В тени престола. Компиляция 1-12 книга (СИ) - Бушмин Виктор

Коннетабль поклонился и молча покинул палатку принца. Все расположились на небольшой отдых после успешного дня боевых действий. Посыльный уехал быстро и утром следующего дня возвратился с известием, что сеньоры, ворча, бродят по лагерю, но через день или два подъедут к принцу Людовику всем скопом.

– Вот и хорошо! Пойду, прогуляюсь возле рва, пусть граф Эбл увидит меня воочию!..

Людовик вышел на свежий воздух. Он оделся довольно-таки торжественно для простой прогулки. Видимо, он хотел своим беззаботным и, несколько легкомысленным, видом вывести из себя и ещё больше разозлить графа де Руси. Он надел легкую кольчужную котту с короткими рукавами из маленьких плетеных металлических колечек, поверх неё накинул ярко-синий сюркот, весь в лилиях родового герба, легкий конический шлем принца украшала золотая походная корона, сверкавшая рубинами и изумрудами в лучах яркого весеннего солнца. Из оружия на принце был только меч в красивых ножнах и кинжал в богатой оправе из золота и каменьев. Годфруа де Леви, одевшийся также торжественно, но значительно беднее своего господина, захватил с собой щит средних размеров, украшенный своим родовым гербом, меч и пару шестоперов, на всякий случай.

Бодрым, но несколько непринужденным, шагом они вышли из лагеря и сделали несколько кругов возле барбакана, расположенного возле моста, как раз напротив башен и ворот замка графа де Руси. Несколько стрел, выпущенных из замка, впились возле самых ног прогуливающихся, одна даже умудрилась попасть в щит, захваченный с собой Годфруа.

– Хватит с него! – Подвел итог прогулки принц. – Он уже знает, что я здесь! Большего и не нужно. Пошли, проведаем твоего родственника Лузиньяна!

– Пойдемте, сир… – согласился де Леви.

Они развернулись и направились обратно в сторону лагеря, при этом расторопный Годфруа не забыл забросить свой щит за спину, чтобы прикрыть отход на всякий случай. Это было сделано правильно, так как тут же несколько стрел из луков, пущенных вдогонку уходившим, вонзились в щит де Леви.

– Злятся! Ей богу, злятся! – Отметил Людовик, кивнув головой в сторону замка.

Они подошли к палатке, возле которой лежал Лузиньян. Слуги вынесли его на свежий воздух в тенек, чтобы он смог подышать и полюбоваться весенней природой, раскрасившей округу сочной зеленью листвы.

– Как ваши дела, милейший? – Спросил его принц.

– Простите, сир, что не могу стоя приветствовать Вас! Я немного ранен… – ответил тот, пытаясь привстать.

– Что вы, лежите, отдыхайте. Нам доложили о героизме вас и вашего отряда, отвлекшего часть сил противника от нас! Ваши смелые действия стали залогом нашей вчерашней победы, Лузиньян! Я напишу письмо вашему отцу, мессиру Гуго, с благодарностью за то, что он воспитал такого храброго и порядочного рыцаря! Это ужасная редкость в наше время. – Немного приукрасил принц действия мародеров отряда Лузиньяна.

– Спасибо, сир! Но, боюсь, что мои опрометчивые вчерашние действия могли повлечь более страшные последствия. Только своевременная помощь мессира де Леви, его верных и отважных рыцарей спасла жизнь мне и моим воинам. Благодарите, прежде всего, его, сир! – Ответил Лузиньян, немного покраснев.

–Хм…. А почему я ничего не знал об этом! – С деланной суровостью принц повернул голову к де Леви.

– Я не стал утруждать ваше внимание подобной мелочью… – ответил смущенный де Леви.

– Вы только посмотрите на нашего скромника, Лузиньян! Его воины, своими четкими и грамотными действиями разгромили большой отряд врага, сожгли одну из главных его баз, спасли вам жизнь, а он «не пожелал утруждать»!.. Что мне с ним делать, Лузиньян? – Продолжал свою игру Людовик.

– Прошу Вас, сир, не наказывать моего тезку и названного брата! – Сказал Лузиньян, заступаясь, как он думал, за де Леви.

– Боже мой! Эти слова достойны рыцарей времен Карла Великого! Названный брат! – Восхитился Людовик. – Как вы думаете, Лузиньян, достоин ли этот, ещё недавно бывший простолюдином, рыцарь стать, к примеру, сенешалем моего графства Дрё?..

– Сир! Сердце мессира Годфруа, моего тезки, благороднейшее из многих, встречавшихся мне! Он, а ни кто иной, достоин столь высокого звания! Природное благородство, а не древние титулы, сейчас важнее… – ответил, пораженный словами принца, Лузиньян.

Годфруа и сам стоял, словно окаменевший. Он – сенешаль графства Дрё?!!! Он, вчерашний простолюдин, толком и не мечтавший ни о чем, кроме рыцарских шпор и перевязи, теперь приравнивался к ряду знатнейших и могущественнейших людей королевства!!!!

Людовик, понимая, что наживка уже проглочена, продолжал:

– Вот только обидно за мальчишку… Совсем ведь загуляется холостяком! Ему бы жену какую-нибудь строгую, чтобы крепко держала его! Вы лично, что думаете, мессир де Лузиньян?..

Годфруа де Лузиньян, хотя и был немного контужен после боя, сразу же сообразил, какие выгоды сможет извлечь весь его род, породнившись с любимчиком принца Людовика, будущего короля Франции! Ну и что, что Годфруа бывший простолюдин! Зато посвящен в рыцари лично королем Филиппом, когда он спас ему жизнь! Ну и что, что лицо у него обезображено шрамом! Зато он малый добрый и смелый! А род Лузиньянов всегда уважал и ценил шрамы и смелость! Иначе им, живущим на стыке между несколькими княжествами, было и не выжить!

– Сир! Не могу ли я скромно предложить Вашему вниманию мою молодую сестрицу Луизу! Она воспитывалась в монастыре, в строгости и почитании старших. Очень порядочная и честная девица, сир! – Клюнув на удочку, произнес Годфруа де Лузиньян. В его голове уже созрел план, как, используя возможность брака своей сестры, упрочить и округлить земли семейства.

– Порядочная и честная, говоришь… Это хорошо. Очень хорошо. А отец твой не будет, случаем, против твоего варианта? Вдруг, он присмотрел ей какого-нибудь женишка из местных? Неприлично тогда получится… – произнес Людовик, изображая заинтересованность.

Лузиньян покраснел от напоминания того, что не он, а его отец решал все, пока еще, в их семье. Он привстал с постели и гордо произнес:

– Клянусь Вам, сир, что никто не получит руки моей сестры, кроме моего названного брата и тезки, мессира Годфруа де Леви, сенешаля графства Дрё, посвященного в рыцари самим королем Филиппом Первым Французским! Я, Годфруа, наследник сеньории Лузиньян, скорее перенесу свой оммаж сарацинам, чем позволю принизить мои слова!

«Да, гордец он ещё тот! Этот факт всегда можно будет использовать с пользой для короны!» – подумал Людовик, но вслух произнес:

– Мессир Годфруа де Лузиньян! Мы нисколько не сомневаемся в весомости ваших слов. Но, может быть, есть такая необходимость спросить желание нашего доброго слуги, сенешаля де Леви, и вашей милейшей сестрицы? – Он повернулся к де Леви, вид которого был непроницаем, но сердце готово было выпрыгнуть из груди от неожиданно свалившегося на него титула, должности, привилегий, знатности и, прежде всего, счастья видеть и обладать, недостижимой, до сего момента, Луизой де Лузиньян, самой прекрасной и желанной из женщин на свете! – Вы, я надеюсь, не против, мессир сенешаль?

– Приму с великой честью породниться с таким благороднейшим родом Франции. – Потупи взор, произнес Годфруа.

– Ну, вот и все! Факт сговора и помолвки можно считать свершившимся. Осталось так, самая малость, обменяться какими-нибудь безделушками в знак согласия сторон. – Улыбнулся довольный удачным и, самое главное, быстрым сватовством принц.

– Прими от меня, тёзка, наш фамильный перстень. Пусть это будет залогом нашей будущей дружбы и согласия! – Протянул перстень с фамильным гербом Лузиньян.

Годфруа снял с пояса кошель, в котором хранились великолепные бусы, серьги и три перстня, все украшенные алмазами, рубинами и жемчугом, и протянул Лузиньяну:

– Возьми и ты, брат мой названный, эти скромные дары для твоей сестры Луизы, в знак моего согласия и обещания жить с ней по законам Божьим, чтить и уважать отца твоего и весь ваш род, как своих родных!

– Молодцы! Вот это вообще, словно из древней «песни о Роланде» вышло! – Засмеялся Людовик. – Выздоравливайте, мессир Лузиньян. Мне еще понадобятся ваш меч и ваши вьючные лошади для богатых трофеев!