Плохо быть богатой - Джудит Гулд

— Для моего офиса.

Они только что вышли из магазина и остановились на тротуаре у светофора, когда две женщины без всякого стеснения уставились на Билли.

— Это Билли Дон? — спросила первая. — Боже мой, Этель! Это она! Манекенщица Билли Дон! Прямо здесь!

Губы Билли чуть покривились.

— В жизни вы еще красивее! — захлебываясь от восторга, воскликнула женщина. — Не могли бы вы… ну, в общем, мы из Чикаго… и у меня с собой последний номер „Харперс базар". Вы не дадите автограф?

— Конечно. — Билли принужденно улыбнулась и поставила на обложке свою подпись. Через секунду зажегся зеленый, и Дункан вовремя пришел ей на помощь.

Билли в замешательстве посмотрела на него.

— Вы видели, как они смотрели? Можно подумать, что я — Элизабет Тэйлор! Представляете? Кто-то просит у меня автограф!

— Вы стоите двадцати Лиз Тэйлор, и к тому же красивее.

— Правильно, продолжайте, — поддразнила она, сияя глазами. — Продолжайте портить меня.

— Испорчу вконец! — улыбнулся он. — Обещаю. Засмеявшись, она сжала его руку.

— Для этого вы и есть. — Дразняще качая головой и поцокав языком, она добавила: — Бедный док! У вас будет столько работы!

Через несколько минут они подошли к ресторану „Джино", где Дункан решил поужинать.

— О, док! — выдохнула она, обведя зал долгим восхищенным взглядом. — Здесь просто изумительно!

Она была права. Зал сиял белоснежными скатертями, и, как брызги этой белизны, на темно-красных обоях с ними перекликались скачущие зебры, на столах китайский фарфор с глубоким бордовым обводом. Избранная, постоянная публика.

Наметанным глазом метрдотель сразу же заметил их. Ничто так не украшает зал ресторана, как знаменитость, особенно если она сразу бросается в глаза и так сногсшибательно красива. Подойдя и почтительно поклонившись, он произнес:

— Пожалуйста, следуйте за мной, — и повел их к лучшему, на самом виду столику. Галантно отодвинув стул для Билли, он, щелкнув пальцами, подозвал маленькую армию официантов и их помощников.

— Вот видите? — сказал Дункан. — Что я говорил вам? Знаменитость обладает привилегиями.

— По крайней мере, одной, — засмеялась она, глядя поверх меню своими огромными глазами, — без предварительного заказа можно получить хороший столик.

— Это только начало. Может быть, теперь нам постоянно придется есть вне дома.

— Дурачок! — потянувшись через стол, она шутливо стукнула его.

Они были так поглощены друг другом, что едва ли ощущали вкус несравненных спагетти, хрустящего, только что из духовки, итальянского хлеба и превосходного красного вина. Глаза говорили, что сегодня их праздник.

Вернувшись в дом, они поднялись к Билли на второй этаж и распаковали фарфоровых собак.

— Поставьте их там, где вам нравится, — попросила Билли.

— Что, если здесь? — и он поставил их по краям массивной резной каминной доски. Затем, чуть поправив фигурки, он отступил на шаг, проверяя, симметричны ли они. Удовлетворившись, он вручил ей картонный тубус с редким оттиском рекламного плаката.

Билли непонимающе посмотрела на него.

— Я соврал, — улыбнувшись, признался Дункан. Я купил его не для офиса — для вас.

— О, док! Вы так добры ко мне! — не отрывая от него взгляда теплых синих глаз, тихо промолвила она, тронутая его щедростью. — Я бы хотела так же относиться к вам, — добавила она внезапно охрипшим голосом.

— Боже мой, это так и есть.

— Док?

— Не сейчас, Билли.

Обняв, он притянул ее к себе, нежно приподняв подбородок.

— Билли, моя Билли. — Губами она чувствовала его жаркое дыхание.

По телу пробежала приятная дрожь, когда он начал целовать ее лицо, раз, другой… нежные поцелуи любящего человека.

Билли охватила теплая волна незнакомого ранее чувства любви, и ей захотелось отдать себя на волю этой волне. Она нетерпеливо отвечала на поцелуи, обнимая его все крепче и крепче, пока не встретились их губы, так жадно искавшие друг друга.

Его губы и язык словно электризовали ее чувства, заставив закрыть глаза и крепче прижаться к нему. Этот приятный пожар разгорался все жарче. То грубое сексуальное насилие, через которое она прошла раньше, никогда не вызывало в ней такого чудесного ощущения. Почему она не встретила его раньше! Если бы все были такие, как док…

Он перестал целовать ее, и она открыла глаза. Что?.. Билли удивленно посмотрела на него: она хотела, нет — ей просто необходимо это упоительное головокружение, это неповторимое ощущение его ищущего языка… Они застыли, неотрывно глядя друг на друга.

Воздух в комнате вдруг стал осязаемым. Теплым и влажным, с мускусным благоуханием. Они словно оказались в только им видимом кольце тропических цветов, источающих этот пряный запах, круживший им головы.

Она осторожно погладила его губы.

— Я люблю тебя, Билли, — прошептал он.

— Если бы я могла сказать, как я люблю тебя! — прошептала она одними губами. Ее голова лежала у него на груди, и она слышала, как учащенно бьется его сердце… как пульсирует кровь в его теле. Казалось, она стала способной чувствовать каждой клеточкой.

— Билли, моя Билли…

Обняв его, она посмотрела ему прямо в глаза и в зрачках увидела свое отражение.

— Мой док, — прошептала она, не веря в происходящее чудо.

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и отражение стало еще больше; ее губы с готовностью раскрылись.

Этот поцелуй был долгим и сказал обоим многое. В нем были вожделение и страсть, еще больше накалившие ее чувства. С жадным наслаждением язык впитывал приятную влажность его рта, наполняя ее каким-то ненасытным восторгом! Через одежду она почувствовала, как реагирует его тело, становясь напряженным и настойчивым.

У нее перехватило дыхание, и по телу пробежала дрожь, она закрыла глаза и еще теснее прижалась к нему.

От переполнявших ее чувств сердце готово было выскочить из груди. О, Боже! Какое изумительное ощущение! Как она любила его, и как он был нужен ей! Как…

Но вдруг в этот теплый поток, который уже закружил ее, вторглось другое. Немые вспышки прошлого, пробившиеся из глубин подсознания, закрыли все остальное.

Ей даже показалось, что она чувствует чужие, грубые руки, как когти, впивающиеся в тело…

Ощущение было настолько реальным, что у нее перехватило дыхание и она невольно дернулась.

Билли Дон стиснула зубы, не сознавая, что до крови прикусила губу Дункану. Она даже не слышала, как он вскрикнул. Образы прошлого, трассирующими пулями проносясь в сознании, не отпускали ее.

Бесчисленные руки… они тянутся к ней… жадно рвут тело…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});