О людях и нелюдях - С. Алесько

В столице гости из Северного княжества остановились во дворце. Дрозд побаивался, что Мальва приедет на праздник к отцу, но королевна предпочла остаться дома. Винка немного огорчилась: значит, Вьюна они, скорее всего, не увидят.

Вечер Кануна переходил в Долгую ночь. На Придворной площади зажгли костры, их свет трепетал на покрытых изморозью камнях мостовой, на постаменте памятника Орлану, на задумчивом лице самого каменного короля. Помост из свежеструганных досок, на который должен был взойти Соколиный для принесения клятвы, казался в отблесках пламени янтарным.

Винка, Хват с Малинкой и несколько воинов-волков стояли сбоку, около лесенки, ведущей на деревянное возвышение. Площадь была заполнена народом, только пространство перед помостом долго пустовало. Оцепившая его королевская стража пропускала туда лишь родовитых дворян с приглашениями от государя. Постепенно и там не осталось свободного места.

Тогда на помост поднялся Беркут.

— Жители Лада! — провозгласил он, поднимая богатый серебряный кубок. — Ясного рассвета! — Толпа на площади одобрительно загудела, многие подняли кубки вслед за государем. — Сегодня я не только разделяю с вами радость праздника, но и прошу стать свидетелями клятвы верности моего подданного, молодого Соколиного, волею несчастливых обстоятельств утратившего данную ему от рождения человеческую природу и ставшего оборотнем. — Люди на площади притихли. Известия о нашедшемся младшем сыне грозного князя с весны ходили по Ладу. Значит, слухи о том, что он нелюдь — правда! — Для всеобщего спокойствия слово Кречета будет скреплено серебряной печатью, заклятой одной из ворожей, — Беркут замолчал и отступил в сторону.

На помост поднялся Дрозд, за ним следовала Осинка, державшая в руках странный предмет. Винке показалось, что ворожея несет клеймо, каким селяне иной раз метили скотину. Только сделано оно было из светлого металла, и жаровни поблизости не наблюдалось…

— Заговоренное серебро… — сказал вполголоса стоящий рядом Хват. — Побери Клыкастый, они приложат нашего князя, будто преступника!

— Тише ты! — одернула мужа Малинка, сочувственно покосившись на княгиню. — Дядюшка прислал мне недавно мазь от ожогов ворожейным металлом. Наверное, знал…

Винка пропустила последние слова подруги мимо ушей. Не вслушивалась она и в клятву, произносимую Дроздом."…Быть верным…не злоумышлять…пока корона не станет…" Глаз не могла оторвать от блестевшего в свете костра знака летящего сокола, который Осинка приложила к обнаженному плечу князя недрогнувшей рукой, после того как он произнес все нужные слова и стянул через голову рубаху. Кожа в месте соприкосновения с металлом покраснела, княгиня втянула сквозь зубы воздух, будто боль причинили ей, а не мужу. Ворожея быстро отняла клеймо и наклонилась к ожогу, рассматривая. Винке же показалось, что женщина при этом что-то говорит на ухо псу.

Дрозд быстро обернул горящее плечо, но боль никуда не делась, даже, казалось, усилилась. Он сморщился — ощущения были слишком непривычными. Не один год от ран и ссадин избавлялся в считанные мгновения.

— Не волнуйся, Кречет, — зашептала ему на ухо Осинка. — Никакой волшбой я твою клятву не скрепляла. Ты по-прежнему связан лишь словом и не упадешь мертвым, ежели его нарушишь. И ни одна ворожея не сделает по-иному, когда настанет черед твоих потомков. Надеюсь, порода не позволит пойти на клятвопреступление ни тебе, ни им. Я убедилась, что в Соколиных она сидит крепко, как пырей в огороде.

— Порода… — прошипел сквозь зубы Дрозд, осторожно надевая рубаху. — Я теперь будто клейменый преступник… Ну и пакость же это ваше заговоренное серебро…

— Ну вот, разнылся, вроде рыженького, — усмехнулась ворожея. — Я оставлю твоей супруге снадобье, ожог смазывать. Через седмицу заживет и выглядеть будет не хуже вашего родового знака.

Дрозд, полностью одевшись, сбежал вниз по ступенькам и обнял Винку.

— Вот теперь уже точно все позади, — жестом отпустил воинов-волков, с улыбкой взглянул на Хвата с Малинкой. — Вы для крепости клятвы разрезали Виночке ладонь, люди прижгли мне плечо. Все должны быть довольны.

— Довольны-довольны! — раздался знакомый голос.

Винка с Дроздом обернулись и увидели стоящего в толпе неподалеку Вьюна, руки которого лежали на плечах двух премиленьких девушек. А точнее, кошечек, как шепнул жене пес. Впрочем, их природа сквозила в весьма откровенных взглядах, коими обе окинули молодого князя, когда протолкались поближе вслед за своим рыжим кавалером.

— Кисоньки, вы потанцуйте пока у костра, а я с друзьями парой слов перемолвлюсь, — кошак умильно взглянул в лицо сначала одной, потом другой. — Только не уходите ни с кем! Я свои обещания всегда выполняю, — так подмигнул уже собравшимся надуть губки кошечкам, что те снова расцвели и согласно кивнули.

— Язва, наконец, показала свое истинное лицо? — ехидно осведомился Дрозд. Хват с Малинкой не стали дожидаться Вьюна, махнули ему издали и убежали танцевать к костру, так что в выборе темы беседы можно было не стесняться.

— Если ты еще раз позволишь себе сказать такое о моей Мальвушке… — Вьюн разом помрачнел. — Свинья ты все же! А она вам еще подарки прислала…

— Ну, прости, — смутился Дрозд. — Я увидел тебя аж с двумя кошечками, весьма недурными, надо сказать… — на лице пса промелькнуло мечтательное выражение, и у Винки возникло желание легонько ткнуть супруга в клейменое плечо.

— Прощаю, — важно провозгласил кошак. — Вижу, семейная жизнь и тебя утомила. Но благородное происхождение и неправильное воспитание не позволят горемыке отвлечься ненадолго от приевшейся каши, чтобы после вкуснейших, но несколько приторных пирожных накинуться на нее с удвоенным рвением.

— Вьюн! — не выдержала Винка. — Я не глухая и не слепая. И не осталась в далеком замке. Нечего в очередной раз сравнивать меня с кашей!

Оборотни с ухмылками переглянулись, молодая женщина нахмурилась.

— Ромашечка, брось портить праздник, — кошак обворожительно улыбнулся. — Вот, возьми-ка.

Достал из за пазухи сверток и протянул Винке. Та развернула и ахнула. Внутри оказались тончайшего полотна распашонки для младенца.

— Какие мягонькие… — Винка прижала подарок к щеке. — Я такой ткани раньше не видела.

— Мальвушке родичи из Кветня прислали отрез на приданое к свадьбе, — сказал рыжий. — Ну, а поскольку замуж бедняжка так и не вышла… — глянул на Дрозда, тот закатил глаза. — И вот еще от дядьки Шорста. — Извлек из кармана нечто, напоминающее погремушку. — Из олова. А то мне Мальва как показала, не подумав, свою серебряную…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});