Девочка, которая зажгла солнце - Ольга Золотова

сделать глубокий вдох, угомонить рвущееся в испуге сердце и… сказать все то, что давно должно было выйти наружу и оказаться услышанным.

— Ты задала неоднозначный вопрос, рыжик. Что сейчас происходит, верно? Ученые наперебой твердят о надвигающемся на планету конце света, который бесследно сметет все живое и унесет миллиарды человеческих жизней. Метеорологи предсказывают, что этот декабрь будет бесснежным, но холодным, и снег следует ожидать не раньше, чем к самому Рождеству — очень жаль, между прочим, потому что я уже по горло сыт слякотью и серой жижей, которая растеклась по улицам города. Вот-вот близится конец семестра, а значит, меня ждут бесконечные зачеты и масса экзаменов, доводящих до дрожи в коленях. Ну и, на худой конец, в школьной столовой поднялись цены — теперь плитка шоколада стоит не доллар, а полтора, и сэндивичи с арахисовой пастой смогут позволить себе только миллионеры, — на этих словах Джек приостановился, отмечая в любопытных глазах нарастающий гнев, и как ни в чем не бывало продолжил поедание сладкого лакомства с самым невинным выражением лица. — Так что в следующий раз, будь добра, уточняй — что именно ты хочешь услышать.

— И неужели ты и вправду скажешь все, что мне захочется? — усмехнулась девочка, пользуясь двусмысленностью брошенной случайно фразы.

— Отчасти. Так что тебе нужно? Только не говори, что мы сейчас просто прогуливаемся, поедая мороженое, и коротаем время, потому что я все равно не поверю, да и врешь ты крайне неубедительно. У тебя что-то стряслось? Не уверен, что смогу дать совет или хоть как-то помочь, так что выражай свою мысль быстрее. Я не могу болтать с тобой о пустяках целую вечность!

«Мне не нужна вечность», — подумала про себя Рэй, закусывая от волнения губу и снова не находясь со словами. «Только бы еще одну лишнюю минуточку, и я правда соберусь и скажу… Еще чуть-чуть». Но проходила одна минута, другая, а рой беснующих насекомых так и не мог вылететь на свет из толстых стенок темного купола; они врезались друг в друга в полном хаосе, невидимо, бессмысленно кружили на одном и том же месте, создавая столпотворение и мешая легким прокачивать сквозь себя воздух. Робертсон казалось, будто она где-то внутри себя слышит треск крыльев и протяжное жужжание, которое не желало прекращаться ни на секунду и грозилось разорвать пленку человеческой кожи. И все же она попыталась. Задержала на мгновение дыхание, чувствуя, как сотни мотыльков замерли в беззвучном ожидании, и обратилась к одному, крошечному и жалкому, который тут же вспыхнул слабым сиянием и полетел прочь, мимо своих застывших собратьев.

— Знаешь, Джек, я очень много думала в последнее время, — почему-то сказала Рэйчел, забыв ненадолго, что вдалеке уже маячит золотистая крыша швейной лавки. — Наверное, это неправильно и глупо — занимать мысли подобными вещами, но они иногда совсем не дают покоя, даже поздно-поздно ночью. И я лежу, кажется, будто целые сутки с сотней часов внутри, и они неспешно перетекают в другой день, как ложка густого меда, а я все никак не могу заснуть из-за этого вороха ненужных вопросов. Мой папа говорит, что если не спится ночью, значит, тебя зовут к себе звезды — нужно выпить стакан холодного молока и улечься в постель, закутавшись с головой, и тогда уличный свет тебя не достанет, а сон придет сам по себе. Ты когда-нибудь о таком слышал? Но либо я все время делала что-то не так, либо папа очень хороший выдумщик — речь не об этом. Просто мне все казалось, что со мной что-то происходит; словно из меня кто-то высасывает радость и все тепло, и это НЕЧТО с каждым днем все растет и растет, грозясь поглотить полностью без единого шанса на спасение… Я однажды настолько испугалась, что закричала громко-громко прямо посреди ужина, потому что смотрела неотрывно на темный угол гостиной и видела, как в темноте зарождается что-то ужасное. Хлоя до сих пор вспоминает мне этот вечер, ведь она и сама до чертиков перепугалась от моих пронзительных воплей. Но я не спроста все это тебе рассказываю. Я хочу спросить тебя о чем-то, но не знаю, как бы лучше это сделать, потому что и сейчас чего-то боюсь, понимаешь?

— Немного. Что учителя говорят про твои сочинения? Не слишком ли ты много там льешь воды, пока добираешься до основной мысли? Представляю, как мисс Фридман берется за твою работу, перед этим два раза молится и распахивает исписанные мелким почерком листы, и потом соседи слышат ее истеричное бормотание и дикий смех… Да ты не переживай, я пытаюсь всего-навсего разрядить обстановку, — оправдался Джек, видя, как Рэй изменилась в лице и предупредительно сжала кулак свободной руки. — Ничего же не произошло еще, верно? И нет смысла заранее заморачивать свою рыжую голову такими мыслями.

— Так я задам тебе свой вопрос? — вдруг раздалось в мягкой сырости декабрьского воздуха, и Дауни не успел ни кивнуть, ни отрицательно покачать головой, как девочка продолжила слишком тихо и задумчиво, будто говорила сама с собой и обращалась только к собственному внутреннему голосу. — Из твоей жизни уходили когда-нибудь люди?

— Рэйчел, ты же знаешь…

— Я имею в виду другое, но прости, если напомнила тебе о плохих вещах. К несчастью, смерть забирает человеческое тело, но его душа остается здесь, рядом с тобой, и это можно иногда почувствовать. Пару лет назад, когда моя бабушка Пэгги скончалась от сердечного приступа, я убивалась так, как только может грустить и плакать маленький ребенок, но… Я что-то ощущала рядом с собой: когда ложилась спать, ела некогда любимые тосты с клубничным джемом или заваривала сладкий чай — она будто была рядом со мной каждую минуту дня, то как непонятный приятный запах, возникающий из ниоткуда, то что-то сродни призрачному облачку, которое появляется и мигом исчезает, стоит еще один или два раза моргнуть. Он не ушла от меня навсегда, Джейкен, по крайней мере долго еще оставалась в памяти как светлое пятно, потому… Мой вопрос немного о другом. Покидали ли тебя живые люди? Это когда человек уходит прочь, не желая больше связываться с тобой, разрывая прежние крепкие связи движением руки и руша безжалостно то, что вы вместе создавали в течение долгого времени?

Дауни сглотнул, ощущая, как мороженое стало горчить неестественным привкусом, и посмотрел себе под ноги. Он понял этот вопрос, точнее, его обратную, грязную сторону, о которой так хотелось поскорее забыть и не принимать во внимание вовсе. Робертсон смотрела на него, а в голове пульсировали сгустки живой