Зеленый фронт (СИ) - Рус Агишев

— Наши доблестные войска стоят у самой Москвы. Вот-вот падет Ленинград, вторая столица русских. На севере мы блокируем незамерзающие порты Сталина… А что твориться здесь? — вопрос он задал зловещим, обвиняющим тоном. — Что происходит в нашем далеком тылу, откуда Германия ждет регулярных поставок качественного и натурального мяса, молока, зерна и овощей, рабочих ресурсов для наших фабрик и заводов?

Его левая рука автоматически устроилась за спиной, а правая из внутреннего кармана кителя достала сложенный лист бумаги.

— Вот список объединенных людских и материальных потерь, понесенных Германской армией и администрацией за зиму 1941 г. — весну 1942 г. Вы только вслушайтесь в эти цифры.

Убито 423 военнослужащих, из них 54 офицеры низшего и среднего звена. В результате диверсий погибло 25 гражданских сотрудников оккупационных властей, из них только центральная комендатура потеряла 12 человек.

За этот период времени было уничтожено (взорвано, сожжено, иным образом выведено из строя) 217 грузовиков, 48 легких и средних танков, подорвано 12 грузовых и 4 пассажирских составов. Я не зачитываю перечень потерянного вооружения (орудий, минометов, легкого стрелкового вооружения), взорванных объектов инфраструктуры (мостов, переездов, электростанций. Вокзалов и т. д.) иначе этот список можно было бы продолжит еще…

Закончив читать, он бросил список на стол и инквизиторским взором обвел сидящих.

— Фюрер очень обеспокоен сложившейся ситуацией, — по тону чувствовалось, что лично Альфред Мейер обеспокоен этой проблемой если не больше, то как минимум вровень с фюрером. — В преддверие летнего наступления, — лица военных вытянулись еще больше от осознания того факта, что кто-то другой вторгается в их интимную сферу интересов. — которое окончательно отбросит русских за Урал мы должны обеспечить наступающей армии спокойный тыл. Фюрер ждет от нас, что округ справится с обеспечением безопасности всех транспортных путей.

— Господин статс-секретарь, я докладывал…, — со стороны гражданских служащих поднялся высокий блондин, в котором Мейер узнал своего протеже, Генриха Гудериана, родственника известного генерала.

— Я помню, Генрих, — движением руки, он усадил поднявшегося было чиновника на место. — Господа, мне поручено известить вас, что верховное командование для этой операции выделяет следующие силы…

Сидящие замерли. Военные, осознав что задействованный в операции военный контингент, увеличится в разы, словно окаменели.

— … Хотя, думаю генерал Шейк справиться лучше меня, — внезапно прервался он, с вызовом посмотрев в другой конец стола, где располагался сухопарый офицер с недовольным выражением лица. — Прошу вас …

Лет эдак хорошо за пятьдесят, с абсолютно лысой головой, генерал Шейк успел отметиться практически во всех наиболее крупных военных операциях Германии за последние тридцать лет. Профессионал до мозга костей, настоящий винтик военной машины Германии, он питал стойкое отвращение к партийным функционерам, который выбрались на самый верх лишь благодаря своей личной преданности фюреру. К последним он безусловно относил и Альфреда Мейера, которому он формально не подчинялся, но вынужден учитывать стоявших за ним партийных гигантов.

— Сразу хочу заявить от имени генералитета, что эта операция еще только находится в стадии разработки и говорить можно только о ее начальном этапе, — это было сказано таким тоном, что присутствующим здесь стало ясно находится в крайне раздраженном состоянии. — Благодаря интенсивной переброске подразделений и техники в направлении Вильнюс — Гомель в округе удалось сконцентрировать следующие силы:

— четыре охранные дивизии — 201-я (место дислокации г. Лепель), 203-я (г. Бобруйск), 221-я (г. Гомель) и 286-я (г. Витебск) общей численностью более 47 тыс. солдат и офицеров;

— 24-я смешанная и 52-я охранная дивизия специального назначения, с численностью штатного состава в 18 тыс. человек.;

— 121 отдельную пехотную роту, 6 противотанковых рот, 3 роты тяжелого вооружения и 6 артиллерийских батарей.

На время проведения операции нам переподчинены подразделения абвера:

— 103-я и 203-я абверкоманды;

— 108-я, 208 и 308 абвергруппы.

Команды тайной полевой полиции сосредоточены в Бобруйске, Борисове, Витебске, Лепеле, Могилеве, Орше, Старые Дороги и Полоцке. Это более 900 специалистов по проведению контрразведывательных мероприятий, розыску партизан. Непосредственно с ними будут взаимодействовать 690-й, 531-й и 697-й батальоны полевой жандармерии.

Генерал, блеснув стеклом монокля, оторвался от документа и внушительно произнес:

— Считаю необходимым довести до присутствующих, что полное умиротворение края только силами данных подразделений представляется проблематичным. Аналитики генштаба прогнозируют более чем 10–15 % потери личного состава привлекаемых подразделений. Даже с учетом приданных специальных отрядов абвера, которые заточены на борьбы с диверсионных силами противника, указанный процент потерь считаю неприемлемым. Ситуация осложняется специфическими географическими условиями округа. Он изобилует болотами, реками, ручьями, которые крайне затрудняют переброску войск и техники и существенно облегчают оборонительные и диверсионные действия противника. Для минимизации потерь среди личного состава предлагаю максимально задействовать национальные формирования…

— Хорошо генерал Шейк, — буркнул Мейер, недовольный последними комментариями. — Генрих, а какие силы планируют привлечь к операции гражданская и полицейская администрации? Как я понимаю, у них тоже есть мастера побегать по лесам.

Офицер, сияя лицом от предоставленной возможности проявить себя, резко вскочил с места и начал чеканить заготовленную речь хорошо поставленным голосом:

— Командный штаб рейхсфюрера СС предоставил в распоряжение командования операцией 1-ую пехотную (моторизованную) бригаду СС и батальон специально назначения войск СС. От СД в операции участвуют 6-ая и 9-ая команды оперативной группы «Б» Службы Безопасности, численностью около 200 человек.

На несколько секунд он прервал чтение, пытаясь что-то найти в своих записях.

— К началу операции в районе Минска планируется сосредоточить более двух десятком частей национальных добровольческих формирований — 201-й, 203-й и 286-й восточные батальоны, 622-й казачий дивизион, 18-й и 24-й батальоны «Schuma».

Дождавшись паузы, Мейер проговорил:

— Господа, уверен, что с такими силами этой край бандитов и партизан будет полностью умиротворен, — он выразительно посмотрел на огромный портрет фюрера, который пророческим взором смотрел куда-то вдаль. — Фюрер дал понять, что исход этой операции будет иметь самое непосредственное влияние на каждого из здесь сидящих…, — вдруг он прервался и удивленно посмотрел в сторону одного из офицеров — полноватого с добродушным выражением лица человека (правда последнее уже никого не обманывало). — Глава службы безопасности желает что-то добавить?

Удивление самого Мейра было понятно. На оперативно-тактических совещаниях он практически не присутствовал и более того не обладал богатым опытом планирования операций такого рода. По роду своей деятельности он вообще больше походил на хозяйственника с огромными полномочиями, но ни как не на крупного военно начальника. И весь его опыт участия, а тем более организация и проведения военных компаний ограничивался узкими междусобойчиками тыловиков крупного ранга. По его мнению военные компании именно так и планировались. Проходили многочисленные совещания с участием генералитета разных родов войск с длительным перечислением задействованных в операции подразделений, с пафосными речами и…

— Состав сил более или менее понятен. Действительно, концентрируется мощный кулак, от удара которого может вообще ничего не остаться, — даже сейчас, стоя перед теми, кто его прекрасно знал, он глава СД играл роль доброго дядюшки, который в сущности все это уже прекрасно знает и испытал и пережил столько, сколько всем остальным и не снилось. — Меня интересует другое… Почему ничего не было сказано о другой составляющей этой операции? Ведь генерал Шейк абсолютно прав! Используя исключительно силовые меры, мы понесем значительные потери. Большевики фанатики, а те кто, скрываются в лесах фанатики в двойне. Они будут сражаться до последнего, — в какой-то момент из его голоса исчезли нотки снисходительности и начало проскальзывать что-то такое, что подозрительно напоминало восхищение. — Поверьте я знаю о чем говорю. Военную составляющую операцию нужно обязательно дополнить мероприятиями другого рода. Необходимо расколоть поддерживающее бандитов население, посеять в их умах страх, сомнение, надежду… Да, да, надежду! — несколько раз повторил он, заметив недоумение на лицах нескольких генералов. — Покажите им, что германское командование не только строго, но и милостиво и щедро награждает тех, кто активно ему помогает. Нужно награждать за сотрудничество, местных активно привлекать к работе в гражданских органах, полицейских частях — нужно посеять раскол, нужно разодрать это общество на две, три, четыре части, которые бы как верные щенки смотрели на нас и дрались за наши подачки… Но и этого будет мало! Надо распространять поддельные документы, свидетельства того, что большевики массово сдаются в плен, что красноармейцы активно сотрудничают с нами, что местные жители сами, добровольно едут в Германию на заработки…