Охота без милосердия - Майкл Утгер

Чарли подошел к Эвелин и поцеловал ей руку. Он едва доставал своим лысым затылком до мочки ее уха, а по ширине превышал объемы женщины раза в четыре. Выглядело это комично, однако Эвелин мило улыбнулась и направилась к выходу. На этот раз Люк шел сзади.

Агент и секретарь дядюшки Понти, который уложил ее в свою постель с первого дня появления молоденькой потаскушки в кабинете, Эвелин на протяжении пяти лет получала гроши и подачки, сделала сегодня самую главную партию в свой жизни. Для этого ей понадобилось пять лет, чтобы накопить достаточно опыта и сил в борьбе за место под солнцем.

Она еще не переступила порог из гостиной на веранду, а в ее очаровательной головке уже созрел план, как стать вдовой вскоре после медового месяца с Великим Чарли Доккером.

5. Певчие куклы

В этой комнате побывал окружной прокурор и сказал, что подобные испытания в его возрасте чреваты плохими последствиями. Он назначил вместо себя следователя Ролекса, который славился тем, что умел загонять в тупик любого подозреваемого. Ему и поручили вести допрос. От криминальной полиции был назначен лейтенант Элквист – в качестве человека, участвовавшего в аресте преступников, но без права вмешательства. От федеральной полиции прибыл агент Холлис. Его босс счел, что такой мелочевкой самому заниматься не следует, но протокол допроса должен лечь на стол к нему, а уж потом с ним могут ознакомиться остальные участники или, как их уже называли, «охотники».

Милых подружек подвергли допросу третьей степени. В этом случае беседу проводят в специальном помещении, где стены, потолок и пол сверкают ослепительной белизной. В комнате не было окон, а единственная дверь не отличалась от стен. Вместо окон здесь горели мощные прожекторы, стоящие перед столом, и направлены они были в центр комнаты, где стоял единственный табурет. Лучи накалили воздух до предела. Стоящий на столе вентилятор, который обдувал экзекуторов, плохо спасал положение.

У всех входящих в это помещение очень быстро развязывался язык, и представителям закона не приходилось прибегать к запрещенным физическим методам воздействия.

Ее ввел полицейский и, усадив на табурет, тут же вышел. Девушка находилась в десяти футах от стола, которого она не видела. Прожекторы били по глазам. Она попыталась отвернуться, но ничего вокруг себя не увидела, белый свет был везде и слепил ее. Через несколько секунд она уже взмокла от невыносимой жары.

Из красотки она превратилась в жалкую общипанную курицу, на которую не обратит внимания и горбун из трущоб.

– Итак, мисс, приступим, – раздался резкий скрипучий голос. – Ваш допрос ведут представители высших эшелонов власти штата Мичиган. От нашего решения зависит ваша дальнейшая судьба. Вас арестовали в мотеле «Атланта», и уже доказано, что вы были любовницей и соучастницей Чезаре Кастелани. Ваше имя Майра Браун. Вам грозит тюремное заключение от десяти лет и выше за укрывательство особо опасного преступника и за соучастие в его преступлениях.

– Я не участвовала ни в каких преступлениях!

– Быть любовницей такого отъявленного бандита, как Кастелани, и не участвовать в преступлениях? Побойтесь Бога, мисс Браун! Одно то, что вы все о нем знали и укрывали его от полиции, – уже преступление. Присяжные не поверят ни одному вашему слову.

– Я не знала, что он преступник! – взвизгнула Майра.

– Только шлюхам неведомы имена клиентов и род их занятий, но вы себя к ним не причисляете, насколько мне известно. Глупо утверждать, что при вас не велись разговоры о грабежах и налетах. Глупо утверждать, что вы не видели у Кастелани оружия и не знали, каким способом человек добывает себе деньги на пропитание, и не только на это! По утверждениям свидетелей, вы находились в окружении преступной группы последнюю неделю. Это очень большой срок для тесного знакомства в тех условиях, в которых вы находились.

– Я свободная белая женщина, и мне уже двадцать три года, так что я сама могу выбирать, с кем мне спать, а с кем нет.

– Хороший ответ. Думаю, что суд вам прибавит лишних пару лет за это заявление, но никак не скостит срок.

– За что?! Докажите, что я преступница! Я не совершила ничего предосудительного.

– Любопытное заявление. Суд его воспримет как заведомую ложь, а присяжные оскалят зубы. Вы же сирота, мисс Браун. Отец вас бросил еще в детстве, а мать давно умерла. Вы работаете в цветочном салоне у Тайры-сан за тридцать пять долларов в неделю. Не так ли? К тому же за последний месяц вы ни разу там не появились. Так?

– Допустим! Что из этого?

– Допустим, то, что и зарплата невелика! Как же тогда объяснить, что вы снимаете пяти-комнатную квартиру на Линкольн-стрит, в одном из самых фешенебельных районов города, и щеголяете в норковой шубке, а в вашей сумочке лежит перстень с алмазом с булыжник величиной и золотая пудреница, инкрустированная бриллиантами? И все это вы приобрели на ваше жалованье?

– Это подарки разных мужчин, но не Чеза.

– Назовите их имена и адресаты проверим.

– Этого еще не хватало!

– Вы и на суде так ответите?

– Жюри присяжных не доведет дело до суда. У вас нет прямых улик против меня.

– Наивное заблуждение! Вас будут судить! Мы предлагаем вам спасение за адрес Чезаре Кастелани. Если вы скажете, как его найти, то вы спасены. Если нет, то мы объявим прессе, что вы все нам рассказали, и ослабим вашу охрану. Вам перережут горло в собственной камере.

– Что вы от меня хотите?

– Где Кастелани? Если вы дадите нам конкретный и точный ответ, то мы вас отпустим сразу же после его поимки. Это для вашей же безопасности. В противном случае тюрьма неизбежна. Подумайте о себе, вам только двадцать три года, у вас вся жизнь впереди! С вашими внешними данными вы всегда найдете себе приличного парня и устроите семейный рай с детишками. Дом, семья, дети, свобода – либо решетка. Через десять лет вы же выйдете инвалидом! Не ломайте себе жизнь, мисс Браун.

Воцарилось молчание. Девушка закрыла раскрасневшиеся слезящиеся глаза. Через несколько секунд она сказала:

– У меня назначена с ним встреча. Если его арестуют в момент свидания, все поймут, что я его заложила.

– Не обязательно. Мы устроим ему несчастный случай по пути на это свидание.

– Каким образом?

– Где вы встречаетесь?

– Он придет ко мне завтра вечером. Когда он отвел нас в свой номер, он мне сказал, чтобы я его ждала дома в шесть вечера. Он придет обязательно.

– Все очень просто. Подъезжая к вашему дому, его машина столкнется лоб в лоб с самосвалом. Газетчики даже не узнают о том, кто погиб в автокатастрофе. Теперь вы можете жить со спокойной совестью.

– Вы бы, наверняка, так и жили, но я не могу.

– Не капризничайте, мисс Браун. И не вздумайте предупредить своего дружка.

– У меня нет уже никого.

– Подойдите к столу и подпишите показания.

– Я ничего не вижу. Тут нет никакого стола.

Элквист встал и помог измученной женщине подойти к столу. Она едва держалась на ногах и вряд ли соображала, что делает.

Майра подписала протокол и Ролекс вызвал конвоиров.

– Сопроводите «свободную белую женщину» в камеру, ей необходимо отдохнуть, а потом я дам на ее счет особые распоряжения.

Элквист передал эстафету полицейскому, и тот поволок несчастную к выходу.

Патти сидела на скамье в темном коридоре и ждала своей очереди. Ожидание тоже давало свой эффект. Темно-серые стены и тусклая лампочка в самом конце коридора, едва позволяющая видеть, что здесь происходит.

Патти изумилась, увидев Майру, постаревшую за день на десяток лет. Та ее даже не заметила, и вряд ли она вообще видела. Полицейский вел ее под руки, а она едва волочила ноги и стонала.

Патти посторонилась. Она была настроена агрессивно и собиралась устроить скандал на допросе. Плевать она хотела на копов. Ее никто ни в чем не мог обвинить. У этих толстолобых не было никаких доказательств.

Вскоре появился конвоир и холодно сказал:

– Идем, подружка. Сейчас ты будешь не лучше.

Патти вошла в комнату, из которой вывели Майру, и в первую секунду растерялась, прикрывая рукой глаза. Полицейский усадил ее на табурет и вышел.

Голос донесся откуда-то сверху или сбоку, она не поняла, но он просвистел, как удар хлыста.

– Патти Муир! Надеюсь, что вы умнее своей подруги. Вы будете говорить?

Девушка открыла глаза, но ничего, кроме яркой белизны, не увидела. Кто с ней говорит, она не понимала. Со всех сторон на нее бил ослепительный свет прожекторов. В помещении стояла невыносимая жарища. Воздух был горячий и спертый. С каждой минутой дышать становилось все тяжелее. У Патти было слабое сердце, и она почувствовала, что долго этого не выдержит. Однако это не означало, что она готова сдаться. Она ненавидела копов.

– Итак, вы Патти Муир, – продолжал резать слух скрипучий голос. – Вам двадцать пять лет, вы работаете в клубе «Белая роза» танцовщицей варьете и живете в том же клубе в апартаментах третьего этажа.