Мой безумный Новый год - Наталия Веленская

у камина, и протягивает мне руку:

— Пойдём потанцуем?

Вкладываю свой ладонь в его и аккуратно встаю. Мне кажется, я за несколько лет столько не танцевала, сколько за эти дни с Ромкой. Мой неисправимый романтик…

В стенах номера зазвучали красивые фортепианные аккорды. Прикрываю глаза, растворяясь в этой чудесной мелодии. И даже не сразу замечаю, как Рома подходит ко мне и с каким-то особым трепетом кладёт свою ладонь на мою поясницу, привлекая к себе. А второй рукой нежно переплетает наши пальцы.

— Так, плейлист сегодня на тебе, — улыбнулась я, склоняя голову Ромке на грудь. — Не знаю, что это за песня, но мне, определённо, нравится. Это же какое-то стихотворение Шекспира, да?

— Ага, — отзывается Ковальчук, прижимая меня к себе, — Ну а если точнее только первая строчка[1], а всё остальное это уже текст автора песни.

— Никогда бы не подумала. Очень красиво! — искренне восхитилась я, причём не только музыкальной композиции, но и Ромкиным знаниям.

— Знаешь, Лер, а ты ведь тоже делаешь мои вечера незабываемыми, — чуть слышно прошептал мне на ухо товарищ писатель, запуская по моей коже тысячи мурашек. — С самой нашей первой встречи…

Надеюсь, Ромка не собирается «примерять» на меня каждую из строчек песни? Потому что текст был хоть и красивый, но очень грустный. А мне совершенно не хотелось сейчас портить нашу праздничную атмосферу.

— Да уж… со мной точно скучать не приходится…

— Надеюсь, и ты со мной… не заскучаешь, — говорит Рома. И я вижу, как в этот миг на его лицо набегает тень.

— Исключено! — беззаботно смеюсь я, стараясь подбодрить своего загрустившего кавалера. — Ром, мне очень хорошо с тобой, правда. Но знаешь, что я сейчас поняла? Единственное по чему я скучаю, то это по своим девчонкам, по Петербургу, по своему любимому кафе «Переделка» с его чудесными пончиками…

— Погоди, погоди. Пончики? — изумлённо воскликнул Ковальчук. — Лера и пончики?? Я не ослышался?

— Ну да… а что?

— Я ещё от твоего «Оливье» не отошёл!

— Раз в год можно.

— А пончики?

— А пончики по четвергам после работы, — показываю ему язык, ничуть не смущаясь — Должны же быть в этой жизни маленькие радости!

Ромка громко смеётся, откинув голову назад. А я просто любуюсь им и ничего не могу с собой поделать — залипаю на его широких, чувственных губах, волевом подбородке, мощной красивой шее… Но самое главное — это взгляд его лучистых глаз, в котором я сейчас растворялась. Взгляд, который искрился настоящим счастьем.

— Мама у меня тоже пончики любила, — вдруг говорит Ромка. — Что-то я в последнее время стал всё чаще вспоминать их с папой …

— Да ты говорил, что вы приезжали сюда отдыхать, когда ты был маленький.

— Не только поэтому, — останавливается Рома и нежно берёт меня за руки. — Знаешь, а ведь они примерно здесь и познакомились, на горнолыжке. Папа рассказывал, что это была любовь с первого взгляда. Или точнее с первого падения — она тогда на него на лыжах въехала на полной скорости. Они улетели в сугроб и там как раз и состоялось знакомство. Он как только её увидел, сразу понял — она та самая. И она обязательно станет его женой.

— Теперь я понимаю, в кого ты такой романтик.

— Тогда я его слушал, улыбался и… если честно не особо верил, что такое бывает: встретились, поженились через месяц и прожили вмести всю свою жизнь. Звучало как-то уж слишком сказочно или притянуто за уши. Люди ведь вообще любят приукрашивать, вспоминая о прошлом. А вот сейчас я его понимаю, Лер…

— Правда? — хрипло отзываюсь я, не в силах совладать с собственным голосом.

— Да, — склоняется к моим губам Рома. Обхватывает моё лицо руками и оставляет на губах нежный, неторопливый поцелуй.

Который спустя несколько мгновений разжигает у меня внутри настоящий пожар.

И красное платье стремительно скользит вниз и падает к моим ногам.

* * *

Традиционно, первое января у большей части населения нашей страны проходит в ленивой полудрёме. Так было и у нас с Ромкой — из номера мы вылезали только, чтобы покушать. А всё остальное время валялись в кровати, смотрели новогодние фильмы и предавались всяким приятностям в виде активных кардионагрузок в горизонтальной (и не только) плоскости.

По всем законам жанра, я уже давно была заскучать от такого однообразного времяпровождения. Но на удивление, с Ромкой мне было не скучно. А мой предстоящий отъезд только усиливал эмоциональность от каждого момента, что мы проводили друг с другом.

Но следующий день не задался с самого утра. Мало того, что мне опять снился Костя — к этому я уже привыкла и даже почти смирилась с тем фактом, что моё подсознание будет мучить меня ещё какое-то время, подкидывая в мои сны фрагменты близости с Захаровым. Но большую часть этой ночи мне снилось, что он от меня ускользает. Своей фирменной уверенной походкой уходит куда-то в туман, а я бегу за ним, кричу, чтобы он вернулся… Но никак не могу догнать. И из-за этого очень горько плачу. Так горько, что казалось — ещё немного и у меня просто разорвётся сердце.

— Лер… Лера… — тормошит меня Ромка, с тревогой заглядывая мне прямо в глаза.

Как выяснилось потом, эта была далеко не первая его попытка вырвать меня из лап кошмара.

— Я что опять кричала во сне?

— Да, Лер, — скользит по мне усталым взглядом. Бедный Ромка! Кажется, из-за моих кошмаров ему совсем не удалось выспаться этой ночью. — И очень сильно плакала. Что тебе снилось?

— Да так, ерунда какая-то, — отвожу взгляд, и поспешно приподнимаясь с кровати.

— Расскажешь?

— Пусть это останется между мной и моим психологом, — отшучиваюсь я под свой отчаянно громкий стук сердца.

Лера, ты опять ему врешь! Опять!

Но разве я могла поступить иначе в этой ситуации? Разве я виновата, что подсознание уже которую ночь играет со мной в какие-то странные игры? Я же не могу это контролировать! Если бы могла, Захаров уже давным-давно покинул мои сны без шанса на возвращение. Всё что я могла — это защитить Ромку от информации, которая точно его расстроит и привнесёт в наше общение некоторую натянутость.

— Кстати, надо будет к нему записаться, как вернусь домой, — добавляю я, поднимая с пола Ромкину футболку и натягивая ее на себя. — Прогуляемся после завтрака?

Рома молча кивнул. В таком же молчании мы провели большую часть прогулки. Он о чём-то напряжённо размышлял, а я терзалась чувством вины за своё утреннее враньё.

— Ты не боишься?..

— Чего?

— Предстоящего полёта? — тихо спрашивает он, внимательно