Лелька и ключ-камень - Юлия Русова

отвезет?

— Со мной все нормально. Вещи твои, мне твои одежки-травки-тетрадки ни к чему. А отвезет в детский дом. Ты еще несовершеннолетняя, одна жить не можешь, а я написала заявление на отказ от опекунства. Это все законно, не могу я кого-то опекать в силу серьезного заболевания родной дочери.

Лелька, конечно, догадывалась, что тетя Наташа на нее сердита, но такого поворота событий не ждала. Мамина сестра всегда относилась к ней тепло, и пусть не любила как родную дочь, но учила и жалела, как могла. Тем тяжелее было девушке сейчас. Словно подменил кто-то родного человека. Однако никаких призрачных тварей у тети на плечах не наблюдалось, так что все эти ужасные слова она говорила своей волей.

— А я значит, родной быть перестала? И как же ваше обещание, что вы маме давали?

— Дарине теперь все одно, а ты мне о родстве даже не поминай. Я тебя и впрямь как родную приняла, а ты чем отплатила? Всю жизнь Ирише изуродовала. Не знай я, что Дарина тебя родила, ни в жизнь бы не поверила, что у моей сестренки такая дрянь может родиться. Не трать время на разговоры, собирайся. Я в своем доме хозяйка, будет так как я решила.

Наталья смотрела на племянницу, на ее слезы и поникшие плечи и в ее душе разворачивалось темное торжество. Пусть хоть так ответит негодная девчонка зато, что сотворила с сестрой! Пусть хлебнет до слез горячего, в детдоме с такими, чистенькими да домашними не шибко церемонятся. Пусть поживет среди этих зверенышей, может поймет, что раз уж в дом тебя взяли, надо вести себя тихо, хозяев уважать и помнить — даже к хозяйской кошке надо относиться с почтением, а уж на хозяйскую дочь вообще голоса поднимать не сметь. Наталья чувствовала, что еще чуть-чуть и Иришка будет отомщена. Тем неожиданнее для нее оказалась реакция племянницы.

Лелька словно стала выше ростом. Развернулись плечи, блеснули опасным огоньком янтарные глаза. На мгновение женщине показалось, словно рядом с племянницей встали, положив ей руки на плечи, туманные фигуры.

— Ну что ж, уважаемая Наталья Павловна, раз уж вы решили забыть о родстве, поговорим иначе, — девушка жестом остановила тетю, открывшую было рот для возражений. — Поскольку вы не верите во всю эту мистику, — племянница издевательски усмехнулась, — то я не стану вам напоминать о том, что причиной всей этой истории стала данная вами, именно вами, без всяких просьб, клятва кровью рода. Не стану я вам рассказывать и о том, что такие клятвы — не просто слова. Мы свами даже не станем обсуждать тот факт, что, отказавшись от родового наследия, вы ничего не объяснили своей дочери. Более того, вы не смогли ее контролировать, и она попала на удочку к опытной, жаждущей мести ведьме. Впрочем, именно существование связи с ведьмой и позволило вашей дочери выжить. Но это мы тоже обсуждать не будем.

Наталья, постоянно пытающаяся прервать Лельку, вдруг охнула и прикрыла ладонью рот. Она вспомнила, что говорили местные тетки о старухе, ныне проживающей в доме директрисы. Дескать, это сама Инга и есть, а вовсе не ее бабка. Однако женщина тут же отмахнулась от этой ерунды. Быть такого не может, просто племянница пытается задурить ей голову сказками.

— Верно говоришь, Вольга. Хватит обсуждений. Собирай вещи и отправляйся сегодня же.

— Не так быстро, уважаемая, — голос племянницы стал глубже и ниже, будто вместо нее говорил кто-то другой. — Как я уже сказала, обсуждать старые сказки мы с вами не будем. Обсудим же мы иное, связанное с вашим опекунством. Вы говорите, написали заявление на отказ от опеки надо мной? Имеете право. Но есть один момент… Почти половина денег, затраченных на лечение вашей дочери, взято из моей банковской ячейки. Я не возражала, была уверена, что помогаю родным. Кто в беде поможет, кроме родной крови. Однако вы решили иначе. Что ж, мы пойдем теперь разными дорогами, иметь дело с той, что не держит слова данного погибшей сестре, я не хочу. Но если вы сейчас отправите меня в город, я немедленно заявлю о хищении средств, за которые вы отвечаете, как опекун. Как вы думаете, что тогда произойдет?

Наталья в ужасе села, где стояла. Она не считала траты на лечение Иришки, не задумывалась, откуда к ней приходят деньги. У нее в голове, словно страшное кино, разворачивались картины последствий: вот ее привлекают к суду и сажают, а Ирина прозябает, забытая всеми. Или не сажают, а обязуют выплатить все растраченные средства и вместо лечения дочки они с мужем каторжно работают, чтобы собрать нужную сумму. Вот идут по селу шепотки, что Наталья обокрала сироту. Отворачиваются односельчане, никто не берет на работу. В самом деле, кому нужен бухгалтер с таким пятном на имени!

Женщина ясно понимала, что после ее действий взывать к родственным отношениям уже бессмысленно. Что бы она не говорила про сестру, в глубине памяти ясно виделось прошлое. Дарина была мягкой, доброй, светлой, но стоило задеть что-то для нее важное, и она становилась жесткой, как чугунный лом и жалила обидчика словом и делом хуже осиного роя. Глядя на племянницу, Наталья словно воочию видела перед собой рассерженную сестру.

— Что ты хочешь? — сдаваясь, глухо спросила она.

— Ничего особенного, — ответила уже обычным голосом Лелька. — Я просто доживу здесь до конца учебного дома, как жила все время до этого, и уеду. Вы отзовете свое заявление и передадите опекунство надо мной Светлане, сестре дяди Андрея. Деньги он потихоньку вернет, тут мы с ним договоримся. Вы, в счет этих денег, передадите мне свою часть старого дома бабушки Таси, все оформите официально.

— А что с Ириной-то будет?

— Что с ней может быть? Последствия полиомиелита почти не лечатся, попробуйте сходить к дяде Олегу. У него есть очень хорошие общеукрепляющие сборы, сейчас это самое важное для вашей дочери.

— И все? Это все что ты можешь предложить?

— Этого уже немало. И запомните один момент… Веды, ведьмы — это для вас просто сказки. Но если вы или Ирина решите мне мстить, то будьте готовы к тому, что я смогу за себя постоять. Даже в сказках веды пусть и не нападают первыми, но имеют право на любую защиту себя и близких. А про превышение