Солдаты империи: Беседы. Воспоминания. Документы - Феликс Чуев

Королев не любил киносъемку. Поэтому так мало кадров снято 12 апреля. Самого Королева снимали уже после полета Титова…

«А Гагарин – железный парень, только щеки порозовели и голос стал слегка глуховатым, но в голосе улыбка! – говорит Герой Социалистического Труда А.С.Кириллов, который в тог день был «стреляющим» – нажимал самую главную кнопку. – Гагарин шел, как Матросов на дзот».

Перед тем как включить зажигание, Кириллов почувствовал: вспотели руки. Взглянул на стоящего рядом Королева. Главный конструктор не спал всю ночь. «Глаза у него вместо карих стали черными, лицо побелело и, казалось, окаменело. Дрожащей рукой я нажал кнопку: прошли бы скорей 40 секунд, потом включалась автоматика…»

Ну, поехали!

Он сказал не просто «Поехали!», а именно так. Как русский ямщик.

Кто-то подошел к Королеву:

Сергей Павлович, можно тихонько: ура!

Но «СП» так рявкнул, что снова стало тихо. И только когда, поговорив со всеми службами, он убедился, что дело идет нормально, все стали целовать друг друга. И Королев, этот на вид суровый и отнюдь не сентиментальный Королев, подошел к «стреляющему», снял свою нарукавную повязку «руководитель полета» и сказал:

Распишитесь мне здесь, пожалуйста, и поставьте число и время.

И все поняли, что этот момент стал историческим, момент, на который Королев работал всю жизнь. Человек пошел в космос.

Вот этим,- Королев ткнул себя пальцем в лоб, – я понимал, что мы сможем такое сделать, но

вот этим,- он приложил руку к сердцу,- я не могу поверить, что мы сделали это сами, вот этими руками!

…Когда Гагарин улыбался с трибуны Мавзолея, внизу стоял никем не замечаемый человек с очень усталым лицом. С ним рядом женщина. Кто-то выбежал из проходящей толпы и, ни слова не говоря, преподнес Нине Ивановне Королевой букетик красных московских тюльпанов…

Такого праздника в Москве, говорят, не было с 9 мая 1945 года. Люди- их никто не просил и не заставлял – шли и шли через Красную площадь, и все хотели увидеть человека, побывавшего немыслимо где. А вечером в Кремле был прием, тоже небывалый, и первый космонавт поднимался по мраморным ступенькам дворца под незабываемый марш Красного Воздушного Флота, марш, который звучал сегодня со словами, – его пел стоящий по обе стороны лестницы хор Большого театра:

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, Преодолеть пространство и простор…

А Гагарин поднимался по ступенькам получать Золотую Звезду Героя СССР. В тот же вечер Звезда Героя Социалистического Труда была вручена Королеву, но об этом газеты не писали…

Дело совсем новое, о космосе и поныне мало известно. Пройдут годы, о первом 108-минутном полете будут созданы книги. О труднейшем полете. И будут названы многие их тех, кто обеспечил этот невиданный рейс.

Как слетал, Юра? – спрашивали товарищи.

Думал- мозги полопаются,- отвечал он. Многое сказано этими словами. Космонавт Петр Климчук, трижды летавший в космос, как-то признался мне:

Я ни одного дня, ни одного мгновения не чувствовал там себя хорошо, а чувствовал себя так плохо, как никому не пожелаю. А еще работать нужно.

А как же вы там работаете?

Очень просто. Забьют тебе в ногу гвоздь – сначала больно, а потом привыкнешь, ничего, будешь ходить.

А Гагарин был первым на этом пути. Кроме психологического напряжения, он первым из людей испытал на себе тяжелые перегрузки взлета и посадки, ощутил настоящую невесомость, первым летел со скоростью 28 тысяч километров в час, увидел явления, известные только из теории. Когда корабль начинает спуск и под строго рассчитанным углом входит в плотные слои атмосферы, он ударяется о них и подскакивает, как шарик, только шарик взлетает на метр-полтора, а подскок корабля порой достигает двадцати тысяч метров. Корабль вспыхивает, ибо для него плотные слои, как для спички серный коробок, сгорают обмазка и антенна, прекращается связь человека с землей. К тому же, если тормозные двигатели отработают всего на две секунды больше или меньше положенного времени, корабль вместо нашей территории опустится в Северный Ледовитый океан или в Китай…

Гагарин приземлялся на парашюте отдельно от корабля. Тогда еще не была отработана система мягкой посадки, которая, кстати, не всегда довольно мягкая: Владислав Волков рассказывал, что после такой посадки он три дня сесть не мог. Ему журналисты говорят: «Присаживайтесь!» А он: «Нет, я лучше постою».

Первый полет был самым коротким, но за 108 минут – все впервые, впервые… Даже по тем немногим кинокадрам можно судить, с каким трудом Гагарин ловит карандаш, как осторожны движения…

«Ты что думаешь, я сразу в открытый космос вышел?- говорил Алексей Леонов.- Нет, я сначала палец высунул, посмотрел: нормально!»

Первыми Гагарина не земле увидели пожилая женщина с внучкой. Испугались: летит некто в невероятном одеянии, и страна еще жила под впечатлением сбитого американского шпиона Пауэрса.

– Не бойся, мать, я свой, русский! Где тут позвонить можно?

Телефон далеко. Машины, конечно, нет. Ехала телега. И первый в мире космонавт сел в нее и поехал искать телефон.

Первые минуты на земле. Несобранность, растерянность- эти слова к нему не подходят. Но был какой-то в его поведении элемент безразличия – видимо, из-за тяжелой, небывалой усталости. Пошел, снял

перчатки, бросил, снял часы, бросил на траву… А сельские механизаторы уже отвинчивали на сувениры приборы с его корабля. Подъехали военные:

Что вы делаете?

Да ведь мы не ломаем, мы аккуратненько, отверточкой…

…Два дня он отдыхал. А потом все, кто попал на Внуковский аэродром или смотрел в экран телевизора, все переживали за него, когда он шел по ковровой дорожке от самолета докладывать о выполнении задания: у него развязался шнурок на ботинке. «Только не упади!» – шептали миллионы людей. Под звуки авиационного марша он четко прошел и отрапортовал.

Я нашел запись в старом своем дневнике. Привожу ее, не меняя ни слова, чтобы не повредить достоверности чувств.

«15 апреля 1961 года. Потрясен. Дни неповторимых минут в истории всего человечества. Майор Гагарин в космосе. 12-го я вышел из вуза, иду по студгородку, и вдруг – голос Левитана: «Работают все радиостанции Советского Союза…» Да, есть особое чувство, чувство России, которое называется «Побеждает СССР». Во мне оно сильнее всех остальных человеческих чувств.

Вчера была демонстрация на Красной площади. Москва встречает Гагарина, ликующая Москва. Мы шли колонной от института до Дзержинки, потом около 17 часов попали на Красную площадь. Сияющий космонавт, рядом – Климент Ефремович и Хрущев. А внизу- родные, близкие героя. Мать Гагарина плачет – еще бы! Вся площадь, вся страна несут портреты ее сына. Имя его, еще 12-го произнесенное впервые, звучало необычно, а сейчас оно стало самым геройским».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});