Повелитель блох - Ирина Комарова

И старший демон Айнштофф, тот самый, который мелкую сошку вроде прорабов и взглядом-то удостаивал только через два раза на третий, прижал ладонью лежащую у него на плече когтистую лапу и добавил с чувством:

— И чтобы хвосты облезли! Пойдем, друг, пойдем выпьем, чтоб их всех!

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

ОСНОВЫ ПРАКТИЧЕСКОГО БИЗНЕС-ЭКЗОРЦИЗМА

— Бедолага я, несчастный, горемычный, — заунывно роптал Шнырок, вертя баранку. — И зачем только я, бедолага, сюда сунулся… зачем к Пенделлю на службу пошел? Лучше бы мне с тачкой бегать, лучше в кочегарке лопатой махать, чем такие несправедливости от судьбы терпеть…

Он аккуратно объехал небольшое дерево. С дороги бес сбился почти сразу, но не особенно по этому поводу печалился — куда нужно ехать, он все равно представления не имел. А вот о своей неудавшейся, незаладившейся жизни Шнырок горевал. Ведь как вначале все хорошо складывалось: сам Пенделль его приметил, научил разным хитростям, обещал быстрое продвижение по службе, карьеру.

— Бесы, не мечтающие стать дьяволами, будут наказываться в административном порядке! — вспомнил он плакат, который должен был воодушевлять младший персонал кампании «Ад Инкорпорейтед». — Так ведь я ли не мечтал? А что толку?! И не только мечтал, столько всего претерпел, вспомнить страшно. — Машина запрыгала на кочках и Шнырок сбавил скорость. Жаловаться, впрочем не перестал, даже заговорил немного громче: — Одних шишек на голове не меньше десятка!

Он прекрасно знал, что шишек у него гораздо меньше, но возражать и спорить с ним было некому. Поэтому Шнырок, нахмурив жидкие бровки, огляделся по сторонам и добавил запальчиво:

— А может, и не меньше двух десятков!

Потом он с педантичной тщательностью бухгалтера-пенсионера перечислил остальной нанесенный ему ущерб, как физический, так и моральный, вспомнил про грядущие финансовые потери — или кто-нибудь думает, что на складе ему простят неизвестно где и когда слетевшую с головы форменную шоферскую фуражку? Щас-с! Заставят выплатить все, да еще как за новую, без учета износа.

А ведь по-настоящему, разве с него надо требовать? Все неприятности от здешних, лагосинтерских жителей, значит пусть они и платят! Например, сначала пусть возместят убытки ему, Шнырку, а уже он потом сам с бухгалтерией разберется. Не столько управляя машиной, сколько просто держась за баранку, бес прикинул общую сумму в слабогрешных душах, решил, что оперировать мелочью в таком деле несолидно, и перевел в грешные, округлив в приятную для себя сторону. Прикрыв глаза, чтобы лучше сосредоточиться, и шевеля губами, пересчитал еще раз. Грустно вздохнул.

Нет, сама по себе сумма получилась очень даже… увеселительная. Но для того чтобы ее получить с принесших столько неприятностей туземцев, нужно сначала этих самых туземцев ассимилировать и только потом подавать на них жалобу в административную комиссию кампании. Ладно, с ассимиляцией, допустим, проблем не будет, по крайней мере еще ни один мир, в котором «Ад Инкорпорейтед» вознамерилась открыть филиал, от этого не ушел. И Лагосинтер никуда не денется. Сложность в другом. Для того чтобы подавать жалобу, нужно быть фигурой если не влиятельной, то хотя бы с безупречной репутацией. Иначе что получится? А получится, что явится он в административную комиссию, а там сразу и спросят: «Это какой такой Шнырок? Это тот самый, что трейлер потерял, Шкелета с Дымком потерял, Большого Болта с отрядом из двадцати бесов, потерял, клюшку для гольфа, в качестве нештатного вооружения под роспись выданную, потерял… и он еще чего-то хочет?» И такого вместо компенсации дадут ему пинка, что будет он лететь долго-долго и в воздухе кувыркаться, хвостиком помахивая!

Занятый этими мыслями, Шнырок забыл, что надо давить на педаль газа. Машина двигалась все медленнее, практически катилась по инерции, но бес не обращал на это внимания. Как ни крути, нужен подвиг. А лучше не один — два подвига, чтобы все разом забыли про его промахи и ошибки, чтобы ахнули восхитились! Чтобы выстроились в шеренги, встречая его, усталого героя, чтобы кричали: «Да здравствует Шнырок!»

Он окончательно бросил руль — надо же было помахать пуками приветствующим его воображаемым толпам. И с сиденья пришлось приподняться, бортану машины хоть и невысокие а все равно загораживают. Только что это под правым копытом такое неустойчивое? Педаль? Ну так вдавить ее в пол, чтобы не мешала!

Мотор взревел, и джип, почти остановившийся к этому времени, рванулся вперед. Шнырка отбросило на сиденье, он взвизгнул, прыгнул обратно, повис на руле… В этот момент дорога кончилась. То есть дорога-то кончилась давно, но до сих пор под колесами была твердая земля, а теперь машина парила в воздухе. Шнырок отчаянно дергался, вертел руль, стучал копытами по педалям — безнадежно и бесполезно. Джип еще некоторое время летел по кривой, потом, повинуясь неизменному во всех мирах и потому называемому «всемирным» закону тяготения, рухнул на дно оврага. Сила удара вышвырнула беса наружу. Пролетев метров пятнадцать, он, в который уже раз за последние сутки, стукнулся головой, на этот раз обо что-то металлическое, так что звон пошел, и потерял сознание.

Дьявол Вельзевул скомкал лист бумаги, который держал в руках, и бросил его на стол. Легким движением правой брови заставил его вспыхнуть веселым ярким огоньком. Смотреть, как горит эта гадкая бумажонка, было приятно, но в целом настроение не улучшилось. Вельзевул дождался, пока огонь не потух, потом растер сгоревший остаток в пыль. Посмотрел на свои ладони, испачканные в пепле, брезгливо поморщился и достал из верхнего ящика стола пару освежающих бумажных салфеток. Одной вытер руки, тщательно, уделяя особое внимание кончикам тонких пальцев и ногтям. Другой смахнул в корзинку для мусора грязь со стола. В ту же корзинку отправились и использованные салфетки. Даже самому последнему бесу в «Ад Инкорпорейтед» было известно, что Повелитель Мух, дьявол Вельзевул, любит чистоту и порядок.

Он откинулся на спинку удобного кресла, оглядел сияющую полировкой столешницу. Идеально. На темном дереве (натуральный дуб, никакой химии! Дешевых поделок Вельзевул не признавал) ни единой пылинки. Точно в центре стола — массивный, из позеленевшей от времени бронзы письменный прибор. Изысканнейшая вещица — подставка изображает не то место жестокой битвы, не то могильный курган — честно говоря, Вельзевула никогда не интересовало, что именно. Главное, что впечатление за счет множества закрепленных на ней миниатюрных, очень старательно, с вниманием к мельчайшим подробностям, выполненных черепов создавалось крайне мрачное.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});