Спираль времени - Георгий Мартынов

– В крайнем случае рискнем, – заметил третий пришелец. – Будем продолжать путь без длительного отдыха. Оказавшись в нужной нам эпохе, получим помощь, и вред, причиненный здоровью, будет ликвидирован.

– А Рени?

При этом вопросе по лицам пришельцев прошла тень тревоги и озабоченности.

Они говорили, не скрывая своих слов от Рени. Он стал их полноправным товарищем. Как им, так и ему, предстоял один и тот же путь в будущее, путь, который продлится до тех пор, пока они пятеро не окажутся в эпохе расцвета науки и техники Земли.

Их ожидала одна и та же судьба.

Казалось бы, что пришельцы должны были испытывать к Рени неприязненные чувства, – ведь именно благодаря ему они оказались в таком неприятном положении. Но они отнеслись к неожиданному попутчику точно так же, как относились друг к другу.

Его встретили дружески, с очевидной, искренней радостью, что все окончилось благополучно и неосторожное проникновение в машину времени не привело к роковым последствиям, что могло случиться очень легко.

Пришельцы ни на словах, ни в мыслях не обвиняли Рени ни в чем.

А если и обвиняли кого-нибудь, то только себя, за то, что забыли выключить механизм двери и этим едва не погубили земного человека.

И еще они испытывали угрызения совести, сознавая, что обрекли Рени на такие же испытания, какие ожидают в будущем их самих.

Молодые ученые хорошо понимали разницу между собой и Рени. Если в той отдаленной эпохе, к которой они стремились, они четверо могли оказаться на месте, то совсем иным будет там положение Рени.

Пришельцы не хотели быть «анахронизмом», и им было очень тяжело думать, что такая судьба ожидает их молодого товарища.

И как только они его увидели, как только поняли, что этот человек, которого они считали давно умершим, присоединился к ним и останется с ними до конца, все четверо одновременно подумали о том, что на них легла моральная обязанность подготовить Рени к появлению в мире будущего.

«Остановку» можно было продлить на столько времени, сколько понадобится. Это уже не играло большой роли. А они четверо были еще достаточно молоды, чтобы не торопиться.

Им было хорошо известно, что человеческий мозг (о том, что люди Земли в этом отношении ничем от них не отличаются, они уже знали) обладает замечательным свойством – он однотипен во всех эпохах, не слишком удаленных друг от друга. Человек всегда способен воспринять и усвоить всю сумму знаний последующих веков, до которых еще не дошла наука его времени. В этом смысле мозг обладает колоссальной перспективой.

Они считали, что им повезло в том, что именно Рени, обладавший наиболее развитым умом своей эпохи, стал их товарищем. Пришельцы успели хорошо его узнать за время, проведенное в доме Дена. Но они знали, что дело не в качестве мозга, а в том, насколько «наполнен» этот мозг.

Не сговариваясь, каждый из четырех решил заняться образованием Рени.

По существу, они собирались только продолжить то, что начали тысячи лет тому назад.

И вот обстановка, встретившая их, угрожала нарушить и этот план.

Пришлось всерьез задуматься над продолжением пути, над сокращением «остановки» до минимума. В этом случае Рени окажется в будущем совершенно неподготовленным, так как в самой камере, когда она находилась в действии, времени не существовало.

В конце концов пришельцы решили до последней возможности не уходить, сделать все, чтобы остаться в этой эпохе на нужное им время.

Вот почему найденный на второй день после присоединения Рени к пришельцам платок Любавы обрадовал и возбудил надежду.

Сосуды с медом также были замечены только на второй день. Более суток пришельцы и Рени оставались голодными. Произошло это потому, что пришельцы не могли думать ни о чем, кроме спасения разума Рени от грозившего ему безумия.

Им удалось спасти его только потому, что к своим объяснениям пришельцы присоединили волевое внушение и даже два раза усыпляли Рени на короткое время, когда видели, что смятение его ума становится угрожающим.

Только наутро следующего дня Рени наконец успокоился настолько, что смог если не понять, то поверить невероятному факту, что, войдя в камеру, закопанную в саду Дена, и пробыв в ней, по его восприятию, не более нескольких часов, он вышел из той же камеры через тысячи лет и в совершенно другом месте.

Было вполне очевидно, что, если бы не прошлые беседы Рени с пришельцами, оставившие в его душе безграничную веру в разум и могущество пришельцев, им не удалось бы его спасти и Рени сошел бы с ума от нестерпимого ужаса, увидев за дверью камеры густой лес вместо знакомого сада.

Такое превращение было для него абсолютно непонятным, несмотря на все объяснения, которые он выслушал. Но пришельцы были убеждены, что после серии уроков, которые они решили дать Рени, он способен будет понять.

Из осторожности они ни словом не упомянули о катастрофе, уничтожившей или повредившей первую камеру, так как были почти уверены, что эта катастрофа не пощадила и самую родину Рени. До поры до времени было лучше, чтобы он этого не знал.

Приступ ужаса и отчаяния миновал скорее, чем можно было думать, и вечером следующего дня Рени вышел из камеры, как человек, перенесший тяжелую и опасную болезнь, но уже совершенно здоровый.

Он знал и чувствовал, что второй раз стал другим человеком, что в его жизни наступил третий период. Первый продолжался от рождения и до знакомства с пришельцами, второй начался после этого знакомства. И вот теперь он опять внутренне переродился, вступил в новую полосу жизни, и, что бы ни случилось с ним дальше, ничто и никогда не вызовет больше такого тяжелого кризиса.

Четверо его друзей также видели и понимали, что между тем человеком, которого они знали в стране Моора, и Рени сегодняшним нет ничего общего.

И сознание этого превращения радовало их.

С большим интересом выслушали они рассказ Рени о событиях, происшедших после их ухода и заставивших его последовать за ними, хотя он и не собирался этого делать, не имея ни малейшего представления о том, куда вошел, чтобы «переждать» время.

Пришельцы воспользовались этим рассказом, чтобы дать Рени первый урок. И с огромным облегчением убедились, что он понял их достаточно хорошо, а следовательно, их план образования Рени не утопия, а вполне реальная возможность.

Нужно только время, желание и готовность самого Рени, в которых нельзя было сомневаться, проделать огромный труд.

Труд не пугал Рени, но хватит ли времени? Судьба дала ему таких учителей, каких никогда не могла дать его эпоха. Все зависело от него самого.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});