Страстная женщина - Вирджиния Хенли

— Позволь и мне доставить тебе удовольствие, дорогой.

— Нет, милая, если ты прикоснешься ко мне — конец сказке. Я хочу продлить возбуждение. На сегодня я задумал удивительную ночь.

Шрусбери вылез из ванны, опустился на колени и, завернув жену в пушистое полотенце, отнес к постели и насухо вытер. Он не сводил с Бесс завороженного взгляда, прикасался к жене с таким благоговением, что ей казалось, будто она очутилась в раю. Он осырал ее волосы поцелуями, дотрагивался губами до висков, век, высоких скул и наконец прижался к губам с такой ошеломляющей нежностью, что Бесс чуть не расплакалась от счастья.

Заглянув в ее глаза, Шрусбери прошептал:

— Я хочу, чтобы завершение нашего брака запомнилось тебе навсегда. — И он предался с ней настоящей любви, лаская до тех пор, пока Бесс, охваченная сладостной дрожью, не отдала ему тело, сердце и душу.

Глава 38

Бархатный футляр лежал на обеденном столе рядом с прибором Бесс. Ее муж изнывал от нетерпения, ожидая, когда она откроет подарок. Бесс медленно ела хлеб с медом и потягивала шоколад, желая подразнить Шрусбери, хотя с трудом сдерживала любопытство. Наконец она бросила на мужа лукавый взгляд из-под ресниц и подняла крышку футляра.

Шрусбери увидел, что удивление сменилось недоверием, радостью и наконец восторгом. Бесс благоговейно вынула из футляра длинное жемчужное ожерелье. Она знала, что этот жемчуг первый граф Шрусбери привез с Востока, заплатив за него неслыханную цену.

— О Шру! — выдохнула Бесс, надевая ожерелье. Он обошел вокруг стола и крепко поцеловал жену.

— Ручаюсь, ты — первая графиня Шрусбери, красота которой затмила блеск этих жемчугов!

Этот летний день они проводили на свежем воздухе, любуясь живописным уголком, словно созданным для влюбленных. По парку Раффорда, обнесенному стенами из грубо обтесанного камня, протекали три извилистых ручья. На клумбах пышно цвели дельфиниум, шпорник, гвоздики, душистый табак и левкои. Тенистые аллеи благоухали лавандой и розмарином. Колокольчики покачивались на легком ветру, виноградные лозы и плети вьющихся роз обвивали стены и каменные арки.

Супруги держались за руки, беседовали, целовались и строили бесконечные планы на будущее, как делали влюбленные испокон веков. Они знали, что блаженная неделя скоро промелькнет, и потому наслаждались каждой минутой.

Шрусбери привез в Раффорд своего лучшего повара, поэтому каждая трапеза доставляла любящим супругам огромное удовольствие.

Каждый последующий день походил на предыдущий. После ночи страстной любви Шрусбери дарил жене за завтраком еще одну нить великолепных жемчугов. Этими подарками он выражал благодарность за наслаждение, заверял жену в вечной преданности и намекал на следующую ночь. Шрусбери был околдован Бесс, заворожен ее чарами.

Они совершали долгие верховые прогулки. Бесс сидела в седле впереди мужа. Иногда они отправлялись охотиться с соколами или рыбачить, порой просто лежали на подушках в лодке, неспешно плывущей по маленькому пруду посреди парка. От каждого прикосновения Бесс кровь Шрусбери вскипала, чресла наливались сладкой болью. Она знала это, чувствуя на себе горящий желанием взгляд мужа. Он постоянно прислушивался к шороху нижних юбок Бесс, вдыхал ее пьянящий аромат. Бесс поразила его воображение. Иногда обоих одолевала неистовая, почти животная страсть, и они падали в густую траву, обессилев от смеха и ласк.

А когда сгущались сумерки, молодожены отправлялись на романтическую прогулку по парку и наслаждались благоуханной темнотой до тех пор, пока луна не заливала окрестности Раффорда серебристым светом. Тогда Шрусбери уносил жену в постель, и слуги не смели нарушать их уединение. Их «неделя» растянулась на восемь дней, затем на девять, и наконец они решили вернуться в Шеффилд.

Бесс подняла крышку старинного футляра, вынула из него жемчужное ожерелье и начала перебирать жемчужины, любуясь их блеском при свете свечей.

— Теперь у меня все восемь нитей. Пожалуй, надо заказать мой портрет в этих жемчугах.

— Только в жемчугах — без одежды.

Бесс сразу угадала его желание. Дождавшись, когда муж уйдет в гардеробную бриться, что он делал каждый вечер перед сном, она быстро разделась и надела ожерелье. Застыв перед зеркалом, Бecc с восхищением разглялывапа свое отражение и располагала ниспадающие ожерелья самым причудливым образом.

Они скользили по коже груди и живота, приводя Бесс в трепет. В эту минуту на ее шее висело целое состояние! Сколько женщин в мире могли бы позволить себе такую роскошь? Разве что Клеопатра или Елена Прекрасная. Даже у Елизаветы Тюдор нет таких великолепных украшений!

Собрав все восемь нитей, она перекинула их за спину, и жемчуга обрушились вниз перламутровым водопадом. Ожерелья касались ягодиц Бесс, и она казалась себе танцовщицей в гареме султана.

В зеркало Бесс увидела стоящего за ее спиной мужа. Его лицо напряглось от желания, глаза горели страстью. Пальцы пробежали по спине Бесс, повергая ее в трепет, начали ласкать ягодицы, подползая к ложбинке и вызывая ощущения, которых Бесс еще никогда не испытывала.

Вскоре она почувствовала, как набухшее острие его орудия настойчиво трется о ее ягодицы. Они сжались, трепет пробежал по спине и затих где-то в глубине лона. Бесс ошеломили ощущения, пробужденные в ней непривычными ласками. Горячий влажный язык Шрусбери прошелся по ее шее и плечу, и в груди Бесс вспыхнуло пламя.

Когда она застонала, он перенес ее на постель, поставил на четвереньки и встал сзади. Едва Шрусбери вошел в нее, Бесс вскрикнула, но он тут же начал ласкать ее бутон, помогая ей подняться на вершину экстаза.

Его упругое тело задвигалось в настойчивом ритме, и Бесс быстро подстроилась к нему. Она цеплялась за простыни, вздрагивая под натиском волн удовольствия. Нити жемчуга скользили по ее телу, вызывая изощренные ощущения.

А когда муж подхватил ее налитые груди, Бесс громко застонала. Экстаз они испытали одновременно: Шрусбери прижал к себе жену, содрогаясь в последних спазмах.

Позднее, уже успокоившись, Бесс устроилась между ног мужа и спросила:

— Шру, ты хочешь иметь детей?

— А ты думаешь, у нас их мало?

Она засмеялась от облегчения.

— По-моему, предостаточно!

— Не забывай, нам еще предстоит устроить брак девяти детей.

— Шру, я хотела поговорить об этом до свадьбы, но не успела.

— Милая, может, отложим этот разговор до послезавтра? Скоро мы вернемся в Шеффилд, и нам опять придется постоянно думать о детях.

— Я и без того ждала слишком долго. Насчет детей у меня большие планы — я хочу, чтобы ты одобрил их.