Древнеиндийская цивилизация - Григорий Бонгард-Левин

Можно думать, что в период идеологического кризиса античные «языческие» мыслители не случайно обращали свои взоры к брахманизму с его многобожием и идеей вселенской души, христиане же в своей борьбе с язычниками «находили поддержку» в традиционном противнике ортодоксального брахманизма — буддизме, в котором всеедииый Будда как бы представал аналогом Христа. Такое предположение объясняет и общий интерес христианских авторов к буддизму именно первых веков нашей эры, когда в махаяне сложился культ Будды как высшего божественного существа.

Христианская обработка брахманских сюжетов — характерная черта сочинений, появившихся в период распространения христианства и его соперничества с язычеством Рима. В образе жизни брахманов выделяются те моменты, которые более всего соответствуют христианским правилам, а в брахманизме — то, что могло навести на мысль о превосходстве христианского вероучения. Сюжетная канва обычно была традиционной — в центре повествования оставалась беседа Александра с индийскими брахманами (многие описания восходили еще к «Индике» Мегасфена, хотя и обрастали новыми деталями и новыми материалами об Индии, постоянно поступавшими в античный мир). Однако оценка была уже иной, смещался акцент при изложении, казалось бы, старых, устоявшихся свидетельств. Эта тенденция хорошо прослеживается в рассказе Палладия (IV в.) «О жизни брахманов». Автор прибегает к своеобразному приему: о брахманах говорит некий фиванский ученый, якобы побывавший в Индии. Сообщается, что «они почитают бога, но не обладают [столь] тонким знанием, чтобы уметь распознавать веления Провидения». Здесь чувствуется упрек и видно определенное противопоставление христианам. Затем излагается беседа Александра с брахманами — сюжет, заимствованный, по словам Палладия, из сочинения Арриана. Однако Дандамис, учитель брахманов, с которым встречается посланец царя Онесикрит, осуждает Александра уже с христианских позиций, а его последние слова, адресованные великому македонцу, передают мысли, характерные для «отцов церкви», но уже отличные от кинических положений Онесикрита и его последователей: «Ведь мы, брахманы, не завидуем тем, кто хочет стать истинно праведным, и подражаем богу, который жалеет весь род человеческий».

Для внесения христианского духа в «Трактат Арриана», правдивость которого высоко ценилась в античном мире, Палладий, не меняя общего построения диалога, включает в ткань рассказа специфически христианские понятия, термины, установки. Вот некоторые из них.

1. Ганг упоминается в Писании в числе тех четырех рек, о которых сказано, «что они выходят из рая».

2. Арриан преуспел в философии во времена царя Нерона, покаравшего «святых апостолов Петра и Павла».

3. «Сотворенные по подобию создателя, вы воспитываете в себе страсти диких зверей» — из слов брахманов Александру.

4. «Я хочу тоже помочь тебе словами мудрости божией и вложить в тебя божественный разум. Но ты не имеешь места в душе своей, куда бы принять переданный тебе при моем посредстве дар божий», — говорит Дандамис.

5. «Провидение доставляет мне в пищу плоды, как милая мать — молоко новорожденному».

6. «Бессмертный боже, благодарю тебя, ибо ты один истинно царствуешь над всем, давая своему творению все в изобилии для пищи. И жизнь вечная уготована у тебя, ибо по дсбро-е вечной ты всех милуешь» — гимн богу, воспетый Дандамисом.

Замысел Палладия ясен: вложить в уста индийцев христианскую идею и осудить греческую философию словами тех, кого греки ценили как выразителей высшей мудрости.

Причины обращения христианских писателей к форме диспута, ведения беседы в духе кинической философии крылись в том, что острая критика, с которой выступали киники, импонировала этим авторам, они лишь подавали ее в христианской обработке. Таков был замысел, исходящий из конфессиональных установок. Ярко выраженная христианская подоплека отчетливо проступает в так называемом Женевском папирусе, относящемся ко II в. и описывающем встречу Александра с гимнософистами, а также в версии св. Амвросия, текстуально сходной с сочинением Палладия.

Так складывался образ Индии в греко-римской традиции. В каждый конкретный период на первый план выдвигался тот или иной аспект индийской духовной жизни. Но существовали некоторые общие черты, позволяющие судить о восприятии грекоримским миром индийской культуры. Для античного миропонимания был характерен живой интерес к чужим культурам, причем он обусловливался не только практическими соображениями, связанными с политикой и торговлей. Античный мир с удивительной легкостью заимствовал и перерабатывал идеи, представления и обычаи народов, с которыми вступал в контакт. Греческие боги часто отождествлялись с восточными, в том числе с индийскими. Сохранились многочисленные предания о путешествиях греческих богов и героев по странам Востока, например о походах Диониса и Геракла в Индию.

По сравнению с обильными свидетельствами об Индии в античной литературе данных о греках и римлянах в древнеиндийских сочинениях очень немного — в текстах не сохранилось ни одного ясного упоминания об Александре и его походе. Такое умолчание объясняется лишь спецификой ортодоксальной брахманской традиции, но ни в коей мере не свидетельствует об отсутствии контактов с греко-римским миром и интереса к его культуре. Ортодоксальная традиция не отражала реального процесса взаимодействия культур в различных областях, прежде всего в науке, искусстве. Свидетельства о «яванах» — греках и римлянах — встречаются в эпиграфике, трактатах о живописи, грамматических трудах (Панини. Патанджали), пьесах Бхасы и Калидасы, палийском каноне и т. д.

В Индии появляются античные математические и астрономические трактаты. О глубоком внимании к греческой науке свидетельствует перевод астрологического сочинения на санскрит «Явана-джатака». Известны лексические заимствования из греческого в санскрите и наоборот. Наиболее многочисленные сведения о взаимном обогащении культур дошли до нас от периода Маурьев (эдикты Ашоки, в том числе на греческом языке), а также от кушанской эпохи. Ярким свидетельством греко-индийских контактов является «Милинда-панха», где передана беседа греческого правителя Менандра с буддийским мудрецом Нагасеной. Первый предстает блестящим полемистом, человеком исключительных дарований. Правда, победа в споре остается за Нагасеной, и Менандр становится верным последователем Будды, что неудивительно, если учесть общий апологетический характер произведения. Согласно эпиграфическим материалам, относящимся к первым векам нашей эры, немало греков, живших в Индии, приняли буддизм и следовали местным обычаям.

Хотя данные индийской традиции о социальных отношениях у греков крайне скупы, они предельно точны. Можно сослаться на известное сообщение «Маджджхима-никаи» (II, 148–149) о существовании у ионов рабов и свободных и отсутствии деления на варны.

Сближению двух культур в немалой степени способствовали и торговые связи, которые особенно оживились в первые века нашей эры, на что указывают археологические находки как в Индии, так и в Восточном Средиземноморье.

Примечания

1

Отрывки из гимнов «Ригведы» даются в переводе Т. Я. Елизаренковой.

2

Русский перевод брахман дается по: Древнеиндийская философия. М., 1972.

3

Цит. по: Брихадараньяка Упанишада. Пер. А. Я. Сыркина. М., 1964, с. 129–132.

4

Здесь и далее используется перевод Б. Л. Смирнова (см.: Махабхарата II. Бхагавадгита (книга VI, гл. 25–42). Буквальный и литературный пер., введ., и примеч. Б. Л. Смирнова. Ашхабад, 1960).

5

Термин «три тела» был известен и в палийском каноне, но там он имел совершенно иное содержание.

6

Подробно диалектико-философское наследие Нагарджуны рассмотрено в кн.: Андросов В. П. Нагарджуна и его учение. М., 1990.

7

Уже в «Мокшадхарме» (Мхб. ХП. 289.3) йогины вопрошают санкхьяиков, насколько серьезно они полагают, что «не имеющий Ишвары» может освободиться.

8

Все цитаты из «Артхашастры» даются по русскому изданию (М.-Л., 1959).

9

В настоящее время ученые располагают значительным числом надписей на «старотамильском» языке, выполненных письмом брахми и датируемых палеографически III–II вв. до н. э. Интерес представляет упоминание в надписях имен царей и географических названий, которые встречаются в ранних тамильских литературных сочинениях.