Тайна Ребекки - Салли Боумен

– А какое имя на нем выбито? Изабель или Изольда?

– Изабель. Элли, я знаю, это огорчит тебя, потому что ты придаешь слишком много значения написанному Ребеккой. Но я все перепроверил. Для меня это так много значит, что я не хотел оставить ни одного белого пятна.

– Расскажи еще раз, – попросила я, хотя помнила каждое его слово. И опять принялась обворачивать палец травинкой. Мне нужно было выиграть время, чтобы обдумать все и взвесить.

И Том повторил все с самого начала. Действительно, ошибки быть не могло. Джек Девлин погряз в долгах и находился на грани разорения и банкротства. Он умер в день рождения Ребекки, когда ей исполнилось двадцать один год. Все это верно. Но он не повесился, а погиб в результате несчастного случая. Выехал покататься на лошади ранним утром в сопровождении Ребекки и парнишки-конюха. Когда они проехали примерно милю, лошадь Девлина вдруг понесла.

Погода была ясной, но земля после мороза – скользкой. Не самое лучшее время для прогулки верхом. И лошадь сбросила Девлина на обледеневшую землю. Он сломал шею. И два других седока ничем не могли ему помочь. Когда они подъехали, он уже был мертв. Ребекка так была потрясена, что ее избавили от допросов, но конюх – Ричард Слейд – дал показания. У следователя не было сомнений, как и у присяжных, – все сошлись на том, что смерть произошла в результате несчастного случая.

– Ричард Слейд, – продолжал Том, – парнишка из местных, двадцати лет от роду, проработал у Девлина уже четыре года и был на хорошем счету. Непонятно, почему он вдруг явился в суд снова, чтобы объявить себя виновным в несчастном случае. Потом он запил. Его приняли на работу новые владельцы Гринвейза, но он занимался делами спустя рукава. Не прошло и года, как его уволили, а в канун смерти Девлина он повесился в конюшне на балке.

– Почему? – спросила я, зная, что человек, сидевший рядом со мной, все перепроверил несколько раз.

– Я просмотрел все документы. Два брата Ричарда Слейда все еще живут там, и мне удалось поговорить с ними насчет того несчастного случая. Джек Девлин был прекрасным наездником, и мне хотелось узнать, сел ли он на необъезженную лошадь в тот день, как уверял меня Фейвел. Выяснилось, что нет. «Почему его лошадь могла вдруг понести?» – спрашивал я их. Ричард Слейд не ответил на этот вопрос во время дознания. И его братья тоже.

«Есть много причин, из-за которых лошадь может вдруг обезуметь», – подумала я. «Мой отец пытался взнуздать, оседлать и стреножить меня», – вспомнила я строки из дневника Ребекки.

– Такое случается и с самыми опытными наездниками. Что тут странного? На что ты намекаешь?

– Ни на что.

Том по-прежнему смотрел в сторону. Теперь начинался прилив, и река снова стала шире и полноводнее. Какое-то время мы сидели молча, пока Том не заговорил:

– Зачем Ребекка пошла на это? Зачем объединила две истории в одну? Смерть отца и смерть конюха? Не могу понять. В дневнике написано: «Он проверил все и посмотрел на меня…»

– Она тогда была убита горем, Том, – ответила я. – Находилась в невменяемом состоянии после смерти отца, даже пыталась покончить жизнь самоубийством. И ей трудно было снова возвращаться к тому происшествию. Это сразу видно по ее записям. Ей удалось заставить себя сделать это, только избегая подробностей. А может, она считала, что несчастный случай был подстроен им самим. Своего рода форма самоубийства. Что вполне возможно. Так что косвенно она все равно сказала правду. Ребекка так частенько поступает – или мне кажется, что она прибегает к такому приему.

– Это один вариант. Другой – проще. Она лжет.

Его слова ошеломили меня. И рассердили. Мне запомнились слова Ребекки: «Надо расплачиваться за свои долги».

– Ты сам не веришь в это обвинение, – резко ответила я. – На каком еще обмане ты ее поймал? Получается, что и отец, и конь стали ее жертвами? Такое впечатление, что ты пытаешься встать на чью-то сторону.

– А ты нет? – так же резко спросил он.

Рано или поздно люди принимают чью-то сторону. Я не один раз следила за бракоразводными процессами, которые проходили в Керрите. Либо черное, либо белое; одни считали виноватым только мужа, другие винили исключительно жену.

– Нет, я не пытаюсь встать на чью-то сторону и вынести суждение, – повторила я. – Я просто пытаюсь услышать Ребекку.

– Разве не тем же самым занимаюсь и я?

– В данный момент нет. В тебе заговорило предубеждение.

– Да, видимо, я позволил прошлому вторгнуться в настоящее, – как всегда сдержанно говорил Том. – Моя приемная мать, Мэй Галбрайт, сделала все, чтобы держать меня подальше от Ребекки, – только теперь я осознал почему. Одна встреча, и все. Я долго ломал над этим голову. Мэй не относилась к числу собственниц или ревнивиц. И я предполагал, что она удерживала меня от общения с Ребеккой, чтобы сохранить все в тайне, но сейчас думаю иначе: может быть, она старалась держать меня подальше от Ребекки, чтобы уберечь?

– От чего?

– Многие мужчины, оказавшиеся рядом с Ребеккой, заканчивали свою жизнь трагическим образом, – ответил он. – Тот парень в Бретани утонул или его утопили? Максим. Ее отец. Конюх двадцати одного года от роду. Даже братья моей приемной матери – помнишь, Ребекка упомянула, что у Мэй было три брата? Все они умерли молодыми. Один в Первую мировую войну, второй сорвался со скалы. Третий покончил с собой незадолго до того, как Мэй усыновила меня. Иными словами, вскоре после того, как Ребекка вышла замуж. Не хочу сказать, что у нее был «дурной глаз», но это была какая-то роковая женщина, и она, несомненно, многим желала смерти…

– Нельзя обвинять Ребекку в том, что паренек погиб в Первую мировую войну – тогда погибли миллионы, – тут же бросилась я защищать Ребекку. – Даже представить себе не могла, что подобная мысль придет тебе в голову.

– И мне тоже, – ответил Том, и тень улыбки промелькнула у него на губах. Он поднялся. – Но давай больше не будем говорить на эту тему, Элли. Я решил – хватит гадать. Мне надо поехать в Бретань. Есть еще сотни вопросов, на которые здесь нельзя найти ответа. Сегодня я исписал два листа вопросами. Например, можно ли считать Джека Девлина отцом Ребекки? Почему он оставил ее мать? Узнал ли что-нибудь Максим о родителях Ребекки? Учитывая, какой смертью умер Лайонел…

Я не дала ему закончить перечисление:

– Девлин – отец Ребекки, в этом нет сомнения. И мне кажется, что он узнал, что Лайонел был любовником Изольды – ему могли попасться на глаза его письма. Тогда он решил, что ребенок, которого ждет Изольда, может быть не его, и уехал…

– Один вариант прочтения, но есть и другие. – Том пристально посмотрел на меня, помедлил, словно размышлял над тем, стоит ли продолжать этот разговор, а затем его тон изменился. – Прости, – уступил он. – Конечно, во мне заговорило предубеждение. Вернемся в церковь?