Как люди открывали свою землю - Анатолий Томилин

Но почему разведочное буровое судно, предназначенное для поиска нефти, стоит в Мурманском порту? Ведь Мурманск — город рыбы?..

Оказывается, несколько лет назад геофизики доказали, что на северных шельфах могут быть месторождения газа и нефти, вполне достойные разработки.

Как видим, с океаном человек связывает перспективу своего развития. Океан — новая сфера промышленной деятельности. Вместе с тем это не означает, что на суше решены все проблемы, все разведано и выяснено. Много еще предстоит потрудиться людям и на земной тверди. Но значение океана в будущем человечества велико.

Условия в открытом море трудные: постоянная ледовая опасность, возможность выброса газов, долгое плавание вдали от берега, когда под ногами не земная твердь, а хляби морские. Тем не менее уже сейчас ясно, что желающих учиться и работать будет много. Это работа для настоящих мужчин.

Плавучая буровая

Корабль стоял у стенки. На него грузили продукты, что-то подвязывали, что-то упаковывали. Через два часа — отход.

Сопровождающий быстро вел меня по длинным гулким коридорам с ковровыми дорожками, с которых еще не успели даже снять полиэтиленовые чехлы. Все было здесь таким новым, таким чистым… Мы шли быстро, и я едва успевал читать таблички на дверях: «Второй помощник», «Старший механик», «Второй штурман»… все, как полагается на обычном судне. И вдруг: «Геологи», «Геофизики», «Механики по буровому оборудованию», «Буровые мастера», «Начальник буровой»…

Через некоторое время свободный от вахты второй помощник капитана по СДП — системе дистанционного позиционирования — скороговоркой вводит меня в курс.

— Значит, так: длина корпуса судна — сто сорок девять метров, ширина — двадцать пять. Высота вместе с буровой — пятьдесят два метра, водоизмещение — двенадцать тысяч тонн…

Я мысленно про себя быстро перевожу цифры в образы: 52 метра высоты — это примерно двенадцатиэтажный дом! Ого!

— Судно имеет семь винтов.

— Зачем столько?

— Два главных — ходовые. Три носовых, два кормовых по бортам для удерживания корабля в выбранной точке при наличии ветра, сноса, волнения и так далее, и тому подобное. На «точке» можем работать при высоте волны примерно до пяти метров. Для Баренцева моря это почти предел.

Современное буровое судно для высоких широт.

— Но как на такой зыбкой поверхности, как вода, вы можете закрепиться на одном месте и бурить, будучи связанные со скважиной жесткой колонной бурильных труб?

Вот после этого вопроса и открылись шлюзы красноречия моего собеседника. Он только что не стихами говорил о своей любимой СДП, входящей в его хозяйство. Он рассказал, что три компьютера ведают режимами семи винтов. Ни один даже самый опытный рулевой не в состоянии одновременно управлять ими так, чтобы удерживать судно на «точке». Другое дело — вычислительные машины. Без помощи человека, по сигналам многочисленных датчиков управляют они работой винтов. ЭВМ учитывают сигналы навигационных искусственных спутников Земли, указывающих кораблю, как подойти к заданному району разведки. Доплер-лаг уточняет ускорение судна. Гирокомпасы обеспечивают курс… Гидроакустические сигналы от донных датчиков, сигналы датчиков ветра, от систем вертикальной ориентации, от системы «с туго натянутыми проводами», от «наездника волны»… И это еще не все, остальное я просто не в состоянии был запомнить. Все эти данные учитывают ЭВМ и соответственно выдают команды на управление работой винтов…

— А что все-таки будет, если судно сорвется со скважины?

Мой вопрос явно не понравился помощнику капитана, и он сухо ответил:

— Сцепиться снова со скважиной можно пока только при помощи водолазов.

— И они у вас есть?

— Конечно.

Я, признаться, немного устал от этого обилия сверхточной и какой-то нечеловеческой автоматизации, и мне захотелось к людям. Но меня «передали» заместителю начальника буровой, и я побежал знакомиться с механизмами «главного калибра».

Вот могучая буровая установка, так сказать, станок. От него вращение передается через систему труб на долото в забое. При этом угол наклона может немножко меняться, — значит, корабль не обязательно должен стоять «мертво» на воде, у него есть некоторая возможность и «поплясать» на волнах, не прерывая бурения. А вот механизм, обеспечивающий безопасность судна при неожиданном выбросе газа или нефти, — специальный режущий превентор, прерыватель. Он мгновенно, как ножом, срезает буровую колонну и наглухо закрывает устье скважины.

На буровой все механизмы еще новенькие, блещут свежей краской. И всюду трубы, трубы, трубы, — разного диаметра, с разной толщиной стенок. Много их нужно, труб этих. Раньше наука считала шельф до глубин 200 метров. Начинали бурить с 300 метров, потом шагнули сразу на 700 метров. А сейчас бурят уже где-то на глубинах до 1200 метров от уровня моря…

Ничего не поделаешь: новые времена, новые требования, новая техника и новые задачи.

А интересно, наверное, будет жить в 2000 году! Сколько дел впереди, сколько замечательной, интересной работы…

Репортаж из подводного космоса

Подводная добыча нефти — дело дорогое. Буровые платформы, буровые разведочные суда, до отказа набитые точнейшей техникой, электроникой, не полное решение проблемы. И далеко не любые глубины доступны промышленной разработке с поверхности воды. Сегодня специалисты выдвигают новый путь — путь непосредственного освоения морского дна человеком. То есть отказаться от традиционных буровых платформ и все оборудование монтировать на дне!

Под водой нет ни штормов, ни волнения. Конечно, для этого водолазы должны будут освоить глубины, научиться монтировать на дне буровые установки, отделять от нефти примешивающуюся к ней морскую воду, строить хранилища… Проблем много. Но и техническая мысль на месте не стоит.

Как-то раз встретился я с одним из своих приятелей, который только что вернулся из интереснейшего рейса. Из района, где как раз шел важный и ответственный эксперимент по глубоководной работе водолазов. Он мне рассказал:

— С самого раннего утра на палубе судна закипела работа. Готовили к спуску водолазный колокол. Техники проверяли оборудование, связисты налаживали телефонную и телевизионную связь. В таком деле связь — залог успеха. Организаторы эксперимента немало волновались: водолазам предстояло работать на глубине почти четверти километра, в условиях, когда на тело человека в скафандре давит ледяной столб воды весом до пятисот тонн! Десять железнодорожных вагонов, поставленных друг на друга! Можете себе представить? Вот в центре связи вспыхнули экраны телевизоров. Сначала было ничего не различить: темнота, муть, только тени рыб мелькают да время от времени какая-нибудь особенно любопытная треска суется головой прямо в объектив и испуганно шарахается в сторону. Мощные прожекторы выхватывают из вечного мрака небольшое пространство. Двести сорок пять метров ниже уровня моря, не шутка! Но вот открывается толстая крышка люка в подводном аппарате, и на дно ступает человек в скафандре — водолаз. Движения его плавны. Из клапана шлема рвется вверх длинный каскад пузырьков воздуха. Если бы не этот шлейф, то можно подумать, что это кадры космического репортажа: так похожи его действия на поведение космонавтов в условиях невесомости…

Я подумал: ведь новая профессия водолазов-глубоководников родилась совсем недавно. Проблем у них — не счесть. Сначала трудность была с воздухом. Сжатым воздухом из баллонов человек может дышать только до глубины 60 метров. Глубже приходится переходить на специальную гелиокислородную смесь. Она не застревает в кровеносных сосудах при высоком давлении. Зато она неузнаваемо меняет голоса водолазов. Могучие басистые богатыри говорят из глубин тоненькими ненатуральными писклявыми голосками.

Следующей трудностью явилось преодоление переохлаждения. На дне Мирового океана температуры близкие к нулю, а в полярных морях тем более. Немало пришлось поломать головы конструкторам, чтобы сделать скафандры, в которых тепло даже при самой низкой наружной температуре.

Но самая главная трудность заключалась, конечно, в длительном пребывании человека под давлением, во много раз превышающим обычное атмосферное, и возвращение его в нормальные земные условия. Специалисты справились и с этим. В подводных домах для водолазов созданы вполне безопасные и даже комфортные условия. Здесь люди живут и отдыхают между выходами на дно.

МОРЕ ЛИНКОЛЬНА. Расположено на севере Гренландин между островами Земля Пири и Алерт. Круглый год покрыто льдами. Точных границ не имеет. Глубина — до 3 тысяч метров. Названо в честь американского президента Авраама Линкольна, одного из организаторов республиканской партии, выступившей против рабства.