Секреты, скрытые в шрамах - Estrella Rose

так беспокоиться и думать, что группа не будет прежней. После моего ухода ничего не изменится.

— Но, приятель… — широко распахивает глаза Даниэль.

— Возьмите Эдварда в группу. Вы его хорошо знайте и не будете вынужденными долго знакомиться с ним. Найдите хорошего учителя, и пусть он научит этого парня играть на ударных. Уверен, через пару месяцев он будет играть намного лучше меня и сможет полностью влиться в ваш коллектив. Или пусть он научится всему сам — это не очень сложно. Говорю как человек, который сам научился играть на барабанах.

— Нет, Пит, ты не можешь оставить нас… — с жалостью во взгляде говорит Терренс. — Прошу, не делай этого.

— Давайте забудем все плохое и просто начнем двигаться дальше. Лично я никого ни в чем не обвиняю, ни на кого не сержусь и простил всех, кого должен. А вы можете обвинять меня сколько угодно и говорить любые обидные вещи. После всех моих омерзительных поступков я заслужил это.

— Давай мы спокойно все обсудим и постараемся помириться, — предлагает Даниэль. — У нас нет веских причин орать и набивать друг другу морды. Мы всегда можем договориться и сделать все, чтобы не дать группе развалиться.

— Могу сказать только одно: мне жаль, что я набрасывался на тебя с кулаками и не мог сдержать себя. И за это я хочу попросить у тебя прощения и признаю, что повел себя отвратительно. А прощать ли меня — решать только тебе. Правда, это уже не имеет никакого значения. Ибо мы уже никогда не увидимся. Мне нужно было извиниться и простить. И я это сделал. — Питер замолкает на пару секунд, медленно выдыхает и скромно улыбается. — Удачи вам обоим в осуществлении своей мечты. Уверен, однажды вы станете известными и завоюете любовь поклонников по всему миру. И надеюсь, что когда-нибудь вы сможете простить меня.

В последний раз посмотрев на Терренса и Даниэля и покачав головой, Питер медленно разворачивается и со склоненной головой уходит куда-то по длинному коридору, пока парни смотрят ему вслед с ужасом в широко распахнутых глазах. После этого Даниэль и Терренс молчат еще несколько секунд и думают о чем-то своем. А потом МакКлайф прерывает молчание, выглядя заметно напряженным, но изо всех сил стараясь контролировать себя:

— Ты можешь думать все, что хочешь, но я уверен в том, что с ним что-то не так.

— Согласен… — кивает Даниэль. — В этом нет сомнений.

— Не мог он измениться просто так. Этому должно быть какое-то объяснение. Должна же быть причина тому, что сейчас Питер стал выглядеть еще хуже, чем в прошлый раз.

— Да, он и правда выглядит просто ужасно… — Даниэль переводит свои округленные глаза на Терренса. — Ты видел его синяки под глазами? А глаза! Они красные и опухшие! Понятия не имею, что он с собой сделал, чтобы выглядеть как зомби, но это уж точно ненормально.

— И его взгляд стал каким-то мертвым. Такое чувство, что ему реально все равно на то, что кто-то говорит. Нет того огонька, который был раньше.

— Я тоже это заметил… А еще мне показалось, что Питер стал каким-то тощим… Руки и ноги стали похожи на палки, а щеки — еще более впалыми. Как будто вообще провалились.

— Да уж… — тихо выдыхает Терренс. — Когда Питер пришел в студию в день вашего последнего конфликта, он выглядел гораздо лучше, чем сейчас.

— Черт, что можно было сделать с собой, чтобы стать похожим на какого-то пугающее существо? Я даже боюсь представить, что мы увидим еще через несколько дней, если вдруг встретим его.

— Ничего хорошего ты точно не увидишь. Походу ему становится все хуже и хуже по непонятной причине. Но я даже предположить не могу какой…

Даниэль молча окидывает взглядом окружающую его обстановку и тихо выдыхает.

— Как ты думаешь, он реально захочет покинуть группу? — с грустью во взгляде интересуется Даниэль. — Мне показалось, что Питер говорил вполне серьезно. Скорее всего он реально больше не собирается в ней оставаться.

— Возможно… — Терренс на пару секунд замолкает. — Об уходе из группы он заявил очень уверенно и определенно не собирается менять свое решение и жалеть о нем позже.

— Не понимаю… Он всегда хотел работать именно в музыкальной сфере… Помню, он работал в музыкальном магазине, где продавали инструменты. Один из которых я даже купил. Но сейчас этот человек так легко заявляет о том, что готов сдаться и послать все к черту.

— Думаю, сам бы он не захотел этого. Все дело в его состоянии. Именно оно заставляет его идти на столь отчаянные шаги. Уверен, что если бы Питер был здоров и счастлив, то говорил бы совсем иначе.

— А может, уже и правда потерял интерес? В последнее время Питер и правда работал как будто через силу и писал не слишком хорошие песни, которые нам с тобой приходилось дорабатывать.

— Верно, но мы не можем его потерять! Я не хочу, чтобы он ушел из группы! Если мы его потеряем, то нашу группу точно не удастся спасти. Никакой новый барабанщик не исправит положение. Я знаю много групп, которые раз сто меняли состав и столько же раз звучали по-разному. Порой не всегда хорошо.

— Я тоже не хочу этого, — тихо вздыхает Даниэль и на секунду бросает взгляд на девушку в белой кофте и черной юбке, шагающую куда-то на огромных шпильках с кучей бумаг в руках. — Группа будет не та, если Питер покинет ее.

— Однако если мы хотим уговорить его остаться, это будет очень сложно. Похоже, что Роуз больше не хочет иметь с нами никаких дел и, наверное, и собирается прекратить с нами любое общение.

— Он говорил так, будто и правда больше не собирался встречаться с нами вновь. Был уверен в том, что это была наша последняя встреча.

— Как бы все не было еще хуже, чем нам кажется… Если Питер и дальше продолжит страдать от депрессии, то это может очень плохо кончиться. Но похоже, что он вообще не стремится сделать свою жизнь лучше.

— Ох, твою же мать… — Даниэль, тихо простонав, проводит руками по лицу. — Неужели он впал в такую депрессию из-за нашего конфликта? Хоть Питер и говорит, что он ушел из группы не из-за меня, я думаю, что все-таки по этой причине.

— Ну… — Терренс слегка хмурится. — Это вполне возможно… Особенно после всего, что между вами произошло.

— Неужели Джордж сказал правду, и ты реально считаешь меня виноватым в том, что это я довел Питера до такого состояния?

— Да, Даниэль. Извини за откровенность, но