Скажи пчелам, что меня больше нет - Диана Гэблдон

кто производитель. Его прислали из Кросс-Крика вместе с книгами.

Раздался дружный гомон, сопровождаемый недовольным ворчанием миссис Каннингем, и с молчаливого согласия всех присутствующих тема пива была закрыта.

— Итак, — призвав всех к порядку, Джейми раскрыл новехонькую конторскую книгу, которую пожертвовал для Дома собраний. — Брианна будет учить мелкотню — эээ… ребятишек — по утрам, с девяти до одиннадцати. Нужно объявить всем, что уроки начнутся после сбора урожая. А если кто из старших захочет научиться читать или писать, они могут приходить… когда лучше, a nighean?

— Пусть будет по договоренности, — ответила Бри. — Что насчет грифельных досок?

— Их пока нет. — Джейми взял карандаш и сделал пометку: «Грифельные доски — 10».

— Всего десять? — удивилась я, заглянув ему через плечо. — В Ридже куда больше детей школьного возраста.

— Остальные придут, как только убедятся, что Брианна не будет их лупить, — пошутил Роджер. — Про доски стоит спросить у Густава Грюневальда, который заведует школой при моравской церкви. Он хороший человек. Пока можно просто закрасить черной краской часть стены.

— Неподалеку в горах есть залежи мела, — вставила я. — Завтра отправлюсь туда за геранью и прихвачу немного на обратном пути.

— А парты? — робко спросила Бри, оглядывая помещение. Комната получилась просторной и светлой, с окнами на трех стенах (правда, не хватало занавесок). Из мебели имелись только скамьи: очевидно, идея с кафедрой провалилась.

— Сделаем при первой возможности, mo chridhe. До тех пор пусть держат доски на коленях. Сейчас все заняты на уборке урожая, но к осени парты будут.

Джейми перевернул страницу.

— Делами масонской ложи займется сама ложа. Раньше мы собирались — пока было где — в среду по вечерам, однако сейчас капитан хочет занять это время под церковную службу. Верно?

— Если это не причинит вам неудобств, сэр…

— Вовсе нет, — сказал Роджер и тут же ощутил на себе пристальный взгляд моряка. — И, конечно, мы приглашаем вас присоединиться к собраниям ложи, капитан.

Каннингем взглянул на Джейми. Тот кивнул, и будущий пастор с явным облегчением склонил голову в ответ.

— В таком случае собрания ложи будут проводиться по вторникам. А вообще… раньше здесь почти каждый вечер устраивались посиделки по тому или иному поводу.

— Правда, табурет и бутылку надо было приносить с собой, — уточнил Роджер. — И полено для очага.

Миссис Каннингем фыркнула, недвусмысленно выражая свое отношение к мужским сборищам с выпивкой. В принципе, я придерживалась того же мнения, но Джейми, Роджер и Йен принялись хором уверять, что такие встречи в неформальной обстановке — лучший способ узнать обо всем, что происходит в Ридже, и принять меры, пока ситуация не вышла из-под контроля.

— Значит, договорились. — Джейми перелистнул на следующую страницу, где большими черными буквами был выведен заголовок «Церковь», подчеркнутый одной чертой. — Что насчет воскресений? Рэйчел, может, ты планировала проводить «Воскресный день для Друзей»?

— Между прочим, у них воскресенье называется «первый день», — встрял Йен-младший. Рэйчел с улыбкой кивнула.

— Значит, каждое воскресенье у нас будет три службы? Или собрания, — добавил Джейми, покосившись на Рэйчел. — А может, вы хотите проповедовать по очереди?

Роджер с капитаном переглянулись, не решаясь идти на конфликт, но оба были полны решимости застолбить время и место для встреч с нарождающейся паствой.

— Я буду здесь каждый первый день, — невозмутимо заявила Рэйчел. — Квакерские собрания лучше назначать на послеобеденное время. Представители других конфессий тоже могут прийти и посидеть с нами, чтобы спокойно обдумать и обсудить с другими все услышанное на проповеди.

— Мы с мамой придем, — твердо заявил Йен.

Удивленные проповедники молча кивнули.

— Службы тоже будут проходить каждое воскресенье, — сказал Роджер. — Иначе придется менять третью заповедь. Например: «Посвяти Господу Богу два дня в месяц»[103].

— Верно, — согласился капитан и хотел было что-то добавить, но миссис Каннингем его опередила.

— Кто будет первым? — задала она интересующий всех вопрос.

Прервав неловкое молчание, Джейми выудил из споррана серебряный шиллинг и подбросил его на ладони, прикрыв другой рукой.

— Орел или решка, капитан?

— Хм… — Каннингем растерялся, а его мать беззвучно шепнула «орел». — Решка, — твердо сказал он.

Джейми поднял ладонь и взглянул на монету, а потом показал остальным.

— Угадали. Решка. Итак, вы хотите быть первым или вторым?

— Сэр, а вы, случайно, не поете? — неожиданно спросил Роджер.

— Я? — оторопел капитан. — Ну, при желании могу и спеть. Почему вы спрашиваете?

— А вот я не могу. — В доказательство Роджер коснулся своего горла. — Если вы будете первым и завершите службу гимном во славу Господа, это настроит прихожан на возвышенный лад. Возможно, тогда они лучше воспримут мою проповедь.

Роджер улыбнулся; послышались негромкие смешки. Хотя мне показалось, он не шутил.

Джейми кивнул.

— Не беспокойтесь из-за очередности, капитан, — внимания публики хватит всем. Мы здесь не избалованы развлечениями.

* * *

Во время своего недолгого визита Джон Куинси Майерс высказал предположение, что истосковавшиеся по зрелищам жители гор готовы прошагать двадцать миль, чтобы полюбоваться сохнущей краской. Таким образом он намекал, что его скромная персона сама по себе является развлечением. И, надо признать, был прав.

Даже один новый проповедник мог привлечь толпу зрителей. Ну а два были просто сенсацией, не говоря уже о скандальном факте их принадлежности к разным ветвям христианства. Ожидая начала проповеди капитана Каннингема, мы с Джейми стояли в толпе прихожан перед новым Домом собраний. Сзади раздавались призывы делать ставки: подерутся ли два священника, и если да, то кто одержит верх.

Джейми обернулся на ватагу юнцов, затеявших это шуточное состязание.

— Ставлю сто к одному, что драки не будет, — громко заявил он и добавил вполголоса: — Но если это все же произойдет, готов поставить десять шиллингов на Роджера Мака, пять к одному.

Мальчишки отреагировали дружным ликованием, а немногочисленные методисты и англикане принялись неодобрительно ворчать. Однако все разом притихли, когда появился капитан в полном облачении офицера королевского флота — включая шляпу с золотыми шнурами. На одной руке у него висел стихарь[104], а на другой — матушка, одетая в черное платье с черным кружевным лифом. Послышался одобрительный гул, и мы с Джейми вышли вперед, чтобы поприветствовать обоих.

Лицо капитана слегка блестело от пота (утро выдалось теплым), но сам он был в приподнятом настроении и держался превосходно.

— Генерал Фрэзер, — сказал он с поклоном. — И миссис Фрэзер. Надеюсь, в это благословенное утро вы пребываете в добром здравии.

— Благодарю вас, сэр. — Джейми поклонился в ответ. — Только прошу, не называйте меня генералом — я всего лишь полковник. Это звание подходит мне куда больше.

Подхватив ситцевые юбки, я присела в реверансе, лихорадочно вспоминая последовательность движений. Интересно, дошли