Мы – Tanzwut. Эра Тьмы (СИ) - Мурзина Ника

— Я чувствую что-то нехорошее. На уровне интуиции, — признался Алекс, чувствуя, как его голос предательски дрогнул. — Грядет что-то такое, чего я уже не выдержу. Сорвусь. Сбегу и останусь сам по себе.

Лань понимал, что Рене прекрасно знает, о чем тот говорил. Алекс всегда по натуре был демоном-одиночкой, привык полагаться только на себя. Был свободолюбивым, самостоятельным, не нуждался в особой компании. Такая жизнь может показаться идеальной, но вместе с преимуществами есть и недостатки — не привыкнув полагаться на других, не привыкнешь и помогать другим.

Алекс был физическим демоном с не боевой способностью к скорости. В своем первоначальном облике был вендиго. Но ветвистые оленьи рога и острые крупные когти были не самым эффективным оружием против врагом с магией. С таким набором в Аду долго не протянешь, приходится быть хитрее. Но вместе с тем и хладнокровнее, наглее, жестче и осмотрительнее.

Так и повелось с его самого раннего возраста, что стал самодостаточным и независимым. Его никогда не привлекали стаи или союзы одиночек. Случайные знакомства и временные связи использовал только себе на пользу, совершенно не заботясь о партнере. С легкостью предавал тех, кто был к нему добр, не чувствовал угрызений совести. Это стало нормой для его образа жизни. Но вместе с этим он потерял возможность доверять кому-то. Стал подозрительным, излишне внимательным к деталям, холодным и даже озлобленным. Дурная слава летела быстрее его молниеносных копыт по землям Ада. Мало кто желал контактировать с ним.

Но однажды сотрудничество Алекса с одной крупной стаей было долгим и плодотворным, так что Лань даже не успел никого предать. Это была стая лекарей, вожаком которой тогда был Шумон. Алекс был кем-то вроде доставщика — его быстрые ноги не раз были нужны тогда, когда было необходимо что-то или даже кого-то донести до нужного места. К тому же, он для них нередко собирал летучую пыльцу — универсальное и очень мощное средство для общего укрепления организма. Этой работой мог заниматься только Алекс — пыльца разлеталась настолько быстро, что ее требовалось буквально ловить, на что способен только демон, обладающий скоростью.

А взамен стая лекарей не прогоняла Лань, несмотря на его дурную репутацию и общую неприязнь к одиночкам, что отличаются бессовестным воровством. Да и вообще иметь под лапой демонов, которые могут помочь почти при любом недуге — дело полезное. Так и продолжалось достаточно долго, пока на территорию лекарей и травников не пришел Тойфель со своей тогда еще неполной свитой.

Алекс уже не вспомнил бы, что именно послужило разрушению его свободолюбивого настроя и категоричного нежелания вступать в стаи и союзы, но что-то точно пошло иначе, чем обычно. Может, всему виной стало долгое сотрудничество с лекарями, что слегка смягчило настроение Алекса. Может, его чем-то привлек сам Тойфель и его соратники со своей стайной интересной целью — сблизиться с человеческой культурой. А может, в тот момент он снова витал где-то в облаках, поэтому решил положиться на волю случая и согласиться вступить в команду.

И что интересно, Алекс с тех пор ни разу не пожалел о своем выборе. Думая о структуре стай, Лань всегда представлял себе кучу правил, запретов, ущемление даже мыслей. А он ненавидел, когда его свободу ограничивали. Может, во многих других стаях и было так, но у Тойфеля такое не принято. Конечно, неуважение и предательство порицалось везде, но Алекс к этому не прибегал. Теперь он находился под коллективной защитой и сам трудился на благо общего дела.

Но с тех пор, как стая вышла на тропу борьбы с Темным Всадником, оставаться частью дружной команды становилось все сложнее и сложнее. Алекс боялся за себя и прекрасно осознавал, что против многочисленных врагов они не выстоят, если дело примет серьезный оборот. Лань мог бы в любой момент заявить Тойфелю, что больше не хочет быть частью стаи, тот бы его не остановил. Как стало бы легче, если бы Алекс просто ушел. Снова нести ответственность только за свою жизнь, выбирать противников себе по зубам и не лезть в самое пекло.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но Лань с удивлением осознавал, что что-то внутри не может позволить ему так поступить. Он просто не может бросить братьев и уйти. Даже сам себе не мог объяснить, почему именно. Алекс привязался к ним. Для него стая давно переросла из команды в нечто большее, нечто родное. Во что-то такое, без чего жизнь перестала бы радовать. Но с каждым новым испытанием в демоне все больше росла тревога. Здравый смысл твердил, что нужно уходить и спасаться, а сердце бунтует. И чем больше Алекс в это погружался, тем больнее ему становилось.

— Ты со всем справишься, я верю в это, — тихо проговорил Рене, уставившись вдаль, словно понимал, что видит брат. — Ты никогда не останешься один. Весь этот путь мы пройдем одной стаей. Что бы ни случилось. Вместе.

Алекс глубоко вздохнул. Он верил Рене. Не мог этого не делать. Паук прекрасно знал, о чем говорил. Он много времени прожил под контролем их нынешнего общего врага, хорошо понимал разницу между двумя общинами. Уж сколько раз Рене выпадала редкая возможность вернуться к Темному Всаднику, но он все равно оставался верным Тойфелю и остальным братьям.

Многократно рискуя жизнью, защищая стаю, стараясь предоставить информацию, Рене раз за разом доказывал, что ему стоит верить, как самому себе. И Алекс верил. Потому что и здравый смысл, и сердце подсказывали ему, что иначе поступить он не может. Это было одним из тех необычных явлений, с которыми столкнулся Лань, когда впервые в жизни выбрал не гордое одиночество.

В глазах предательски защипало. Мир поплыл от накативших слез, которые из-за разбушевавшихся чувств решили, что самое время прийти в гости. Алекс звонко шмыгнул носом, ожидая, что Рене сейчас начнет иронизировать. Но ничего не произошло. Паук молчал, продолжая смотреть в окно. Брат все понимал. Алекс тяжело вздохнув, вытерев выступившие слезы рукавом. Не время раскисать.

Идиллию братьев нарушил третий. В комнату резко ворвался Тойфель. Судя по тяжелым шагам, сбивчивому дыханию и общему напряженному состоянию, вожак был не в духе. Застать его в подобном положении можно было очень редко, поэтому Алекс и Рене невольно сжались, стараясь выглядеть как можно более незаметными, хотя в любой другой ситуации даже не обратили на вошедшего внимания.

Но план замаскироваться под часть интерьера не сработал. Взгляд Тойфеля буквально метал молнии. Одна из них попала прямо в съежившихся братьев. Алекс вздрогнул, увидев, как обычно небесно-голубые глаза рогатого приобрели колючий ледяной оттенок. Кто же его мог так вывести из себя? Что такого сделали вожаку, что он так разозлился. Лишь бы самим не попасть под немилость.

— Закройте окно, нечего тепло выпускать, чай не май месяц, — раздраженно рявкнул Тойфель, а затем обратился напрямую к Рене. — А ты быстро к себе спать.

При других обстоятельствах паук бы с удовольствием поспорил, но тут решил не испытывать судьбу и подчиниться. Обычно мягкое отношение вожака к своим подчиненным неожиданно хорошо всех дисциплинирует, когда требуется неукоснительное выполнение приказов. На прощание Рене по-дружески похлопал Алекса по плечу и под бдительным взглядом Тойфеля вылетел из комнаты. А Лань в это время успел закрыть окно и сам юркнул в кровать, чтобы еще больше не раздражать рогатого. Кто бы что ни натворил, а Алекс не горел желанием остаться виноватым.

***

Что-то изменилось. В стае снова неспокойно. После того, как четверо братьев вернулись с пожара, отношения снова стали напряженными. Самое ужасное, что Штефан даже не понимал, что именно произошло, потому что опять пропустил все на свете. Что-то произошло той ночью, что Тойфель и Шлаф сильно рассорились, перестав общаться, игнорируя друг друга.

Обидным было то, что никто из двоих ничего не рассказывал. На другие темы оба разговаривали спокойно, но стоило только упомянуть их разногласие — тут же мрачнеют и прерывают. Даже Шумон, который стал невольным свидетелем той ссоры, совершенно ничего не хочет говорить об увиденном. Но он хотя бы не грубил, а старался перевести тему на нейтральную.