О, Путник! - Александр Арбеков

— Ну, какова, какова? Вполне щадящая, Сир… Сопоставима с теми бокалами, из которых Вы с ШЕВАЛЬЕ пили перед той славной заварушкой.

— Сир, о какой это заварушке идёт речь, а? Почему я о ней ничего не знаю? — встревожено спросила ГРАФИНЯ.

— О, дорогая, — так, пустяковый случай, — усмехнулся я. — Размялись мы здесь как-то немного с ШЕВАЛЬЕ, развлеклись, продемонстрировали удаль молодецкую. Бывает…

— Ну, ну… — девушка безнадёжно махнула ручкой.

— Боже мой, неужели это вы, Ваше Сиятельство! Самая прекрасная из женщин, живущих в этом мире! Какая радость лицезреть вас вновь! Какая честь! — вдруг засуетился и взволнованно запричитал ТРАКТИРЩИК.

— Ну, полноте, мой друг. Неужели за всю свою жизнь вы не встречали подобных женщин? — насмешливо и иронично спросил я.

— Встречал всего один раз, Сир. Это была моя покойная жена… ГРАФИНЯ очень похожа на неё, — печально произнёс ТРАКТИРЩИК.

— О, извините нас, — вмешалась в разговор ГРАФИНЯ. — Мне кажется, что пора посмотреть на ваше легендарное заведение изнутри.

— Конечно, конечно, прошу вас, господа, милости прошу!

Через несколько секунд мы уже были в зале. Обстановка в нём оказалась вполне соответствующей такому приличному месту. Интерьер был полностью обновлён, причём, видимо, с участием человека, имеющего определённый вкус. Везде царили порядок и чистота, было очень уютно. Помещение ярко освещали свечи в массивных бронзовых канделябрах, огромный мраморный камин мирно и мерно гудел, слегка потрескивая и постанывая, охотно отдавая нам тепло, насыщенное ароматом тающей древесной смолы.

Один из столов около камина был застелен белоснежной скатертью, великолепно сервирован. В центре зала на подиуме сидел музыкант, он тихо и ненавязчиво наигрывал на лютне какую-то лёгкую и печальную мелодию. ПОЭТ сразу же направился к нему, присел рядом, музыка на некоторое время смолкла, так как два её истинных ценителя повели между собой оживлённый разговор.

— Ах, как хорошо, господа! — счастливо засмеялась ГРАФИНЯ. — Как покойно и тепло! Когда-нибудь мы ещё вспомним эту уютную тихую обитель, благословенное пристанище уставших бедных путников.

— Ну, насчёт обители для уставших путников я согласен, а вот насчёт их бедности, не совсем, — весело произнёс я, остановившись около стены, расположенной напротив входной двери.

На его гладком и белоснежном теле золотой краской было начертано: «Поставщик Двора Его Императорского Величества». Чуть ниже, под рельефными вензелями размещалась следующая надпись: «ЗВИЗГУН — напиток Императора, а значит — самого БОГА!». Я загоготал, как бешенный, в судорогах повалился в кресло, стиснул ПОСОХ так, что он начал нагреваться и слегка вибрировать. Немного отдышавшись, я спросил у хозяина:

— Любезный, да вы уже стали настоящим ресторатором. Статус вашего заведения явно подскочил не на один пункт. Так вы, оказывается, являетесь поставщиком моего Двора? Что-то давненько я не видел в нём старого доброго Звизгуна!

— Ваше Величество, производство сего напитка мною налажено в значительных количествах, конечно при строжайшем соблюдении качества. Склад полон. Но, пока, без Вашего милостивого соизволения, подкреплённого соответствующей бумагой, коею я давно жду, я рискую продавать Звизгун только в своём трактире, и то — нелегально, с оглядкой. Фискалы, знаете ли, не дремлют. Водочную монополию пока никто не отменял.

— А как же эти надписи на стене?

— Я их сделал вчера.

— Ай, да пройдоха! — засмеялся я. — Но обещание своё я помню, не беспокойтесь. ПОЭТ, а где наш писарь?

— Неподалёку, Сир, как всегда… Кликнуть?

— Кликните… Пусть захватит все принадлежности. Ну, а пока суть, да дело, предлагаю лёгкий аперитив. Господа, прошу к столу.

Все расселись по своим местам. Я расположился во главе стола. Справа от меня сидели ГРАФИНЯ, слева — ШЕВАЛЬЕ, напротив него — Фрейлина. Через пару-тройку минут к нам присоединился ПОЭТ. Я также пригласил за стол и хозяина. При этом ШЕВАЛЬЕ, как и положено в таких случаях, слегка напрягся и нахмурился, но, поймав мой мгновенный и острый, как лезвие бритвы, взгляд, моментально расслабился и сразу успокоился.

— Господа, мой первый тост: «За дорогу, которую осилит только идущий!». Пьём до дна!

Я встал, держа в руке тонкую высокую хрустальную рюмку, наполненную до краёв Звизгуном, строго посмотрел на присутствующих, давая понять им, что тот, кто не увидит дна, будет приравнен к государственным преступникам. Все вскочили, подняли свои рюмки, и, явно не собираясь изменять Государю, с энтузиазмом залпом выпили. Я опрокинул свою рюмку последним, ощутил тонкий, неуловимый и волшебный вкус напитка, горячей волной растекающегося по пищеводу и желудку. Закрыл глаза. Крякнул. Как хорошо!

Потом я ощутил какую-то тревожную тишину вокруг, огляделся. Дамы стояли с выпученными глазами, полными слёз, и полуоткрытыми ртами. ШЕВАЛЬЕ, как человек бывалый и уже познавший все достоинства и прелести Звизгуна ранее, торопливо отправлял в рот огромный солёный гриб. ТРАКТИРЩИК просто с удовольствием нюхал кусок чёрного хлеба.

— Да что же это такое! Хозяин, наших милых дам надо было предупредить! — я мгновенно подскочил к ГРАФИНЕ, подцепил на вилку пучок квашенной капусты и запихнул её девушке в рот.

То же самое я незамедлительно проделал и с Фрейлиной. Они обе интенсивно задвигали челюстями. Некоторое время все сидели молча, жадно поглощая многочисленные закуски.

— Сир, что это такое было? — наконец произнесла слегка заплетающимся языком ГРАФИНЯ.

— Тот самый Звизгун. Напиток Императора, а значит, — и самого Бога, — сурово ответил я.

— Вот он оказывается какой, — этот Ваш Звизгун! Неплох, неплох… Я думаю, что нам следует повторить. Интересно, как он пойдёт под солёные огурчики? — весело произнесла девушка, сверкая глазками.

— Вы уверены, Ваше Сиятельство? — осторожно спросил ШЕВАЛЬЕ. — У меня уже имеется некоторый опыт общения с этим напитком. Опасная вещь, скажу вам, затягивает, как любовная страсть. Влечёт за собою непредсказуемые последствия. Может быть, изволите вина? У нашего хозяина неплохой погреб. Вот, например, рекомендую портвейн «То-То», или превосходное красное сухое вино из винограда Южной Долины.

— Хочу страсти! — захлопала в ладошки ГРАФИНЯ. — Хочу экстаза! Да здравствует Звизгун! Какое может быть вино?! Ах, — эта мерзкая кислая дрянь! Фу, я его никогда не любила. Пила для приличия. Наконец-то я нашла напиток, достойный Наездницы Горных Жеребцов!

— Ну что же, милая моя, — гулять, так гулять! Хозяин, а у вас имеются Горные Жеребцы? — весело спросил я.