Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть - Дэниел Ергин

нечто похожее на картель, который имел бы как четкие полномочия доводить до сведения нефтяных штатов оценку спроса на нефть, данную Горнорудной администрацией, так и юридическое право контролировать соблюдение квот. Техас решительно противился идее такого картеля. Он не хотел терять суверенитет. Техас победил, и Нефтяное соглашение между штатами воплотилось в более слабом варианте, чем картель. Тем не менее Нефтяное соглашение давало штатам хороший механизм обмена информацией и планами, стандартизации законодательства, координации ограничения и консервации.

Оставалось, однако, упущенным одно звено, без которого система не могла работать, – пошлина для контроля над потоком иностранной нефти. Дешевый импорт просто затопил бы американский рынок, игнорируя любые ограничения внутреннего производства и создавая второй поток «краденой нефти» за пределами системы регулирования. Несмотря на провал попытки ввести пошлину на нефть в закон Смута – Хоули 1930 г., обсуждение этого вопроса продолжалось. В 1931 г. основные компании-импортеры договорились добровольно сократить импорт, чтобы предотвратить нападки независимых, которые предпочитали жаловаться на низкие цены крупных компаний и иностранной нефти, а не ограничивать собственную нефтедобычу. Но добровольное ограничение импорта, как и следовало ожидать, провалилось.

К 1932 г. положение в отрасли и нефтедобывающих штатах стало настолько бедственным, что пошлина прошла через Конгресс и был принят соответствующий закон. На сырую нефть и мазут установили пошлину в 21 цент за баррель, а на бензин – в $1,05. Закон получил поддержку еще по одной причине: он становился хорошим источником государственных доходов в разгар Депрессии. Введение пошлины произошло вовремя и поставило барьер на пути зарубежной нефти, что было необходимо для работы новой системы ограничения добычи. Пошлины сделали свое дело и были поддержаны «добровольным соглашением» по объемам импорта в 1933 г., заключенным между Икесом и основными компаниями-импортерами. В конце 1920-х – начале 1930-х гг. импорт нефти покрывал 9–12 % потребностей страны. (Разумеется, сторонники пошлины редко вспоминали о том, что Соединенные Штаты оставались нетто-экспортером нефти, а объем экспорта в два раза превышал объем импорта.) После принятия закона импорт нефти упал до 5 %.

Главной проблемой была Венесуэла, поставки из которой составляли более половины импорта сырой нефти в США; при этом в Соединенные Штаты поступало 55 % всей добытой в Венесуэле сырой нефти и продуктов нефтепереработки. Промышленность этой страны, бурно развивавшаяся на протяжении 1920-х гг., испытывала спад. Корабли с нефтяниками-иностранцами и их семьями увозили их домой. Компании, работающие в Венесуэле, спешили переориентировать экспорт на европейский рынок, и страна заняла место крупнейшего поставщика Европы, обойдя США. К середине 1930-х гг. Венесуэла восстановила прежний уровень добычи, но в Америке пошлина стала защитной дамбой, укрывшись за которой можно было последовательно вводить в действие оставшиеся части системы регулирования[211].

Стабильность

Если само появление системы регулирования было логичным, даже неизбежным, то обстоятельства ее рождения оказались неприятными и неупорядоченными, споры вокруг нее – ожесточенными, а весь процесс проходил в обстановке ненависти и отчаяния. Более того, он шел по нарастающей, шаг за шагом болезненно реагируя на разворачивающиеся события. События в Восточном Техасе и «10 центов за баррель» потрясли отрасль и все добывающие штаты, заставив их двигаться в этом направлении. Процесс облегчали новые достижения в нефтяной технологии и изучении динамики нефтедобычи, начавшиеся с середины 1920-х гг. Но для осуществления мер по ограничению нефтедобычи потребовались еще Великая депрессия и «Новый курс». Сложился необычный союз нефтяников Техаса и Оклахомы, покровительствующих политиков Остина, штат Техас, и Оклахома-Сити, Икеса и других либералов «Нового курса» в Вашингтоне. Несмотря на нелюбовь друг к другу, они все же трудились вместе, чтобы стабилизировать отрасль, подверженную подъемам и спадам в силу непредсказуемости открытий новых месторождений и традиционных способов их разработки. Ужасы 1933 г. были позади. «В настоящее время, – с гордостью писал Рузвельту в 1937 г. председатель Техасского железнодорожного комитета, – между федеральным правительством и нефтедобывающими штатами осуществляется всестороннее сотрудничество и координация в рамках общих усилий по сохранению этого природного ресурса». Если он и преувеличивал, то не очень.

Несмотря на неравномерный рост, система регулирования в конечном ее виде опиралась на мощную логическую основу. Она перевернула представления о добыче и даже в некоторой степени понятие собственности на нефтяные ресурсы. Новая система дала совершенно новый подход к добыче как в техническом, так и в законодательном и экономическом смысле. Она показала новый курс нефтяной индустрии Америки. Много позднее, действуя в гораздо больших масштабах, ее использовали для создания принудительной модели.

Основой системы были два допущения. Во-первых, спрос на нефть не определяется полностью изменением цен – нефть по 10 центов за баррель не предполагает значительного увеличения спроса по сравнению с нефтью по доллару за баррель. Спрос можно рассматривать как постоянную величину, по крайней мере во время Депрессии многие считали это разумным. Во-вторых, каждый штат имеет свою «естественную» долю рынка. Если доли существенно изменяются, то вся система оказывается под угрозой. Именно это произошло в конце 1930-х гг., когда крупные открытия в Иллинойсе вывели этот штат на четвертое место в стране. Иллинойс не входил в Нефтяное соглашение между штатами, он был новым добывающим штатом и хотел выйти на рынок. Техас и Оклахома значительно урезали свою добычу, чтобы открыть дорогу нефти из Иллинойса. Они сделали это неохотно под градом взаимных обвинений и призывов к демонтажу всей системы. Техас заявил, что может вообще отказаться от ограничений и действовать в одиночку. Однако система выдержала натиск новой нефти из Иллинойса.

Сами цены в рамках системы правительством не устанавливались, хотя были сторонники таких мер и в Остине, и в Вашингтоне. Введение лимитов добычи, соответствующих рыночному спросу, задавало объем нефти, который можно было продать на рынке по стабильной цене. С 1934 по 1940 г. средняя цена нефти в США колебалась между $1 и $1,18 за баррель. Магический призыв «доллар за баррель» воплотился в жизнь. Система работала. Потоп прекратился. Одновременно коренным образом изменились и управление, и отношения между нефтяными компаниями и правительством[212].

Глава 14

«Друзья» и враги

Malcolm and Hillcart – так называлось агентство по недвижимости в городке Форт-Вильям, расположенном на западе Шотландии, в 75 милях к северу от Глазго. Агентство занималось сдачей поместий для охоты и рыбалки. В ожидании летнего сезона 1928 г. готовился подробный рекламный проспект для объекта под названием «Замок Экнекерри». Замок располагался на расстоянии примерно 12 миль в графстве Инвернессшир. Как и все агенты в мире, Малкольм и Хиллкарт не жалели эпитетов. «Замок расположен на прекрасном берегу реки Эркэйг и является одним из интереснейших исторических мест на Шотландском нагорье, – гласил проспект. – Окружающий пейзаж – самый неповторимый в Шотландии». Охота на площади более 50 000 акров и рыбалка были прекрасны. Охотники могли рассчитывать на 90 оленей, 160 пар шотландских куропаток