Время меча - Юрий Нестеренко

— С этого надо было начинать. Ну ладно, будем считать, что вы меня уговорили. Мои поиски могут несколько обождать.

Утром они отправились во дворец в компании Ингрильо, троих его подручных (двое фарракцев и один местный уроженец, некоторое время живший в Фарраке) и десятка воинов, присланных раджой в качестве эскорта. Мера была не лишней, ибо варсалиец вез дорогие подарки владыке. Разумеется, Ингрильо взял с собой лишь подарки, а не все доставленные на галере товары, поэтому для перевозки хватало одной, хотя и серьезно нагруженной, лошади. На второй купец ехал сам. Поскольку Элина и ее товарищи не успели обзавестись конями, им пришлось идти пешком, как и прочим спутникам негоцианта — что создало некоторое ощущение неловкости, однако Ингрильо решил, что ему все же не следует ронять свое достоинство перед иноземцами и спешиваться.

Элина с интересом разглядывала дулпурских воинов. Они не оченьто походили на готовых к битве солдат: у них были мечи на поясе и небольшие круглые щиты на левой руке, но в остальном они были одеты как обычные горожане, разве что чуть более пышно и разноцветно — никаких кольчуг и панцирей, вместо шлема — голубая чалма. Необычнее всего, пожалуй, были их мечи. Прямой клинок в форме вытянутого равнобедренного треугольника у основания переходил в раструб конусообразной гарды. Как объяснил Элине Эйрих, рукоятка внутри этого раструба размещалась перпендикулярно клинку, то есть была поперечной — что означало технику боя, заметно отличную и от западной, и от средневосточной, с их традиционной манерой держать меч. При этом конус гарды защищал руку почти до середины предплечья.

Ингрильо спросил у своих новых товарищей, могут ли они чем-нибудь «заинтересовать» раджу. Взяв своих почти-соотечественников во дворец, негоциант, что вполне естественно, был не вполне бескорыстен — он надеялся, что они помогут ему предстать перед правителем в еще более выгодном свете.

— Ну, например, показательный бой с его стражниками, — предложила Элина, которой не терпелось узнать, каковы странные кундийские мечи в деле.

— Нет! — испуганно воскликнул варсалиец, — во дворце нельзя обнажать оружие — никому, кроме телохранителей. Да и вообще, нынешний раджа не любит насилия, даже ненастоящего.

— Тогда, возможно, он любит музыку? — предположила графиня. Эльф кинул на нее испуганный взгляд.

— О да, раджа Бхаваганан — ценитель и покровитель искусства! А кто из вас музыкант? Во дворце, наверное, найдется подходящий инструмент…

— Эрвард! — умоляюще прошептал Йолленгел.

— Надеюсь, — продолжила Элина, успокаивающе пожимая эльфу руку, — его любовь и покровительство не простираются настолько далеко, что он оставляет музыкантов при дворе против их воли?

— Что вы, как можно. Бхаваганан — гуманный и просвещенный правитель. Он даже отменил в Дулпуре смертную казнь, хотя, — купец понизил голос, — лично я сильно сомневаюсь в мудрости такого решения.

Резиденция раджи находилась всего в двух кварталах от гостиницы, и вскоре путешественники уже вступили под своды величественного здания с большими полукруглыми куполами и яркими изразцовыми узорами на стенах. При входе им пришлось отдать стражникам мечи, однако тем дело и ограничилось — их, незнакомых чужестранцев, пропустили внутрь без личного обыска, и, таким образом, Элина — как наверняка и Редрих с Эйрихом — прошла внутрь с ножом под курткой. Графиня подумала, что раджа излишне беспечен.

Владыка Дулпура принял их, можно сказать, по-домашнему — в помещении хотя и просторном, но все же не настолько обширном, как тронный зал роллендальского дворца, где во время больших и особо торжественных церемоний присутствовало более трех сотен человек, и притом отнюдь не чувствуя себя в тесноте. Впрочем, и прием иностранных купцов был мероприятием куда менее торжественным, чем прием послов — хотя в мирное время благосостояние государства больше зависело от первых, чем от вторых.

Помещение, куда провели гостей с Запада, одной своей стеной (левой, если смотреть от входа) полностью выходило на открытый балкон, и с улицы доносился аромат свежей листвы. Остальные стены на высоте чуть больше человеческого роста украшал затейливый барельеф, где чередовались фигуры танцующих женщин, сплетающихся змей, порхающих птиц и цветущих лотосов. Элина обратила внимание, что ни одна из фигур не повторяется. Черные каменные плиты пола окаймлял вдоль стен сложный золотистый орнамент. Высокий куполообразный потолок изображал небесный свод: темно-синий фон был расписан крупными золотыми звездами. Взглянув на них повнимательнее, Элина поняла, что над ней — не декоративный узор, а настоящая карта звездного неба.

В противоположной входу части зала располагался невысокий помост, а на нем под голубым балдахином стоял трон раджи. К трону не вели дополнительные ступени — это было просто кресло, и даже не очень высокое. Слева и справа от трона стояло по гвардейцу с копьями чуть выше их роста, а сзади и справа пристроился слуга с большим опахалом — хотя и в этих теплых широтах до жары было еще далеко.

Радже Бхаваганану было лет шестьдесят. При нем не было какихто специальных атрибутов монаршей власти, вроде мантии или скипетра; по одежде его можно было бы принять просто за богатого горожанина. Вот разве что изумительной чистоты сапфир на голубой чалме для «просто горожанина» был великоват. По комплекции раджа был не то чтобы толстым, но рыхлым; глаза, однако, не прятались в сонные щелочки, а смотрели живо и с интересом. Элине показалось забавным увидеть монарха, смуглого, словно землекоп — на Западе загар считался вульгарным и простонародным, и лишь для рыцарей, вернувшихся из похода с его простым и грубым стилем жизни, надменная мода делала исключение. Элина понимала, что здесь не Запад и такой цвет кожи естественен для кундийцев — но все же не удержалась от улыбки, тем паче что с темной кожей контрастировали седые волосы правителя.

Раджа тоже улыбнулся, и в этой улыбке не было ничего от восточного лицемерия — напротив, она была искренней и располагающей. Варсалиец выступил вперед и, поклонившись, обратился к правителю с церемонным приветствием. Переводил дулпурский подручный купца. Раджа ответил, что рад видеть у себя гостей с далекого Запада и мечтает о временах, когда узы дружбы и взаимовыгодной торговли вновь свяжут людей разных стран, разобщенных после крушения эпохи магов. После обмена любезностями наступил черед даров; по знаку Ингрильо слуги, сгибаясь под тяжестью, внесли три больших ларца — черного дерева, красного дерева и серебряный. Там были украшения, парадные наряды, дорогие кубки, изящные чеканки и статуэтки. Особое внимание раджи, как и рассчитывал купец, привлекло чудо западной механики — золотая птица с изумрудными глазами, серебряным клювом и осыпанным мелкими бриллиантами хохолком; заведенная ключом, она расправляла крылья, поворачивала голову и разевала клюв, а внутри у нее в это время играла мелодия, правда, довольно незамысловатая. Бхаваганан отблагодарил купца ответными подарками, в число коих входили тонкие, почти прозрачные ткани, восточные благовония и специи, изделия из золота и слоновой кости. Среди этих последних были 32 статуэтки, предназначенные, вместе с квадратной доской, поделенной на 64 клетки, для замысловатой игры, которую раджа назвал «царем игр и игрой царей»; он также сообщил, что к доске и фигурам приложен манускрипт с описанием правил и основных комбинаций, разработанных кундийскими мудрецами. Элина подумала, что если этот дар и достигнет варсалийского монарха, то, скорее всего, будет пылиться в его сокровищнице вместе с другими дорогими безделушками — король не захочет вникать в тонкости восточной мудрости, предпочтя более простые и доходчивые развлечения вроде охоты и рыцарских турниров. «Артен во многом прав, — с сожалением подумала графиня, — и Ральтиван тоже. „ Меж тем варсалиец, со значением посмотрев на эльфа и получив в ответ неуверенный кивок, испросил разрешения «после механической мелодии усладить слух его высочества живой музыкой“. Раджа охотно согласился и велел слугам принести подушки, дабы слушатели могли наслаждаться музыкой сидя. После того как все, кроме слуг, расселись, Йолленгел извлек из-под куртки флейту и начал играть.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});