.

Пожалуй, тут надо сделать некоторое отступление. К концу 20-х и в СССР, и за рубежом стали появляться организации троцкистского, "уклонистского" а позже и "бухаринского" толка, которые советской пропагандой неизменно преподносились как антикоммунистические. И в таком качестве перекочевали в некоторые западные работы. Но смешивать их с настоящими антикоммунистами было бы, наверное, даже кощунственно, поскольку в данных случаях речь шла не о борьбе за освобождение народа и даже не за какие-то его блага, а только о борьбе за власть или о способах, которыми предпочтительнее насиловать страну. Зачастую эти оппозиционеры сами были преступниками не меньше, а то и похлеще Сталина, как раз их руками творились самые жуткие злодеяния гражданской и разрушалось в сатанинском угаре все лучшее, что было в прежней России. И те из них, кто получил возможность излить душу за рубежом - Троцкий, Орлов (Фельбинг), Раскольников, обычно обвиняли Сталина именно в "контрреволюции", а в своих твердолобых "исповедях" даже ставили его в один ряд с Колчаком, Деникиным и Врангелем. Поэтому в данной работе, пытаясь проследить историю борьбы против коммунизма, я не буду подробно останавливаться на таких организациях - разве что к слову придутся.

Но вернемся к XV съезду. Он не только добил троцкистов и зиновьевцев, но и провозгласил необходимость индустриализации и коллективизации. И уже через несколько месяцев Бухарин, Томский и Рыков, послужившие Сталину опорой против Зиновьева, в свою очередь превратились в оппозицию. В 28-м они еще метались, на что-то надеялись, в феврале 29-го их уже официально обвинили в поддержке кулаков, а в апреле на пленуме ЦК прозвучала речь Сталина "О правом уклоне в ВКП(б)". И вскоре Бухарин, Томский и Рыков по доброй партийной традиции публично каялись и признавали ошибки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});