Прозрение. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан

Он тоже их не устроил. И ещё через прокол лендслер и его заместитель очутились на южноимперском медицинском судне «Сгхавата», на борту которого было подозрительно много экзотианских медиков.

Пройдя обработку и снова очутившись в стерильной хирургической зоне, Ликам Брегенхайнер расстегнул спецкостюм, сунул руку прямо в грудную клетку, насквозь проходя и нательное бельё, и собственное тело, и, помогая второй рукой, извлёк ту самую капсулу, из-за которой восемнадцать часов назад были шум, пальба и дикие крики. Капсулу с мозгом капитана Верена.

Абэлис. «Гойя». Окрестности Джанги

Известно, что тело, погруженное в жидкость, теряет кое-что в весе. Но вот что теряет тело, погружённое в коньяк?

Командующий южным крылом армады Империи генерал Дайэго Абэлис методично трудился над пониманием этого вопроса с восьми часов вечера до полуночи. В полночь закончились четвёртые сутки без сна.

Его слегка мутило, перед глазами от резких движений вспыхивали острые сияющие звёздочки. Однако звёздочки убегали быстро, в голове частично прояснялось, а спать всё так же было невмочь.

Генералу Абэлису ещё никогда не казалось так явственно, что «Гойя» висит в абсолютной звенящей пустоте, а во Вселенной не существует иных живых, кроме него самого.

Пульт ожил в 01:22, засветившись, как адская гадюка с Приены. Или это шалило зрение?

«Вот… — подумал генерал удовлетворённо. — Змеи уже пришли. Значит, всё же усну».

Но это были не змеи, а прямой вызов Локьё.

Генерал нажал отзыв, и над пультом возникла фигура вражеского командующего. Он смотрел, чуть склонив голову вбок и молчал.

«Ну же! — подумал Абэлис. — Если уже война — то не молчи!»

— Лендслер вылетел с центрального кланового центра Готто, — произнёс эрцог, глядя не на генерала — в пространство.

— Это точно? — спросил Абэлис, пытаясь тряхнуть тяжёлой головой и не ощущая её именно как голову.

— Да, — сказал Локьё. — Корабль, приписанный к министерству Аннхелла, ушёл в прокол позавчера в 16:00 по общему времени.

«Значит, через шесть-восемь суток… Неужели всё как-то утряслось…?» — подумал Абэлис, но вслух сказал:

— Я посылал запрос о встрече. На нейтральной территории или на вашей — всё равно.

— Полагаю, что твою проблему мы уже разрешили. Тебя волновала возможная война, теперь понятно, что уж шесть-то суток это дело терпит.

— Я обеспокоен положением инспектора Джастина.

— Неужели я озадачил своими действиями и Союз Борге?

Абэлис промолчал.

— Ну что ж, — кивнул эрцог. — Давай тогда «перетрём», как говорит один мой юный воспитанник. Жду тебя через двое суток.

Абэлис вскинул в несогласии руку, но Локьё засмеялся:

— Иди, проспись, мальчик. Тебе надо отдохнуть. После поговорим.

Рассоединения линий генерал не уловил. У него вдруг поплыло перед глазами, кресло само превратилось в кровать, он провалился в себя и падал, падал, па…

Ну, вот так. Потому и непринято в Империи общаться с истниками без специального фильтра. Снесут башку — и не заметишь.

Так мог бы думать командир южного крыла космической армады Империи генерал Дайего Абэлис. Но он не думал, а храпел в кресле, которое всё ниже опускалось, подстраиваясь под давящую тяжесть тела. Тем и хорош интерактивный капитанский ложемент.

Однако и через двое суток Локьё и Абэлису поговорить не срослось: случилось очередное ЧП. К развязке у Джанги, куда уже было прибыл выспавшийся, но всё ещё мрачный комкрыла, вышли белые корабли.

Их было два и вблизи они на корабли не походили вообще. Скорее, на яйца какой-то гигантской птицы.

Может, это и не корабли были вовсе, но на этот раз голоснимки, посланные Мерисом на Э-лай не затерялись в многоступенчатых консилиумах.

Алайцы мгновенно сообщили, что именно с такими «кораблями» им и приходилось иметь дело.

Яйца висели на расстоянии «качания» друг от друга и признаков жизни не подавали.

По сему радостному случаю та часть крыла, что продолжала дислоцироваться в районе джангарской развязки, «стояла на ушах», и Абэлис отоспался, вообще-то, весьма кстати. И весьма кстати он был трезв и злобен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вместо Локьё ему пришлось встретиться с капитанами своего крыла.

Это была как раз та ситуация, когда нужно было каким-то манером предусмотреть любое, самое фантастическое развитие событий.

А под рукой больше не имелось подходящего идиота, который вызвал бы огонь на себя или сотворил что-нибудь настолько дикое и неразумное, чтобы его поняли бы даже космические яйца.

Ещё одной проблемой оставался Локьё. Вернее, отложенная встреча.

Колин доверял эрцогу Дома Сиби. По крайней мере, генерал Абэлис так понял поведение командующего.

Хотя… Кому вообще удавалось понять его поведение?

Инспектор Джастин, заметив в своё время бурление в психике столетнего «мальчика» Дайего, по совместительству оказавшегося генералом и командиром крыла, попросту сдал его на руки Колину.

Абэлису оставалось или довериться командующему, или спиться один на один с собой. Потому что даже спиртное глушило его не абсолютно, заставляя всё повышать и повышать дозу.

Но с командующим они хотя бы стояли по одну сторону баррикады и занимали сопоставимые должности. А Локьё — экзот, истник, аристократ. Да и в полномочиях он равен, скорее, адмиралу, чем командиру крыла.

Дайего Абэлис плеснул в бокал шипучку и поднял бутылку с аргианским скотчем, чтобы долить, но лежащая у его ног собака заскулила так жалобно, что он отставил бутылку и взял в ладони длинную морду.

— Ну, а тебе-то что не нравится, а? Предательница?

Собака не пыталась освободиться и даже старательно виляла хвостом: мол, давай, дуй мне в нос, только не пей больше, тебя люди ждут, ты должен им что-то сказать, успокоить…

— Кто бы меня успокоил? — комкрыла вздохнул, хватанул пустой шипучки, поморщился.

Он был готов воевать, но не «держать на себе весь мир пред чертой неизвестного».

История сорок седьмая. «Хаген»

Абэлис. «Гойя». Окрестности Джанги

Вообще-то, генерал Абэлис не любил аргианский скотч. Его больше устраивала акватика — мало, крепко, вкусно и без похмелья.

Но Мерис не признавал экзотианские напитки, да и жалко было переводить на него «священный сок». Потому над столом плавала во льду бутылка скотча, один вид которой вызывал у комкрыла тоску и головную боль.

Мерис задерживался. А циферки на электронном табло всё менялись — до оговорённой встречи с Локьё оставалось четыре часа двенадцать минут, и по уму уже надо было бы собираться, если бы не отложили до состояния «по готовности».

«Может быть, нет в часах никакого электричества? — подумал вдруг комкрыла, глядя, как исчезают в небытие изображающие время светящиеся точки. — Это просто особая энергетическая субстанция, налитая в пластиковый ромб? И она всё вытекает и вытекает. И когда-нибудь закончится».

Генерал Абэлис встал, прошёлся по капитанской. «Ну, где Мерис? Никуда не годно так опаздывать! В конце концов, уже без пяти минут как война!»

Он рухнул в ложемент, стряхнул упавшие на глаза волосы, и помахал ладонью, оживляя экран. Сейчас он напишет Мерису, что не намерен переносить встречу с Локьё. Сейчас сообщит дежурному, что готов и… Пусть особист вертится, как хочет.

Экран принял код и сменил картинку звёздного неба на голубизну автотекста.

Однако генерал не успел набрать почти ничего. Звякнул вызов и Мерис сам вспух прямо поверх рваных строчек.

По экрану побежала багровая накипь: «Выделенный канал».

Абэлис кивнул: «Принять».

Мериса заполосило, но фильтр снова собрал картинку, чуть, впрочем, более плоскую. Замполич, похоже, находился совсем не так близко, как планировал.

— Доброго тебе… сколько там у вас натикало? — спросил он хмурясь.

Вид у генерала Мериса был небритый, мрачный и стеклянно-трезвый.