Волшебник на войне. Волшебник в мире - Кристофер Сташеф

Станет возможно, когда будет свергнут Защитник.

Но когда они вернулись в город, Орогору ожидало новое потрясение. С чего он взял, что женщины останутся для него такими же, как были, в то время как мужчины так переменились — он не смог бы ответить, но увидел, что переменились и женщины. Длинные и худые, маленькие и толстые, неказистые и простоватые, луноликие и с лицами, похожими на лошадиные морды, с морщинками и бородавками, они радостно встречали вернувшихся во дворец мужчин. Некоторые из них бежали к своим возлюбленным и бросались им на шею. Орогору в полном изумлении наблюдал за этим зрелищем до того мгновения, как костлявая высоченная особа не поспешила к нему, крича голосом графини Гильды:

— С возвращением! О, я так боялась за вас, за вашу жизнь, мой принц!

Она обвила руками его шею, прижалась к его груди, но Орогору застыл на месте, словно каменный, стараясь примирить между собой два образа — образ красавицы графини из иллюзорного мира с образом этой длиннолицей женщины с квадратным подбородком.

Гильда резко отстранилась и в тревоге взглянула на него:

— Почему ты так холоден со мной, любовь моя?

С горечью и болью Орогору почувствовал, как ускользает от него образ красавицы, но он заглянул в глаза Гильды — огромные, влажные, прекрасные темно-синие глаза и понял, что хотя бы эта черта ее лица по-прежнему хороша.

Прекрасными остались и ее голос, и ее речь, ее ум и находчивость. От этой мысли сердце Орогору забилось чаще, и все же он не мог пока с истинным чувством обнять эту долговязую несуразную женщину. Он мысленно возблагодарил судьбу за то, что между ними не было интимной близости, и тем более за то, что он не успел вступить с Тильдой в брак!

* * *

Рано утром на следующий день Орогору ходил по коридорам дворца, останавливался у каждой двери и прислушивался. На всякий случай у него было готово объяснение: проснулся, дескать, среди ночи и не смог заснуть, вот и решил прогуляться в надежде, что затем сон сморит его вновь. В некотором смысле так оно и было.

Остановившись у двери графини Гильды, он услышал приглушенные рыдания.

Орогору охватило чувство сострадания. Испытываемое им отвращение к Гильде, переставшей быть красавицей, сразу как рукой сняло. Он постучал в дверь. Рыдания утихли.

— Это я, Орогору, — негромко проговорил он.

Из-за двери донеслось всхлипывание.

— Просто Орогору, — уточнил он. — Не принц Приммер. Теперь я для тебя — только Орогору.

Прозвучали торопливые шаги, дверь отворилась настежь. И перед Орогору предстала заплаканная Гильда. Она смерила его изумленным взглядом с головы до ног.

— Ты? Орогору? Но… но как же…

— Таков я на самом деле, — бережно, нежно проговорил Орогору. — Присмотрись внимательнее: неужели ты не видишь во мне ничего от того Орогору, что был тебе знаком?

— Что… что-то есть, — промямлила Гильда.

— Вчера утром я тоже очнулся в слезах, — признался ей Орогору. — Позволишь ли ты мне войти?

— О да! Скорее! Пока никто не увидел! — Гильда схватила его за руку, втащила в комнату и поспешно заперла дверь. Обернувшись, она прижалась к ней спиной. Грудь ее тяжело и часто вздымалась. Орогору лишний раз убедился, что кое-что в самообмане было правдой.

— И как же… как ты…

— Мне снились самые неприятные моменты моей жизни, и все они были исправлены, — ответил Орогору. — Мне приснился старик, назвавшийся «Волшебником Покоя». Он заставил меня увидеть себя таким, какой я есть на самом деле, — увидеть, что я Орогору и больше никто, крестьянский сын. Из-за этого я чуть было снова не впал в безумие, но он показал, что во мне столько доброго и хорошего, что пребывание в здравом рассудке мне приглянулось гораздо больше.

— Мне тоже! — вырвалось у Гильды. — Мне снилось, что другие мальчики и девочки добры ко мне, принимают меня в свои игры, а когда я стала старше, юноши стали приглашать меня потанцевать с ними! И я вдруг осмелилась увидеть себя такой, какая я есть, и от этого я не испытала ужаса и отвращения!

Орогору кивнул:

— А потом Волшебник сказал мне, что я смог бы стать самым настоящим аристократом, если бы помог простым людям избавиться от тирана, который сжимает всех нас в своей железной деснице, — от Защитника.

— И… мне тоже, — неуверенно проговорила Гильда.

Орогору посмотрел в ее большие прекрасные глаза и понял, что перед ним вовсе не простушка, пусть ее лицо было некрасивым, пусть глаза покраснели от слез.

— Мужайся, — сказал он. — Все остальные на вид не таковы, какими ты их видела раньше. Король Лонгар — толстяк и коротышка.

— А я… какой выглядела я?

— Ниже ростом, удивительно привлекательной и дивно красивой. — Орогору знал, что лгать бесполезно. Он шагнул ближе к Гильде, сдвинул брови. — Но теперь, когда я вижу тебя по-новому, когда смотрю в твои глаза, я понимаю, что не все в твоей красоте мне только мнилось.

Лицо Гильды озарилось благодарностью, но она тут же горько усмехнулась.

— Я знаю, какая я, Орогору. Я смотрелась в зеркало. Не лги мне, потому что зеркало мне не солгало.

О да, ее тонкость и красноречие остались при ней. И конечно…

— Ты так же умна, как та Гильда, которую я запомнил.

— Неужели? Но кто из мужчин когда-либо находил женщину привлекательной из-за ее ума?

— Я, — откровенно признался Орогору. — И большинство здешних мужчин — так я думаю.

Она пристально смотрела на него, и во взгляде ее появилась надежда.

— Красноречие и ум здесь ценят все, — добавил Орогору. — И мужчины, и женщины.

— Значит, в этой иллюзии была-таки доля правды, — прошептала Гильда.

— Была, — подтвердил Орогору. — Знаешь, когда миновал испуг при виде остальных горожан, я стал наблюдать за тем, как они ходят, сидят, танцуют. Их изящество — не обман зрения, так же как их осанка и манеры. Глядя на волшебные картины, все они выучились манерам аристократов, и обретенная грация никуда не делась. Она не врожденная, но все же она есть.

— Так, значит, Волшебник сказал правду? Мы сможем стать настоящими господами и дамами?

— По крайней мере сможем стать теми, кто им равен в нашей стране, — ответил Орогору. — Шерифами, и их женами.

Неожиданно Гильде стало дурно. У нее подкосились ноги, и она чуть не упала, но Орогору поддержал ее.

— Лучше бы ко мне вернулось мое помешательство! — рыдая на его груди, призналась она.

— Его нам придется заслужить, — печально проговорил Орогору. — А для этого мы должны стать теми, кого мы только играли.

Гильда выпрямилась, слезы перестали течь из ее глаз. Она посмотрела на Орогору.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});