Певец меча - Дженнифер Роберсон

Если не вспоминать, что речь шла о нас с Дел. Дел и я. Делила и Песчаный Тигр, честные и гордые, Южная сила против Северной быстроты, мускулы против женского изящества. В постоянном поиске слабых мест.

Удары остановлены. Удары отведены в сторону.

Парированы выпады и произнесены сверкающие ответы.

Удары резкие, сильные, изо всех сил.

Дел, как и я, дышала хрипло. Мы приехали на Север совсем недавно и не успели привыкнуть к климату, хотя Дел было легче чем мне. Ее еще хватило бы на песню, а я мог только дышать.

Но я помнил, что она могла выпеть меня из круга. Она так и сделает, если я ее не остановлю. Я уже видел начало песни. Дел изменяла свою яватму, призывая часть силы. Немного, я знал – она не хотела убивать меня

– лишь столько, чтобы ей хватило для победы.

Мне призывать было нечего. Мой меч жаждал крови, жаждал жизни, а я не мог ему этого дать.

Поэтому у меня был только один шанс остановить ее: подавить песню Дел и заставить ее танцевать под мою мелодию, сотканную, из намеков и лжи, чтобы заставить Дел совершить ошибку, потому что сама она не ошибется. Она никогда не ошибается.

И если я выиграю этот танец, значит Дел ошибется впервые в жизни.

А я должен был выиграть.

Я посмотрел на Дел повнимательнее, продолжая двигаться. Мы дразнили друг друга клинками, не давая ничего из того, что обещали. У нас с Дел на тренировках всегда присутствовало что-то очень личное, что заставляло нас вспоминать о времени, проведенном в постели. Танец для нас стал не только ритуальной схваткой, но и объяснением в любви.

На это раз все было сложнее. Каждый из нас жаждал удовлетворения, которое другой дать не мог и не хотел.

Но было и что-то другое. Что-то поднималось во мне. Я почувствовал это, но не сразу понял в чем дело, а когда понял, даже испугался – меня переполнял гнев.

Не именно на Дел, на то, что происходило, потому что весь я был в танце. Но на глупость, которая привела нас сюда, танцевать друг против друга на радость Телека, Стиганда и других, которые хотели избавиться от нас обоих. Которые хотели, чтобы мы оба умерли и ради этого готовы были пожертвовать своей честью.

Ярость. Теперь уже на Дел, которая наплевала на мои чувства, чтобы удовлетворить свои. Которая так легко продала меня в рабство и не задумалась, каково мне.

Холодный гнев. Но он рос. Он перешел из меня в меч и в мой танец и, наконец, дошел до Дел.

Наши узоры стали четче, удары настойчивее. Гнев уже переполнял меня и в голове было только одно: я должен выиграть.

Сколько раз мы с Дел встречались в круге для тренировки? Сколько раз мы из круга выходили, так и не решив, кто же лучше, но в душе не сомневаясь в собственном превосходстве?

Не эти ли мысли мы высказали вслух на кимри?

Тогда наш спор так и не был закончен. Теперь все должно определиться.

Пора кончать этот фарс.

Она попыталась. Ноги широко расставлены и чуть согнуты. Она постоянно была в движении, ни на минуту не останавливаясь, не давая мне времени на решение. Я знал, что под серебряными нарукавниками ее запястья не уступали по твердости стали.

Нельзя было сбивать дыхание, если я собирался выиграть танец, но несколько слов могли мне помочь. Они могли разрушить ее песню.

Я заговорил намеренно гневно:

– Узнаешь это? Слушай меня.

Она открыла рот, чтобы запеть, но я не позволил.

– Ан-истойя, которому нужна свобода…

У Дел лишь дрогнули ресницы.

– …ан-истойя, которому нужна кровь для яватмы…

Она молчала и свирепо смотрела на меня. Я много раз видел ее в круге, но впервые этот взгляд угрожал мне.

– …который сделает все, что потребуется…

Она метнулась сквозь мою защиту, зацепила мой меч и снова скользнула назад.

Аиды, ненавижу ее скорость. Она мешает меня с пылью.

– …чтобы вернуть то, что было потеряно.

Это подействовало. Ее взгляд изменился. Я решил побольше разбередить рану.

– Все это тебе знакомо, да, Дел? Видишь себя?

Она видела. В ее глазах появились испуг и изумление. С каждой секундой она все ближе подходила к правильному ответу.

И последний удар.

– Я увезу тебя отсюда. На Юг, когда закончу. И тогда у меня будет все: Юг, яватма, сила, Делила, – я помолчал, чтобы она успела понять. – Ты наконец займешь свое место.

Сработало. Она была взбешена, слишком взбешена и начала терять контроль. Я тут же воспользовался своим преимуществом, чтобы разбить ее защиту.

На этом танец и закончился бы, но я споткнулся на неровном дерне. Это была совсем небольшая ошибка, но Дел ее хватило. Она получила преимущество.

Она прорвалась, нанесла удар и вонзила в меня клинок, как раз над широким поясом. Я почувствовал холодок стали, легко прорезавшей сначала ткань одежды, потом мое тело. Потом клинок натолкнулся на ребро, зацепил, вошел глубже и добрался до внутренностей. Боли совсем не было, ее заглушили шок и холод, но лед облепил мои кости и застыл в каждом мускуле.

Я откинулся, вырывая из себя меч. Саму рану я не чувствовал, но внутри меня поднялась буря. Кровь, струящаяся по венам, замерзала.

– Сдавайся! – закричала Дел. – Сдавайся!

От испуга и гнева ее голос прозвучал непривычно резко.

Я хотел сдаться, но не мог. Что-то внутри меня, в моем мече вползло в кровь, кости, сухожилия и новую, сияющую сталь. Оно не позволило мне сдаться. Оно требовало от меня выигрыша, крови…

– Я заставлю тебя, – выдохнула Дел. – Как-нибудь… – и она пошла на меня, на меня, пробивая мою слабеющую защиту и показывая мне три фута смертоносной яватмы. – Сдавайся! – снова закричала она.

Меч стонал от желания напиться крови. Это может произойти не по твоей воле, сказала она, и не исключено, что последствия будут трагическими. Я громко закричал, пытаясь вырваться; пытаясь удержать эту силу под контролем, хотя уже понял, что не смогу. Меч был слишком могущественным.

Вот значит каково это, подумалось мне, иметь яватму, даже безымянную. Сила, мощь, полная отдача.

Как у Дел.

Аиды, а что было бы, если бы я напоил его кровью?

Именно этого он и хотел. Дикая магия, предупреждал Кем. Незапетая, невызванная к жизни, необузданная. И теперь я платил за нее.

Но не такой дорогой ценой как Дел.

44

Он стоял на краю обрыва. Внизу лежала Стаал-Китра, неровная от курганов, дольменов и могил. Вершины гор упирались в бледное небо. Над черной зимней водой поднималась Стаал-Уста, с решетками голых ветвей, пробивающих небо как кинжалы.

Он повернулся и яркий плащ распахнулся, а под порывом ветра снова запахнулся, прикрывая его до подошв ботинок. Он посмотрел на жеребца, который ждал его, похлопал гнедого по шее и почесал заиндевевшую морду, скрывавшуюся за двумя облачками пара от дыхания.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});