Незримое пламя (СИ) - Сергей Алексеевич Евтушенко

я сижу у костра и бездумно втягиваю в себя огонь, восстанавливая потерянную выносливость. Почему-то в этот раз Дея не расщедрилась на баф, нивелирующий тягости дальнего похода. Вот Уилл и Мила, встретившие нас незадолго до прибытия ко Вратам, — они самостоятельно вспомнили достаточно, чтобы продолжать общий поход.

Вот я, стоящий напротив Врат Безмолвия, и не понимающий, что я вообще здесь забыл и зачем всё это продолжать. Эми исчезла. Маэстуса не стало. А был ли на самом деле я?

— Макс, — Дея говорила обычным своим голосом, мягким, но уверенным, в котором не было ни намёка на ту ненависть, с которой она убивала старого механика. — Макс, твой выход. Мне жаль, что твой гримуар не удалось вернуть, но нам пора возвращаться домой.

Домой. Верно. Самое время доказать, что этот «дверной вопрос» не имеет ответа.

Я набрал воздуха в грудь и предельно подробно расписал своей гильдии видение, которое показал мне оракул из гробницы. Затем, для дополнительной демонстрации, положил руку на одну из створок Врат и закрыл глаза. Я честно постарался вспомнить всё лучшее, что оставил дома, всё, что ждало меня где-то там, в моём мире. Створки не шелохнулись.

— Ты точно запомнил способ? — недоверчиво спросила Мила. — Может, мы просто все вместе положим руки и… как ты сказал? Пожелаем?

Я задумался на секунду, затем покачав головой.

— Если я правильно понял ответ, то нет. Желание должно быть единственное, исходящее от одной личности. Вы можете попробовать, конечно…

Ронан, Мила и Уилл переглянулись и подошли втроём. Я уступил им место, безучастно смотря, как они пытаются открыть Врата то вместе, то по одиночке. Из них троих у Уилла желание вернуться должно было быть заметно сильнее, но створки не шелохнулись.

— Не заливаешь ли ты нам, брат? — недобро прищурился Уилл, но неожиданно вмешался Ронан.

— Макс не будет врать, Уилл. Спокойно.

Поймав мой слегка удивлённый взгляд, мародёр пожал плечами — как будто слегка виновато. Кажется, он тоже вспомнил наши приключения в гробнице и их невесёлое окончание.

— Он и в самом деле не врёт, — медленно сказала Дея, но её тут же перебила Юки, молчащая с самого начала моих объяснений.

— Пустите меня. Пустите! Пустите!!

Она рванулась вперёд, оттолкнув в сторону замешкавшегося Ронана с такой силой, что он чуть было не упал, и впечатала в створки Врат трясущиеся ладони. Я ошибался — желание Уилла меркло по сравнению с глубинной болью Юки.

Створки Врат Безмолвия дрогнули, заставив брови наблюдающих поползти наверх, а рты приоткрыться в изумлении. Дрогнули — и больше не шелохнулись.

Дьявол. Ей почти удалось.

Мила подошла к рыдающей навзрыд Юки, которая била и царапала чёрный металл Врат, не жалея ногтей и пальцев.

— Пойдём, милая, — негромко сказала она. — Мы найдём другой…

— Нет! Нет, нет, НЕТ!!

Рыдания Юки в миг переросли в рык — страшный, до краёв наполненный гневом и звериным отчаянием. Она перекинулась так быстро, что никто не успел заметить — на месте невысокой девушки громоздилась груда ярости, зубов и когтей, вздыбленной шерсти и заплывших от бешенства глаз. Один удар лапы — и не успевшая отскочить Мила отлетела на несколько метров, зажимая рукой рану на животе. Ронан и Уилл синхронно обнажили мечи, вероятнее всего не задумываясь, но и не торопясь пускать их в ход. Юки не реагировала на наши крики — она наступала на задних лапах, оглашая окрестности адским рёвом. Из открытой пасти свисали нити слюны, а в воздухе расплывался отвратительный запах, пьянящий и тошнотворный, который невозможно было перепутать ни с чем.

— Кто ты? — тихо спросила Дея. — Ответь мне, если ты ещё там.

Медведь-оборотень вдруг обратил внимание на жрицу и бросился к ней, забыв про остальных. Дея подпустила Юки совсем близко, и я едва успел отвернуться, поняв, что сейчас произойдёт. Запах безумия сменился резкой вонью горелой шерсти. Я услышал, как Дея стряхивает пепел с рук и одежды.

— Нечего паниковать, — сказала она без малейших эмоций. — Вы сами видели, что выбора не было. Она воскреснет через десять минут, а пока…

Никто не препятствовал Дее, когда она спокойно наступила на горстку праха и направилась ко Вратам. Никто не задавал вопросов, когда она положила руку на створки. Никто не дышал, молча наблюдая, как древние створки открываются, покорные её желанию.

Что-то перемкнуло в моей голове — то ли потерялось, то ли напротив, встало на место. Мир, казавшийся пустым и фальшивым пару минут назад, брызнул красками, звуками, запахами. Из него выпадал лишь один элемент, нарушающий это невероятное, чудесное равновесие — фигура в бело-алых одеяниях со жреческим посохом, только что сотворившая нечто, на что были способны только боги.

— Так нельзя, — прошептал я, без уверенности, что меня кто-то услышит. — Так нельзя, ребята. Если бы так было можно, мы бы ещё раньше…

— Что ты там бормочешь? — нахмурилась та, кто называла себя Деей. — Хочешь что-то сказать — скажи на всеуслышанье.

— Кто ты?! — заорал я в ответ. — Кто ты такая?! Откуда у тебя столько силы?! Как ты смогла открыть Врата?!

— Безумие заразительно, — вздохнула Дея, поднимая руку, но Ронан преградил ей дорогу, а за ним, поколебавшись, встали Уилл с Милой. Из-за их плеч я успел заметить, как Дея закатила глаза и звучно щёлкнула пальцами. В ту же секунду мир перевернулся, завертелся и сжался в неразличимую точку.

Каменную нишу в теле скалы перегораживала сияющая белая решётка — один из фирменных щитов Деи, превратившийся в решётку тюрьмы. Я мог сделать внутри всего пару шагов, и не получалось даже сесть и вытянуть ноги, чтобы не упереться в обжигающую преграду. Жрица терпеливо ждала с другой стороны, пока я приду в чувство.

— Голова прояснилась? — весело спросила она, но наткнулась на мой волчий взгляд и развела руками. — Нет? Что же…

Пользуясь как моим вниманием, так и ребят, Дея коротко объяснила, что за плохое поведение мне придётся просидеть тут несколько часов. За это время остальная часть гильдии отправится за Врата Безмолвия, в идеале — доберётся до Незримого пламени и выполнит миссию, отправив всех присутствующих в реальный мир. Решётка останется здесь пока будет жива Дея, то есть, вероятнее всего, до победного конца, так что сохраняться на месте смысла нет. Я, конечно, волен выбраться отсюда «Шагом сквозь тень», но только когда