Слова сияния - Брендон Сандерсон

Его слова привлекли взгляды нескольких ардентов в красных мантиях. Что они думали об обучении других людей на своих фабриалах? Практически чужеродные выражения лиц казались непроницаемыми.

— Ясно, — сказал Адолин.

«Шторма, мы слишком сильно полагаемся на эти штуки».

Все говорили о Клинках Осколков и Доспехах Осколков и их преимуществах в войне. Но, честно говоря, именно странные фабриалы — и зерно, которое они создавали, — позволяли войне проходить так, как она проходила.

— Можем ли мы продолжать, светлорд? — спросил Кадаш.

Адолин кивнул, и Кадаш отошел к пятерым ардентам, отдав несколько кратких команд. Он говорил быстро и нервно. Было странно видеть обычно спокойного и невозмутимого Кадаша таким. Преобразователи на всех оказывали подобное влияние.

Пятеро ардентов начали говорить нараспев, созвучно с поющими ардентами снаружи. Они шагнули вперед и подняли руки в одну линию. Адолин обнаружил, что его лицо, внезапно покрывшееся потом, обдувается холодным ветром, которому удалось пробраться сквозь шелковые стены.

Сначала ничего не происходило. Затем появился камень.

Адолину показалось, что он уловил тот краткий миг, когда туман начал сливаться в нечто более плотное — как в момент появления Клинка Осколков — и возникла массивная стена. Ветер подул внутрь, будто втягиваясь в только что материализовавшийся камень, заставив ткань яростно захлопать и затрепетать. Почему ветер дул внутрь? Не должен ли он был устремиться наружу, вытесненный камнем?

Большая стена примкнула к ткани с каждой стороны и поднялась высоко в воздух, шелковые ширмы выпятились наружу.

— Нам нужны шесты повыше, — проворчал сам себе Кадаш.

Каменная стена имела такой же утилитарный вид, как и бараки, но другой формы. Вертикальная со стороны лагеря и наклонная, похожая на клин, с другого бока. Адолин узнал в ней приспособление, производство которого отец собирался начать уже несколько месяцев.

— Ветролом! — воскликнул Адолин. — Это чудесно, Кадаш.

— Да, что ж, вашему отцу, видимо, понравилось предложение. Еще несколько десятков таких ветроломов, и строительные площадки можно расширить на все плато, не опасаясь сверхштормов.

Утверждение было не совсем верным. Никогда не следовало забывать о сверхштормах, поскольку они могли вырывать и швырять валуны, а также дуть с такой силой, что постройки сносило с фундаментов. Но хороший крепкий ветролом станет благословением Всемогущего здесь, в краях, подвластных штормам.

Преобразователи отступили, не разговаривая с другими ардентами. Паршмены бросились догонять преобразователей. Те, кто находился с этой стороны стены, обежали ее с шелком, открыв дальний конец комнаты, чтобы позволить новому ветролому выскользнуть из ограждения. Они миновали Адолина и Кадаша, оставив их стоять на плато в тени большой, новой каменной конструкции.

Шелковая стена вернулась на место, скрыв преобразователей. Непосредственно перед этим Адолин заметил одну из рук преобразователя. Фабриал перестал сиять. Вероятно, один или несколько драгоценных камней в нем раскололись.

— Я все еще нахожу подобные вещи невероятными, — сказал Кадаш, глядя на каменный барьер. — Даже после всех этих лет. Если мы нуждались в доказательстве воли Всемогущего в нашей жизни, то оно определенно перед нами.

Вокруг него закружились несколько золотистых спренов славы.

— Сияющие могли преобразовывать, верно? — спросил Адолин.

— Согласно записям, могли, — осторожно уточнил Кадаш.

Измена — термин, с помощью которого обозначали предательство Сияющими человечества — часто воспринималась в качестве провала воринизма как религии. Еще более постыдными были методы, которыми в последующие столетия церковь пыталась захватить власть.

— Что еще могли делать Сияющие? — поинтересовался Адолин. — Они ведь обладали разными странными способностями?

— Я не особенно много читал про них, светлорд, — ответил Кадаш. — Возможно, мне следует уделить больше времени изучению вопроса хотя бы для того, чтобы помнить о грехе гордыни. Я обязательно займусь этим, светлорд, чтобы сохранить верность и напомнить себе о надлежащем положении всех ардентов.

— Кадаш, — сказал Адолин, наблюдая, как удаляется процессия, поблескивающая шелком. — Прямо сейчас мне нужна информация, а не смирение. Убийца в Белом вернулся.

Кадаш ахнул.

— Тревога во дворце прошлой ночью? Слухи верны?

— Да.

Было бесполезно скрывать случившееся. Его отец и король рассказали кронпринцам и планировали, каким образом представить информацию всем остальным.

Адолин встретился взглядом с ардентом.

— Тот убийца ходил по стенам, как будто притяжение земли на него не действовало. Он упал с высоты в сотню футов[32] без повреждений. Он походил на Несущего Пустоту, смерть, обретшую форму. И я спрашиваю тебя снова. Что могли делать Сияющие? Были ли у них подобные способности?

— Да, и они ограничивались не только ими, светлорд, — прошептал Кадаш, сильно побледнев. — Я говорил с некоторыми солдатами, которые пережили ту первую ужасную ночь, когда убили старого короля. Я думал, что их утверждения об увиденном лишь следствия травмы...

— Мне нужно знать, — сказал Адолин. — Изучи этот вопрос. Прочти книги. Скажи мне, на что способно то существо. Мы должны знать, как с ним бороться. Он вернется.

— Хорошо, — ответил Кадаш, которого заметно трясло. — Но... Адолин? Если то, что вы сказали, правда... Шторма! Тогда, возможно, Сияющие не умерли.

— Я знаю.

— Храни нас Всемогущий, — прошептал Кадаш.

* * *

Навани Холин любила военные лагеря. В обычных городах все так беспорядочно. Магазины, налепленные слишком тесно, улицы, которые отказывались быть прямыми.

Военные же, как мужчины, так и женщины, ценили порядок и рациональность, по крайней мере, лучшие из них. Лагеря отражали эти свойства. Казармы были выстроены аккуратными рядами, магазины ограничивались рынками, а не выскакивали на каждом углу. Со своего пункта наблюдения на вершине смотровой башни она видела большую часть лагеря Далинара. Все так аккуратно, так продумано.

Такова отличительная черта человечества — взять дикий, неорганизованный мир и превратить его во что-то логичное. Можно добиться гораздо большего, когда все на своем месте, когда легко найти нужную вещь или человека. Того же самого требовало творчество.

Тщательное планирование на самом деле являлось водой, орошающей нововведения.

Навани глубоко вздохнула и повернулась к инженерной площадке, которая возвышалась в восточной части военного лагеря Далинара.

— Ну что! — крикнула она. — Давайте попробуем!

Сегодняшнее испытание было запланировано задолго до атаки убийцы, и она решила продолжить. Что еще ей оставалось делать? Сидеть и волноваться?

Земля внизу загудела от кипучей деятельности. Наблюдательная платформа возвышалась примерно на двадцать пять футов[33] и давала хороший обзор инженерной площадки. Вокруг толпились с десяток различных ардентов и ученых, и даже Матаин с несколькими другими штормстражами. Она все еще не знала, что думать об этих людях — они проводили слишком много времени, рассуждая о нумерологии и изучая ветра. Они называли свое занятие наукой в попытке не подпасть под запреты воринизма касательно предсказаний будущего.

Время от времени штормстражи излагали что-то полезное и мудрое. Навани пригласила их именно по этой причине — и еще потому, что хотела за ними присматривать.

Объектом ее внимания и предметом сегодняшних испытаний стала большая круглая платформа в центре инженерного двора. Деревянное сооружение напоминало вершину осадной башни, которую отрезали и положили на землю. Ее опоясывали зубцы, и за ними были установлены чучела, похожие на те, что использовали солдаты во время тренировки в стрельбе из лука. Рядом с лежащей на земле платформой выстроили высокую деревянную башню с сеткой лесов по бокам. Работники поспешили к ней, чтобы проверить, все ли работало так, как надо.

— Вам действительно нужно прочесть это, Навани, — сказала Рушу, глядя поверх отчета.

Молодая женщина служила ардентом, и у нее не было никакого права иметь такие пышные ресницы и тонкие черты лица. Рушу стала ардентом, чтобы избежать ухаживания мужчин. Глупый выбор, судя по тому, что мужчины-арденты всегда стремились работать именно с ней. К счастью, она обладала блестящим умом. А Навани всегда могла найти применение блестящему уму.

— Прочту позже, — ответила мать короля немного ворчливым тоном. — Сейчас нам есть чем заняться, Рушу.

— ...изменялись, даже если он был в другой комнате, — пробормотала Рушу, перелистнув страницу. — Повторяемо и измеримо. Пока только спрены огня, но очень велик потенциал других применений...