Исследование о природе и причинах богатства народов - Адам Смит

Впрочем, некоторые торговые договоры считались выгодными в силу совершенно иных соображений, и торговая страна иногда давала чужой стране против самой себя монополию этого рода на определенные товары, потому что ожидала, что в общем торговом обороте между ними она в течение года будет продавать больше, чем покупать, и что баланс в золоте и серебре будет ежегодно в ее пользу. Именно с этой точки зрения так много восхваляли торговый договор между Англией и Португалией, заключенный в 1703 г. Метуеном. Вот точный перевод этого договора, который состоит всего лишь из трех статей:

Статья I. Его священное величество король Португалии обещает от имени своего и своих преемников навсегда отныне допускать в Португалию сукно и другие шерстяные изделия Великобритании, как это практиковалось до запрещения законом их ввоза; это делается на том условии, что:

Статья II. Ее священное величество королева Великобритании [Анна] обязуется от имени своего и своих преемников отныне и навсегда допускать в Британию вина португальского происхождения так, что никогда, будет ли между королевствами Британии и Франции мир или война, с этих вин под видом пошлин, или сборов, или под какимлибо иным названием, прямо или косвенно, будут ли они ввозиться в Великобританию в бочках, или малых бочонках, или в какой-либо другой посуде, не будет взиматься больше того, что взимается за такое же количество или такую же меру французского вина со скидкой одной трети пошлины или сбора. Если же когда-либо будет нарушена или отменена вышеупомянутая скидка пошлины, будет правомерно и законно со стороны его священного величества короля Португалии снова воспретить ввоз сукна и других британских шерстяных изделий.

Cтатья III. Их высокие превосходительства уполномоченные обещают и обязуются, что их вышеназванные государи ратифицируют этот договор и что обмен ратификациями должен произойти не позже двух месяцев.

Согласно этому договору, Португалия обязуется допускать ввоз английских шерстяных тканей на тех же основаниях, как и до запрещения, т. е. не повышать пошлин, которые взимались до того. Но она не обязалась допускать их на лучших условиях, чем предоставленные другим нациям условия, например Франции или Голландии. Великобритания, напротив, обязуется допускать ввоз португальских вин с уплатой только двух третей пошлины, уплачиваемой с французских вин, т. е. тех вин, которые больше всего могут конкурировать с ними. Этот договор, очевидно, выгоден Португалии и невыгоден Великобритании.

Тем не менее его прославляли как лучший образец торговой политики Англии. Португалия получает ежегодно из Бразилии большее количество золота, чем может быть употреблено в ее внутренней торговле, в виде монеты или драгоценных изделий. Излишек весьма ценен, чтобы можно было его оставлять без употребления и хранить в сундуках; так как он не может найти выгодного рынка внутри страны, он должен, несмотря на все запрещения, вывозиться за границу и обмениваться на что-нибудь такое, для чего имеется внутри страны более выгодный рынок. Значительная часть его попадает ежегодно в Англию в оплату или английских товаров, или товаров других европейских наций, получающих свою оплату через Англию. Г-ну Баретти сообщили, что еженедельный почтовый пароход из Лиссабона привозит в Англию каждый раз более 50 тыс. ф. золота. Сумма эта, вероятно, преувеличена. Это составит более 2600 тыс. ф. в год, что превышает всю предполагаемую добычу Великобритании.

Наши торговцы несколько лет тому назад были недовольны португальским правительством. Некоторые преимущества, предоставленные им не договором, а по доброй воле правительства, — вероятно, по специальной просьбе и в обмен на гораздо большие льготы, защиту и покровительство со стороны правительства Великобритании — были ограничены или совсем отменены. Поэтому люди, обычно наиболее заинтересованные в восхвалении торговли с Португалией, в ту пору были скорее склонны изображать ее менее выгодной, чем это всеми предполагалось. Они заявляли, что значительно большая часть, если не весь этот годовой ввоз золота производится не за счет Великобритании, а за счет других европейских наций, что фрукты и вина Португалии, ежегодно ввозимые в Великобританию, почти покрывают стоимость британских товаров, отправляемых в Португалию.

Но допустим, однако, что весь ввоз золота производится за счет Великобритании и что он достигает даже еще большей суммы, чем это, по-видимому, предполагает Баретти. И все же такой факт не сделает эту торговлю более выгодной, чем всякая иная, при которой за определенную вывезенную стоимость мы получаем в обмен предметы потребления на такую же стоимость.

Как можно предполагать, только очень небольшая часть этого ввозимого золота употребляется ежегодно на добавление к уже существующим в королевстве изделиям из этого металла или к монете. Весь остаток должен отсылаться за границу и вымениваться на предметы потребления того или иного рода. Но если бы эти предметы потребления покупались непосредственно в обмен на продукты английской промышленности, это было бы для Англии более выгодно, чем сперва приобретать на этот продукт португальское золото, а потом покупать на это золото эти предметы потребления. Торговля для нужд непосредственного потребления всегда выгоднее, чем торговля, ведущаяся обходным путем, и, для того чтобы доставить на внутренний рынок иностранные товары определенной стоимости, требуется гораздо меньший капитал при торговле первого рода, чем при торговле второго рода. Поэтому для Англии было бы выгоднее, если бы меньшая часть ее промышленности была занята производством товаров, пригодных для португальского рынка, а большая часть — производством товаров, пригодных для других рынков, где можно получать те предметы потребления, на которые существует спрос в Великобритании. Тогда требовалась бы гораздо меньшая затрата капитала, чем теперь, чтобы получить золото, в котором она нуждается для собственного употребления, и вместе с тем предметы потребления. Оставался бы свободный капитал, который мог бы затрачиваться на другие цели: на расширение промышленности и на увеличение годового продукта.

Если бы даже Британия была совсем отстранена от торговли с Португалией, для нее не составило бы никакого труда ежегодно добывать все количество золота, нужное ей для драгоценных изделий, для монеты или для внешней торговли. Золото, как и всякий другой товар, всегда могут достать в том или другом месте за его стоимость те, кто имеет в обмен соответствующую стоимость. К тому же ежегодный излишек золота в Португалии будет по-прежнему отсылаться за границу, и если его будет вывозить не Великобритания, то это будет делать какая-нибудь другая нация, которая будет рада перепродавать его по надлежащей цене, как это в настоящее время делает Великобритания. Правда, покупая золото в Португалии, мы покупаем его из первых рук, тогда как при покупке его у другой нации, исключая Испанию, мы покупали бы его из вторых рук и должны были бы платить несколько дороже. Но эта разница в цене была бы, несомненно, настолько незна чительна, что совсем не заслуживала бы общественного внимания.

Как сказано, почти все наше золото получается из Португалии. С другими нациями торговый баланс или против нас, или не намного склоняется в нашу пользу. Но мы должны помнить, что чем больше золота мы ввозим из одной страны, тем меньше должны мы по необходимости ввозить из всех других стран. Действительный спрос на золото, как и на всякий другой товар, ограничен в каждой стране определенным количеством. Если девять десятых этого количества ввозят из одной страны, для ввоза из всех остальных остается всего только одна десятая. Кроме того, чем больше золота ввозится ежегодно из определенных стран сверх того, что необходимо для драгоценных изделий и монеты, тем больше должно вывозиться в другие страны; и чем больше торговый баланс, этот не имеющий никакого значения объект современной политики, оказывается в нашу пользу в торговле с определенными странами, тем больше он должен оборачиваться против нас в торговле с некоторыми другими странами.

Однако это нелепое представление, что Англия не может существовать без торговли с Португалией, повело к тому, что к концу последней войны Франция и Испания, не ссылаясь даже на какие-нибудь обиды или провокацию, потребовали от португальского короля недопущения в его порты всех британских судов, а для гарантии полного недопущения — принятия в них французских и испанских гарнизонов. Если бы португальский король подчинился этим унизительным требованиям, поставленным ему его зятем, королем испанским, то Британия с потерей торговли с Португалией избавилась бы от гораздо большего неудобства, а именно от обузы поддерживать очень слабого союзника, столь плохо снабженного всем необходимым для его собственной защиты, что все могущество Англии, если бы оно целиком было направлено на эту цель, вряд ли могло бы защитить его в течение его одной кампании. Потеря торговли с Португалией причинила бы, без сомнения, значительные затруднения купцам, в данный момент занимающимся ею, которые, может быть, не были бы в состояния в течение года или двух найти другое, столь же выгодное применение своим капиталам; в этом, вероятно, состоял бы весь ущерб, который был бы причинен Англии этим замечательным образчиком торговой политики.