Язык до Китежа доведет - Дмитрий Хорунжий

была намного больше, чем снаружи, при этом оставалась лёгкой и помещалась, скажем, в карман жилетки. Не хочу таскаться с рюкзаком.

— Так зачем тебе сумка? — Удивлённо моргнула Бася. — Можно же сразу жилетку заколдовать! Увеличить карманы и снабдить поисковым заговором. Чтобы нужный предмет сам в руки прыгал.

— Ого! Да, такой вариант мне больше по душе. И что, это всё можно устроить прямо там, на ярмарке?

— Конечно! Магам-барахольщикам, которые этим промышляют, целый торговый ряд выделен. Да не кривись ты, — усмехнулась она, увидев моё выражение лица. — ­Барахольщиками их в народе прозвали. На самом же деле это профессиональные маги-вещевики, дипломированные специалисты с многолетним опытом. Могут любой вещи придать всевозможные полезные свойства. Любой, за исключением тех, что ранее уже подвергались магическому улучшению или попали под Чёрный ураган.

— Да, помню. Баба Яга… — Я запнулся, ощутив, как сжалось сердце, но взял себя в руки и продолжил. — То есть, Оля рассказывала, как у вас, в Свете, ценятся настоящие вещи. Именно из-за того, что их можно магически улучшить. Ну, и в первый же день выпросила у меня флягу с бальзамом, а взамен три водолейки подарила. Волшебные.

— И что, ты недоволен обменом? — Почему-то обиделась Бася. — Ведь до сих пор этими водолейками пользуешься.

Ответить я не успел: к нам подбежал сияющий Дурак.

— Отнёс, — радостно выдохнул он, усаживаясь рядом. — Пузя покушал сыру и теперь отдыхает. Я там ему из одеяла гнездо накрутил, а рядом мисочку свежего молока оставил. Блабл обещался приглядывать, он с кваняшками хорошо знаком, — Ваня протянул руку к лютне, бренькнул по струнам и тут же заозирался. — О, а куда это Мидя подевался?

Бася объяснила, что эльфа позвали осмотреть больного пса, и что ушёл он совсем недавно.

— Так пошли скорее, поглядим! Может, подсобить придётся, гном заломай! — Ваня шустро вскочил, подхватил свою торбу и нырнул в приоткрытую калитку.

Мы с Басей последовали за ним.

В небольшом чистом дворе, затенённом виноградным навесом, уютно пахло дымком, коровками, свежим сеном и сдобной выпечкой. Под ногами с деловитым квохтаньем сновали пышные куры, где-то трубно гоготали гуси, а из сарая доносилось звонкое поросячье похрюкивание.

У крыльца белой хатки-мазанки возился с самоваром угрюмый мальчишка лет десяти. Сразу видно — сын хозяина, такой же смуглый и чернявый. Шморгая носом и подтягивая сползающие синие шароварчики, он сноровисто щепал маленьким топориком лучинки для растопки. Заметив нас, сделался ещё угрюмее и быстро отвернулся.

В распахнутое окошко выглянула заплаканная девичья мордашка, обрамлённая копной каштановых волос.

— Дядя йельф сказал, что спасёт моего Зайчика, — дрожащим голоском сообщила она, доверчиво глядя на нас огромными серыми глазами. — Ведь спасёт? Зайчик очень хороший и добрый…

— Обязательно, — пообещала Бася. — А мы поможем.

Ванин хвост путеводной звездою мелькнул за углом сарая, и мы поспешили туда. Проходя мимо мальчишки, я вдруг сообразил, что тот вовсе не угрюмый, просто старается не расплакаться. Наверное, тоже переживает за бедного больного Зайчика. И, как всякий нормальный собачник, я прекрасно его понимал.

Мидя, Дурак и хозяин обнаружились на хоздворе, возле калитки, ведущей в огород. Здесь, в уютном закутке между задней стеной сарая и курятником, примостилась добротная дощатая конура с двускатной крышей и деревянной площадкой-верандочкой перед ней. На этой площадке, на подстилке из сена, лежал сейчас некрупный серенький пёсик с забавными ушками-лопушками и коротким пушистым хвостиком. Он тяжело дышал и тихонько поскуливал. От жалости у меня к горлу подкатил комок.

Озадаченный Мидавэль сидел на краю верандочки, нервно барабаня пальцами по колену. Судя по всему, он уже закончил осмотр, и результат ему не понравился.

— Здесь всё несколько сложнее, чем я предполагал, — Наш друг поднялся и вытер струящийся по лицу пот. — Как тебя величать-то, хозяин?

— Златояром зовут, — подсказал тот и всхлипнул. — Бедный Зайчик… С вечера только по саду носился, кур соседских выгонял. А сейчас — вона чё… Лежит…

— Ты, любезный Златояр, не переживай. Сделаю всё, что в моих силах. Но… это не простая болезнь. Здесь магический удар чувствуется. Да ещё и следы яда имеются.

Ого! Кому же бедная собачка так помешала?

Иван, нахмурившись, стоял рядом и явно задавался тем же вопросом. Кажется, сегодня он впервые столкнулся с таким количеством человеческой жестокости по отношению к животным. Сперва Пузя, теперь вот Зайчик…

Бася мягко спрыгнула с моего плеча на верандочку и осторожно приблизилась к пёсику. Тот не отреагировал, даже ухом не повёл, так что киса расслабилась, села и зажмурилась.

Мы с Ваней понимающе переглянулись. Что-что, а магию наша мохнатая болтушка чувствует отлично.

— Мда… Вам и вашей семье очень повезло, — подняв глаза на Златояра, тихо мяукнула она. — Этот колдовской удар предназначался не собаке. Зайчик прикрыл вас и принял проклятие на себя. — Селянин шмыгнул носом и, глянув на распростёртое тельце, горестно закусил губу. — А жив он только потому, что проклятие не смертельное. Скорее всего, наговор на неудачу. Подлая штука. Магический аналог подселения в дом семейки злыдней. Да и заклинал, как видно, далеко не маг, и даже не студент-практик.

— А кто ж тогда? — Хрипло спросил хозяин, нервно хрустнув костяшками пальцев.

— Это мы скоро выясним, — пообещала Бася. — Но сразу ясно, что он — полнейший неуч, прикупивший свиток на чёрной ярмарке, — она фыркнула и потёрлась о колено эльфа. — Мидя, как думаешь, справишься?

— Постараюсь. Проклятье, конечно, сильное, но рисунок его прост до примитивности. Нужно только найти конец, потянуть, и весь клубок распустится, — Мидавэль положил руку на голову пса и принялся что-то тихо шептать.

— Что ж, удачи вам здесь. А я пробегусь чуток, проверю, откуда след магический тянется. Чтобы знать, кого за всё благодарить, — киса азартно прижала уши и бросилась в кусты, воинственно ­подняв хвост и по-собачьи нюхая землю.

Зайчик снова заскулил, дёрнулся, засучил лапками, затем взвизгнул и затих.

Рядом со мной ахнул и зажмурился Златояр. Ваня шагнул ближе и успокаивающе положил руку ему на плечо.

Пёсик часто задрожал, глубоко вдохнул, оскалил зубы, и вдруг… громко чихнул. Из пасти с тихим хлопком вылетело мерзкого вида чёрное облачко, тут же бесследно растаявшее в тёплом утреннем воздухе. Зайчик открыл глаза, поднял голову и, увидев хозяина, приветливо вильнул коротким хвостиком. С трудом поднявшись на лапки, он, качаясь, подошёл к краю верандочки, но спрыгнуть