Сказки старого дома - Андрей Басов

— Помню, помню. Английский костюмчик совсем не плох.

— Могу быть вам чем-то полезен и в этот раз?

— Да вроде нет. Вот хожу, надеюсь, что попадется что-то такое этакое, что и сам не знаю, но не попадается, не ложится на душу.

— Сочувствую. Заходите почаще — может быть, и попадется.

— Разве что.

Иду к двери, берусь за ручку и замираю, словно вспомнив что-то. Возвращаюсь к малому.

— Знаете что, вспомнил я сейчас одну вещь. Мне вы кажетесь, как бы это сказать, ну, человеком квалифицированным, и если у вас имеются некоторые специфические связи, то мы могли бы продолжить плодотворное сотрудничество.

— Был бы весьма рад и обязан. В какой области?

— В области эквивалентного обмена. Но не здесь же говорить. Вы могли бы отлучиться на полчасика? В доме напротив уютное и немноголюдное кафе с обстановкой, располагающей к плодотворной беседе.

— Всё в наших силах.

— Тогда я жду вас там.

Буквально через пять минут мы уже сидим друг напротив друга и аристократически прихлебываем кофе. Малого просто распирает от любопытства. Я небрежно и лениво начинаю.

— Тут у нас, простите, у меня в связи с государственной экономической политикой возникли некоторые затруднения финансового плана.

— О, я вас очень понимаю. Инфляция и все такое.

— Нет-нет, как раз инфляция нам, — как бы оговариваюсь я опять, — то есть мне никак не страшна. Я не держу свои средства в ассигнациях. Предпочитаю цветные металлы, оформленные как сувенирные изделия. Однако не будешь же ими расплачиваться в магазине или за оказанные услуги. Да и государственная политика в отношении легального обмена этих цветных металлов весьма строга.

— Я понял. Вы ищете человека, которому нужно было бы обратное. Обменять свои ассигнации на ваши цветные металлы.

— Вот именно.

— Вы правильно сделали, обратившись ко мне. Такой человек мне известен. Но он сразу поинтересуется, в каких единицах веса будет исчисляться обмен.

— В общем, за какой-то период времени в килограммах, — у малого округлились глаза. — При инфляции мне нет смысла в больших единичных сделках. Ассигнации, разумеется, не отечественные — потребуются периодически по мере нужды.

— Как бы посмотреть на металл, взвесить…

— Нет ничего проще. Я вам дам несколько экземпляров до завтра. Можете подвергать их каким угодно проверкам. Если вы их берете, то рассчитываетесь только за половину из них. Это своего рода бонус за первую сделку. В дальнейшем вашим будет каждый десятый экземпляр. Коммерческий курс обмена не оговариваем. Пусть на ваше усмотрение. Если расчет по первой сделке мне придется не по душе, то следующей просто не будет.

Я полез в бумажник, небрежно добыл из него сверточек и подпихнул малому. Он почтительно взвесил его в руке и развернул у себя на коленях.

— Впечатляет, — хрипло поделился он произведенным на него эффектом. — Если вы сможете посидеть здесь еще несколько минут, то с ответом, возможно, не придется ждать до завтра. Вы мне можете полностью довериться.

— Ну что вы такое говорите! Доверие! Ребячество. Доверие в коммерции — это большой риск. Просто у меня есть возможности всегда вернуть свое, если что не так. Жду пятнадцать минут.

Смотрю, как он перебегает дорогу и скрывается в дверях своей комиссионки. Интересно, поверил он в мою липовую крутизну или нет? Впрочем, всё равно. Аргумент крутизны тут подлинность золота и его немалый вес. Не проходит пятнадцати минут, как он бежит назад и сев за стол, протягивает мне пухловатый конверт. Не заглядывая в него, запихиваю в карман и встаю.

— Если всё будет в порядке, то следующая потребность возникнет где-то через месяц и будет пообъемнее.

— Меня попросили передать вам вот эту визиточку.

Сказали, что было бы неплохо знать ориентировочный вес или количество предметов хотя бы за день до сделки.

— Не вопрос.

Мы распрощались, и я двинул домой. Александр уже полностью выпотрошил мой холодильник и теперь сидит, доедает последний кусок колбасы. Мне остались только кильки в томате да полхлеба.

Считаем ассигнации. Две тысячи долларов. Сверяемся с заблаговременно купленной газетой "Финаншенел таймс". Вспоминаем курс у спекулянтов валютой. Вроде соответствует. Рассматриваем визиточку — директор комиссионного магазина. Ладно, воспользуемся. Восемьсот долларов отдаю Александру на текущие расходы. Двести отдам Ахмеду. Тысячу в резерв.

— Саша, ты хорошо понял текущую задачу? Найти путного юриста для постоянного сотрудничества.

— Понял, понял. Пойду-ка я домой, а то у тебя всё пищевое уже кем-то съедено.

— Ладно, сейчас схожу к Ахмеду и поднимусь к тебе.

Поедем в древнеримскую Италию…

Так, Александр завел меня в какой-то лес. Тепло. Градусов, наверное, двадцать пять. Уж не хочет ли он меня тут заблудить? Хотя нет — с одной из сторон между пальмами, каштанами и оливковыми деревьями проглядывается открытое пространство. Идем в ту сторону и буквально через сорок шагов выходим из леса. Выходим и оказываемся вроде как на заднем дворе внушительного строения из белого мрамора и желтого песчаника.

— Это и есть твоя вилла?

— Она самая.

Впечатляет. Сказать, что дом немаленький — это ничего не сказать. Но не в размере дело. Архитектура удивительная. Вроде что-то греко-римское и вместе с тем мавританское, арабское. Например, колонны. На первый взгляд, античные, но не такие массивные, тяжеловесные, а тоньше и изящнее. Рельефные и расписные портики не прямосторонние, а дугообразные. Оконные проемы тоже. Три этажа идут террасами друг над другом. Поэтому всё здание стремится вверх, а не нависает над тобой. Вокруг этой прелести никакого забора, ограды. Непосредственно из дома можно выйти или выехать прямо в лес, на куда-то вьющуюся дорогу, в роскошный сад с протекающей речкой или на возделанное до горизонта поле.

— Надо же, просто нет слов, какая прелесть! Умеют же некоторые устраиваться! Особенно поборники демократии и равенства.

— Ты поосторожней с критикой-то, — с наигранной угрозой в голосе предупредил Александр, — а то стоит мне только свистнуть — и будешь под плетками пахать вон то поле с утра и до горизонта. В этом мире демократы не чураются и рабовладения. Историю читать надо.

— Что-то не видать никого. Вымерли? Мор какой-нибудь?

— Чур, меня, чур! Не выдумывай. Массовые болезни — бич этого времени в городах и крупных селах. А никого не видно потому, что почти никого и нет. Повар да три служанки на весь этот отель одного туриста. Больше и не требуется. На генеральные уборки раз в месяц-два приходят человек сорок из ближайшего села. Село далеко за полем и отсюда не видно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});