Время жить. Книга вторая: Непорабощенные - Виктор Тарнавский

Поклон.

— Мы рады вас видеть.

— Ваше высочество! Блистательная! Да благословят вас Звезды! И пусть укажут они вам светлый путь! Примите поздравления от губернатора покорной Императору 38-й провинции!… Рад встретиться с вами, ваше высочество, при более счастливых обстоятельствах.

— Спасибо, Почтенный. Я тоже очень рад вас видеть. Как идут восстановительные работы?

— Полным ходом, ваше высочество. Те разборные дома, о поставке которых вы тогда договорились, — просто настоящее спасение.

— Спасибо, — улыбнулся Кэноэ. — Я рад, что смог оставить по себе добрую память.

— О, в Гомзи все помнят вас, ваше высочество. И особенно вас, блистательная. Я привез вам привет от Асние. Она родила, три дня назад. Девочку назвали Кээрт в вашу честь.

— Я этого не заслужила, — Кээрт смущенно опустила ресницы. — Прошу вас, передайте ей мою благодарность. Я рада, что у нее все в порядке.

Стоп, о чем это Кээрт? Неужели она была в 38-й провинции после землетрясения? Ладно, оставим этот вопрос на будущее. Перед глазами уже торчит очередной гость, которого тоже нужно приветствовать…

— …Примите поздравление от скромного заместителя директора ничтожной фабрики в 28-й провинции…

Суорд!

— Вы, кажется, зачастили в Столицу.

— Вы удивлены, ваше высочество? Но я не мог пропустить случай, чтобы выразить восхищение вами и (поклон) вашей молодой супругой. Вы просто великолепная пара!

— Вы считаете? (это Кээрт)

— Безусловно, блистательная. Вы становитесь легендой и, я бы сказал, самой прекрасной в мире легендой. Я и не смел надеяться на это. От всей души, желаю вам счастья.

— Спасибо.

Суорд снова поклонился, как положено по протоколу, и в мгновение ока растворился в толпе. Кэноэ уже устал удивляться, как ловко у него это получается.

Он вообще сегодня устал.

— …Поздравляю вас, ваше высочество, блистательная! Желаю вам любви и согласия, а пока – продержаться до конца этого дня!

Приятно, когда тебя, наконец, кто-то понимает. И немного даже удивительно, что нарушителем протокола становится старый служака маршал Гдэаск. Впрочем… у него появился второй ромб!

— Большое спасибо, флаг-маршал. Мы постараемся выдержать. И прошу прощения, я так и не прочитал ваши материалы о Филлине. К сожалению, в последние дни у меня было слишком много других забот.

— Оставьте их себе, ваше высочество. Может быть, у вас появится время и желание позже. Все равно, наверное, теперь я смогу увидеть вас не скоро.

— Почему?

— Я получил новое назначение, ваше высочество. За победоносное завершение Филлинской операции мне присвоено звание флаг-маршала, и завтра я отправляюсь на Таангураи, где приму командование округом.

— Передавайте привет моему отцу. Скажите, что у меня все хорошо, но я немного скучаю по нему и маме и очень хочу их увидеть.

— Обязательно, блистательная. Я непременно передам ему ваши слова и расскажу, какой прекрасной вы были сегодня! И я желаю удачи вам, ваше высочество. Я жалею лишь о том, что после моего отъезда из Столицы мое предложение будет благополучно забыто и похоронено в архивах.

— Я постараюсь сохранить вашу мечту, флаг-маршал, — сказал ему Кэноэ. — Не теряйте надежды. Может быть, брошенные вами зерна еще прорастут и расцветут пышным цветом. Я пока не знаю, чем я смогу помочь вам, но я постараюсь, чтобы ваши стремления не были забыты.

— Мы постараемся, — тихо добавила Кээрт.

Что она имеет этим в виду?! И вообще, не мешало бы выяснить, что знает его молодая жена о его интересах и знакомых?…

Но додумать до конца, как всегда не удалось. Флаг-маршал Гдэаск уступил свое место новому гостю…

— Мы рады вас видеть, — наверное, в тысячный раз произнес Кэноэ завязшую в зубах фразу и вдруг осекся.

Перед ним больше никто не стоял. Гости кончились. Все они уже поздравили молодых супругов и теперь толпились в зале, увлеченно разговаривая, выпивая и закусывая.

Кэноэ вдруг вспомнил, что еще не завтракал.

— Кэно, а давай удерем отсюда! — вдруг прошептала ему на ухо Кээрт. — Пока на нас никто не смотрит!

— Давай, — выдохнул ошеломленный Кэноэ. — Только пройдем, наверное, мимо вон тех столов. Не знаю как ты, а я, кажется, сильно проголодался!

Конечно, из их затеи ничего не вышло. Они едва успели стронуться с места, как на них с шумом и гиканьем налетела целая орда родственников и увлекла за собой к праздничному столу. И что самое обидное, на этом столе уже почти ничего не осталось.

Было, наверное, уже за полночь, когда этот бесконечный день, наконец, закончился. С шумом и песнями их всей толпой проводили в отведенные для них покои и заперли за ними дверь, навесив на дверную ручку целый ворох разноцветных лент. Еще некоторое время из коридора слышалась музыка, но затем и она стихла.

— Как я устал! — Кэноэ с облегчением сбросил прямо на пол парадную голубую мантию, которая страшно мешала ему весь день, особенно во время танцев. — Кээрт, ты хочешь пить?

Какая-то добрая душа поставила на столик возле гигантской кровати под балдахином большой кувшин сока и блюдо с десятью кремовыми пирожными.

— Да, пожалуйста, — Кээрт стояла перед огромным зеркалом и осторожно вынимала из своей прически многочисленные украшения. — Только немножко.

Кэноэ налил ей сока в высокий стакан и цапнул с тарелки пирожное. Оно было вкусным, но маленьким, и Кэноэ не успел оглянуться, как съел пять штук.

— Ешь еще, — не оборачиваясь, предложила ему Кээрт. — Я не голодная. Только помоги мне, пожалуйста.

Тщательно вытерев руки влажным полотенцем, Кэноэ помог Кээрт снять с головы какую-то особо сложную диадему, а затем освободиться от ее чудовищного платья. В полупрозрачном нижнем белье Кээрт выглядела весьма соблазнительно, но Кэноэ сейчас было совсем не до того. Он чувствовал, что вот-вот рухнет без сил.

— Ты хоть спала сегодня? — участливо спросил он, наблюдая, как Кээрт расплетает волосы.

— Не-а, — слабо покачала головой Кээрт. — Мне всю ночь прическу делали. Так намучалась с ней…

— Так ложись спать, — Кэноэ откинул край легкого одеяла, от которого пахло цветами. — Завтра все сделаешь.

— Хорошо, Кэно…

Он прикрыл ее, уже спящую, одеялом, а затем, коснувшись переносного пульта, погасил свет и сам рухнул на мягкую обширную кровать, принявшую его в свои душистые объятия. И заснул, кажется, еще до того, как его голова коснулась подушки.

— Кто-нибудь, выключите это солнце!

Кэноэ открыл глаза и тут же заслонил их ладонью, спасаясь от яркого света. Что и говорить, о шторах вчера никто не позаботился.

Ну, шторы – это мелочь. Он вчера даже раздеться не позаботился. Нечего сказать, хорошо провел первую ночь. Рассказать кому-то – обхохочутся. Только он не будет никому рассказывать. И вообще, не о чем тут говорить!…

Кэноэ сердито чихнул и вдруг понял, что проснулся. Спустив ноги на пол, он осторожно взглянул назад. Кээрт спала, ее пышные волосы разметались по подушке, и Кэноэ с запоздалым сожалением подумал, что слуги, которые вот-вот зайдут в их комнату, разбудят ее.

Однако на этот раз привычный сигнал не сработал. Осторожно приоткрыв входную дверь, Кэноэ прислушался: Дворец был непривычно пуст и тих.

Ах да, конечно, сегодня праздник Спелых Ягод. Все, небось, на пикнике в парке, разжигают костры, надевают венки из цветов и листьев, слушают музыкантов и веселятся до самого заката… Дворец сегодня оставлен ему и Кээрт.

Она все еще спала, и Кэноэ внезапно почувствовал страх. Что он скажет Кээрт, когда она проснется? Что они будут делать вместе, одни? Может быть, разбудить ее поцелуем и заняться, наконец, с ней любовью? Нет, только не с Кээрт! Почему-то Кэноэ испытывал смущение. С другими девушками было просто, но ее словно окружал невидимый барьер, через который он не решался переступить.

Ожидание становилось невыносимым, и Кэноэ не выдержал. Тихо, чтобы не потревожить Кээрт, он скользнул за дверь и побежал по коридорам – все быстрее и быстрее.

В конце концов, ему нужно хотя бы сказать Грауху, что на некоторое время он будет вынужден отказаться от поездок в Старый Город… А Кээрт, если понадобится, свяжется с ним по браслету…

Старый Город тоже был тихим и пустынным. Большая часть его разнообразного населения предпочла провести праздничный день в Столице. На охраняемой стоянке, где Кэноэ обычно оставлял гравикатер, не было ни одной машины.

Кэноэ спешил. Он чувствовал вину перед Кээрт и почему-то продолжал надеяться, что успеет обернуться туда и обратно до того, как она проснется. Он почти бежал по опустевшим улицам Старого Города, который сегодня выглядел мертвым и заброшенным.

Однако когда спешишь, почему-то все идет не так, как надо. Торопясь, Кэноэ не заметил веревки, натянутой на уровне его щиколотки поперек одного из темных переулков. Прежде, чем он успел встать, кто-то рывком поднял его за шиворот и подтащил к стене.