Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Тьфу! – сплюнул поэт. – «До чего ж надобно не уважать человеческую натуру и самое смерть, чтобы так изгаляться над людскими останками!»
Три стены покоев занимали полки из мореного дуба. Две из них были заставлены книгами, а третья представляла собой нечто вроде Кунсткамеры: стеклянные банки и баночки с заспиртованными уродцами, крысы о двух головах, пятилапый котенок, трехглазый пес…
Впрочем, представителей собачьего племени было в кабинете превеликое множество и в самых разнообразных видах. Тут тебе и чучело матерого волка, вставшего на задние лапы, и отдельные члены, упрятанные в банки со спиртом. Больше всего имелось песьих глав – крупных и совсем маленьких. «Это сколько ж живности извели?» – прикинул Ваня.
А еще тут были зеркала. Но какие-то странные. Черные, будто из полированной бронзы. Ничего не отражавшие. Отчего ж он решил, что сие – именно зеркала? И сам не мог понять. Подумалось, и все тут.
В носу немилосердно закрутило от острого запаха благовоний. Он громко чихнул.
– На старовье! – тут же пожелали ему.
Иван дернулся с испугу. Еще минуту назад в комнате не было никого, кроме него самого. А тут, словно из-под земли, выросла длинная сухая фигура, одетая в дорогой, но уже какой-то вылинявший камзол. На голове – нелепый «рогатый» парик из трех рядов завитых и напудренных локонов. Лицо скрыто бархатной черной маской.
– Благодарствую, – пискнул господин копиист.
– Ну, сдравствуй, крестник, – осклабился хозяин кабинета, обнажив пеньки полусгнивших зубов. – Давненько не виделись!
Маска упала на мраморную поверхность стола.
– Ва-ваше высокопре… – перехватило дыхание.
Жаль, что руки были связаны! А то бы точно перекрестился.
– Ох, Ваня, много чудесного открывает перед нами ее величество наука! – старик отхлебнул из хрустального стакана глоток какой-то мутной, дурно пахнущей жидкости. – Вроде бы и умер человек двадцать с лишним лет насад, а с помощью хитрых селий был воскрешен и жив здоровехонек…
В выцветших глазах на миг вспыхнул дикий огонь. Гримаса боли перекосила лицо, на котором явственно проступали жуткие шрамы, полученные полвека назад в пыточной князя-кесаря Ромодановского. Раньше они прятались под густым слоем пудры, но теперь настолько потемнели, что скрыть их под гримом стало невозможно.
– Снал бы ты, что я видел там, са гранью небытия… Впрочем, сам все уснаешь, когда придет твой черед… Страшно и жутко… Смерть ушасна, мой друг… Я ведь всегда боялся ее, слодейки… Сатем и посвятил большую часть своих ученых санятий исготовлению эликсира долголетия, коий всегда имел при себе во флаконе… Помню, просил государя Петра Алексеевича, чтоб в случае моей смерти не велел хоронить меня тотчас, но подошдал бы пару ден, влив мне в рот снадобье ис пусырька… Один рас так и случилось… И когда я ошил, его величество сильно испугался и даше на несколько месяцев удалил меня от двора…
Иван слышал эту байку. Много подобных небылиц рассказывали о покойном (хм-хм) фельдмаршале. Большинству из них он не верил, как человек здравомыслящий и сын своего века. Однако выходит, не все то враки, о чем люди толкуют. Доказательство налицо. Сидит перед ним за столом в кресле да попивает свою бурду. Может, тот самый эликсир долголетия.
– Как же вы, ваше сиятельство, очутились здесь, среди этих…
Слов не достало, чтобы пометче припечатать тех, к кому он попал в руки. На ум шли одни матерные выражения. Но не при соратнике же Петра Великого употреблять таковые срамные слова.
– Б…й? – пришел на выручку граф и закашлялся.
Нет, не закашлялся. Это вскоре стало понятным. Старик просто смеялся.
– Не суди их строго, крестник. Одуревшие от скуки и безделья бабы, что с них восьмешь? Играют в глупые игры…
– Хороши игрушечки! – возмутился Барков. – Чуть друга моего не зарезали. Кстати, где он?
– Сдоров и весел. В восточном кабинете трапесничает. С ним твоя подрушка, девица Бестужева.
Иван уцепился за нечаянную (нечаянную ли?) оговорку фельдмаршала. Восточный кабинет? Это не тот ли, в котором его обольщала Брюнетта во время бала? Значит, они находятся в уже знакомом ему доме поручика… Как бы Козьму с Дамианом известить о месте, где их содержат?
– Не ревнуй, не ревнуй, – по-своему истолковал его озабоченность граф. – Она хорошая девочка. И любит тебя… Вон как горячо-то защищала…
Иван почувствовал, что краснеет. Его собеседник же снова зашелся клокочущим надрывным не то смехом, не то кашлем.
– А касаемо ритуалов, то все это, как я и молвил, одни пустые икры. Никто вас не собирался ресать всаправду. Ну, поисдевались бы чуток да и спрятали куда подальше до поры, до времени… Пока свои дела не сделали бы…
– Дела? Что за дела?
Он весь напрягся.
– Много будешь снать, не успеешь состариться, – переиначил на свой лад поговорку чародей.
У поэта снова зачесалось в носу.
– Апчхи!
– Будь сдаров!
– Чем это здесь смердит? – поинтересовался молодой человек.
– Все-то ты снать
- Дочь самурая - Владимир Лещенко - Альтернативная история / Боевая фантастика
- Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая - Фарид Ахмеров - Альтернативная история
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Пабам, и вновь на БАМ - Владимир Шарапановский - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
- На изломе - Олег Бажанов - Альтернативная история
- Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников - Альтернативная история
- ЗЕМЛЯ ЗА ОКЕАНОМ - Борис Гринштейн - Альтернативная история
- Дневник тринадцатого императора Всероссийского Николая второго. (часть шестая) - Олег Федоров - Альтернативная история
- Из дневника "Попаданца". Необычный попаданец в 1941г. - Фарход Хабибов - Альтернативная история
- Урусут - Дмитрий Рыков - Альтернативная история