Боспорское царство - Виктор Францевич Гайдукевич

варварами, особенно о пришлыми.

Херсонесу, повидимому, удалось избежать такого положения; он продолжал и в это трудное время сохранять независимость, оставаясь союзником Рима. Не исключено, что Херсонес порой предпринимал некоторые военные диверсии в Крыму против активизировавшихся варваров. Поскольку последние получали от Боспора помощь, указанные выступления херсонесцев, естественно, могли получать истолкование как действия, направленные против варваров, поддерживаемых боспорскими царями. Такова была, как можно предполагать, реальная почва для возникновения позднее полулегендарных, расцвеченных фантазией рассказов, в которых Херсонес выступает в роли верного Риму союзника, рьяно ведущего борьбу против варваров и сомкнувшегося с ними Боспора.

Высказывавшееся некоторыми учеными мнение, что в первой половине IV в. боспорские владения в Крыму, «исключая его восточной окраины со столицей Боспора Пантикапеем», находились в руках готов, является совершенно бездоказательным.35

Возможно, некоторое количество готов (герулы, бораны и др.) из числа тех, которые пробрались в Крым, проникли и на боспорскую территорию. Однако, как мы уже могли убедиться по надписи Аврелия Валерия Сога, государственная граница Боспора на западе, т. е. в Крыму, оставалась в начале IV в. неизменной. Владения Боспора простирались до Феодосии, и, стало быть, говорить об одной лишь «восточной окраине», якобы сохранившейся за Боспором, нет оснований. Что происходило на азиатской стороне, мы в подробностях не знаем, но и здесь главные поселения и прилегающие к ним земли в границах хотя бы нынешнего Таманского полуострова продолжали оставаться боспорскими.

Несмотря на то, что Боспору удалось сохранить свою основную территорию, экономический упадок прогрессировал быстрыми темпами, поскольку при той общей обстановке, которая сложились во всем Черноморье в период распада Римской империи, оказался парализованным основной жизненный нерв Боспорского царства. Таким нервом во все периоды его существования являлся широкий торговый обмен с заморскими странами и, прежде всего, массовый вывоз туда сельскохозяйственного сырья. Теперь возможность такого обмена стала весьма ограниченной.

Оскудение государственной казны в условиях интенсивно развивавшейся натурализации, а вместе с тем и сокращения хозяйства привело вскоре к тому, что Боспор оказался уже не в состоянии выпускать даже медные деньги. В 332 г. пантикапейский монетный двор выпустил последние грубо исполненные деградированные «статеры» из чистой меди с бюстом и именем боспорского царя Рискупорида VI на лицевой стороне и бюстом императора Константина на обороте (табл. VI, 97).36 В течение почти девяти веков Пантикапей чеканил монеты — сначала от имени гражданской общины пантикапейцев, затем — от имени боспорских царей. В этих монетах нашли яркое отражение как периоды подъема и расцвета Боспора, так и времена его заката. На 332 г. нумизматический источник изучения исторических судеб Боспора навсегда обрывается. Вряд ли можно из самого факта прекращения чеканки боспорских монет делать вывод, что на Боспор в то время обрушилось какое-то катастрофическое бедствие, которое сразу же вызвало полную и окончательную гибель государства. Процесс распада Боспорского государства протекал на протяжении довольно длительного периода, и прекращение чеканки монет являлось лишь одним из эпизодов процесса увядания Боспора, который тянулся еще и дальше в течение нескольких десятилетий.

После прекращения выпуска боспорских монет в денежном обращении, повидимому, долгое время еще находились монеты старых выпусков, а кроме того в некотором, правда, весьма ограниченном, количестве поступали римские монеты.

Что прекращение в 332 г. чеканки боспорских монет не связано было с каким-либо внезапным потрясением Боспора и не означало ликвидацию власти правившей до того Боспорским царством династии, — самым убедительным образом подтверждается надписью, найденной на Таманском полуострове.37 К сожалению, из-за отсутствия более точных сведений относительно места находки надписи, невозможно решить вопрос, из какого именно боспорского поселения происходит этот чрезвычайно важный эпиграфический документ. Самым существенным представляется тот факт, что излагаемое в надписи событие относится к 632 г. боспорской эры, т. е. к 335 г. н. э., ко времени Рискупорида VI. В надписи говорится о сооружении в указанном году оборонительной стены или укрепления (τείχος) под наблюдением зодчего (άρχιτέκτων) Евтиха. Весьма выразителен конец надписи, который состоит из двух слов: Νείκη πόλει, обозначающих пожелание победы городу. Поставленная далее цифра 638, повидимому, является датой установки надписи, которая была вделана в воздвигнутую стену; в переводе на наше летоисчисление получается 341 г. н. э.

Мы видим таким образом, что и после оборвавшегося в 332 г. выпуска боспорских монет жизнь в городах Боспора продолжалась, а во главе государства стоял все тот же Рискупорид, Но, вместе с тем, надпись показывает и крайне напряженную обстановку, в которой находились в рассматриваемое время города, расположенные на основной территории Боспорского государства и представлявшие собою его важнейшие опорные пункты. В наиболее ответственных местах воздвигались оборонительные сооружения, ибо опасность военного нападения извне, очевидно, все более возрастала.

Экономический упадок Боспора неизбежно влек за собой невозможность поддерживать на сколько-нибудь удовлетворительном уровне обороноспособность государства, что открывало широкие возможности для набегов на боспорские земли и его города соседних варварских племен, особенно кочевников.

В 362 г., как сообщает римский писатель Аммиан Марцеллин, к римскому императору Юлиану в Константинополь, ставший с 330 г. столицей империи, наряду с другими являвшимися с дарами посольствами «с севера и пустынных областей, через которые в море впадает Фасис, ехали посольства Боспоран (Bosporanis... legationes) и других ранее неизвестных народов с мольбою, чтобы за внесение ежегодной дани им дозволено было мирно жить в пределах родной земли».38

Приведенное сообщение Аммиана свидетельствует, что еще в 362 г. Боспор выступал на официальной политической арене как самостоятельная государственная область, обращавшаяся через специальных послов с определенными просьбами к римскому императору как к своему защитнику. Но из слов Аммиана вместе с тем видно, насколько трудные времена тогда переживал Боспор, для жителей которого мирная спокойная жизнь уже представлялась недосягаемым благом. Совершенно ясно, что экономически ослабевшее государство не в силах было защитить свои рубежи и обеспечить населению вполне мирное существование. Была ли оказана какая-либо реальная помощь боспорцам в результате их обращения к императору Юлиану — неизвестно. Вряд ли такая помощь, если она и была предоставлена, могла быть достаточно эффективной в то время, когда сама империя приближалась к своему концу, не имея возможности преодолеть ни внутренние, ни внешние трудности.

К новым явлениям в культуре Боспора рассматриваемого периода, т. е. первой половины IV в., относится распространение среди боспорского населения христианской религии. Самый ранний вещественный памятник, подтверждающий наличие на Боспоре христиан, относится к 304 г., — это найденное в Керчи весьма скромное по своему внешнему виду надгробие в виде четырехугольной каменной плиты, на которой высечены изображение креста и надпись: «Здесь покоится Евтропий 601». Цифрами обозначен год погребения по боспорской эре.