Сигрид Унсет. Королева слова - Сигрун Слапгард

И в этот год у Сигрид Унсет не вышла новая художественная книга. Наверное, так случилось потому, что вокруг нее происходило очень много разных событий, на которые она считала своим долгом отвечать публично. Поздней осенью 1933 года Унсет выпустила новый сборник эссе «Этапы. Новые вехи». Сборник как свидетельство ее духовной борьбы и как свой ответ приходскому священнику она считала важным вкладом в общественные дебаты.

Подзаголовок статьи о Святой Анджеле Меричи гласил: «Борец за права женщин». Унсет пишет, что предрассудки сторонниц эмансипации мешают им перенимать опыт у выдающихся католичек. «Самое простое дело на свете — собрать гигантский компендиум женоненавистнических высказываний из староцерковных и средневековых теологических трудов. По ним, женщина — это низший пол: женщина — существо ненадежное, похотливое, неспокойное, недуховное и со времен Евы заставляет мужчин грешить.

Так же просто собрать высказывания, прославляющие женщину — храбрую и сильную, насмерть стоящую за свою веру, женщину добродетельную, которая по-матерински заботится о бедных и по-сестрински помогает больным, невесту Христа в служении убогим».

Она считала, что можно читать тексты, как черт читает Библию, и постоянно упускать главное: «Короче говоря, можно найти самые различные мнения об отношениях между мужчинами и женщинами — за исключением того, что разницы между мужчинами и женщинами нет никакой». Глубокое уважение к особому положению женщины, признание различий между полами, коренящееся в предназначении женщины стать матерью, — вот основополагающая мысль католического учения.

Читатели, да и критики, встретили сборник не очень радушно. Почему бы Унсет не назвать сборник эссе так же, как и свой памфлет несколько лет назад — «Католическая пропаганда», — спрашивали они. Продажи не улучшились и в этом году, и ее долг издательству «Аскехауг» возрастал. Но Унсет отказывалась внять советам управляющего Эйлифа Му — всегда был кто-то, нуждавшийся в помощи: члены общины в Хамаре, Йоста аф Гейерстам, у которого было слишком мало заказов, или ее коллеги-писатели. Несмотря ни на что, она не хотела сокращать выплаты ни матери, ни Эббе. При любой возможности она с радостью посылала пятьсот крон одной из сестер со словами:

— Порадуй себя!

Унсет не хотела отказывать себе в этом удовольствии, даже если придется влезть в долги. Однако она прекрасно понимала, что ей нужен бестселлер. Книга мемуаров Нильса Коллетта Фогта «Не мальчик, но муж» (1932) прекрасно продавалась. Автобиография, подготовленная в связи с получением Нобелевской премии, и эссе «Мелеющий поток» навели ее на мысль, не написать ли и ей воспоминания о детстве. И вот Ингвильд, у которой так много общего с маленькой Сигрид, уже взбирается на холм Блосен. Вскоре в шведском «Литературном журнале Бонниера» (BLM) вышла первая глава детских воспоминаний, и читатели встретили ее с большим интересом. Рассказ под названием «У истока» стал и началом работы, полностью захватившей писательницу.

В 1934 году Сигрид Унсет впервые в своей жизни должна была выступать на радио. Ее эта перспектива не вдохновляла. Всю свою жизнь писательница была против радиовещания. Она граммофон-то купила только для того, чтобы порадовать Моссе. Болтовня по радио раздражала ее. В ее «светелке» должна была царить тишина. Договор с Норвежским государственным радиовещанием Союз писателей заключил десять лет назад, и Унсет поставила на документе свою подпись, уступив уговорам ратовавшего за него тогдашнего председателя Арнульфа Эверланна. Но прежде она написала Эверланну и спросила, будет ли это соглашение касаться писателя, который «питает искреннее отвращение к радиовещанию, <…> еще большее, нежели к фильмам (если это возможно). Но если соглашение является крайней необходимостью, я, конечно, подпишу»[553].

Теперь дошло до того, что Унсет самой пришлось выступать от лица Союза писателей в субботнем эфире 18 апреля 1934 года. Ведущим программы был Юхан Бойер. Когда она неохотно, раздосадованная, села за микрофон и начала говорить, случилось нечто необычайное. Оказалось, что ее монотонный, будто немного простуженный голос заворожил слушателей, заставив поближе подвинуться к радиоприемникам и затихнуть. Этому не мешал даже ее датский акцент.

Сигрид Унсет возглавила Литературный совет. Все чаще ей приходилось совершать вылазки в это «осиное гнездо», в столицу. Оскара Бротена на посту председателя Союза писателей сменил Юхан Бойер, однако группа несогласных в 1933 году организовала Союз революционных писателей. Среди них были Нурдаль Григ и Нильс Юхан Рюд. После многих треволнений Нини Ролл Анкер осталась в Союзе писателей и призывала других к тому же. Сигрид Унсет по-прежнему придерживалась нейтралитета в политических спорах. Представители всех лагерей уважали ее за добросовестный отбор кандидатов на стипендии и поддержку, которую она оказывала своим коллегам. По-прежнему она была главной «звездой» издательства «Аскехауг», точно так же, как Кнут Гамсун — «Гюльдендала». Поскольку партию Квислинга «Национальное собрание» поддерживали такие писатели, как Кнут Гамсун, Юхан Бойер, Барбра Ринг и Ингеборг Мёллер, стало очевидно, что не все толковали события в Германии как сигнал опасности. Но Сигрид Унсет понимала, что при сложившейся политической обстановке необходим новый подход к деятельности Союза писателей, даже в Литературном совете дела приобрели политический окрас. Так же бесстрашно, как она защищала Арнульфа Эверланна, она отстаивала право Акселя Сандемусе на стипендию.

Унсет чувствовала, что круговерть событий засасывает ее. Поэтому летом она решила сделать небольшую передышку и снова отправиться в историческую экспедицию, а заодно встретиться со своим старым другом Йостой аф Гейерстамом. Северная Норвегия уже давно была в списке мест, которые ей хотелось посетить. Тем более что Йоста вот уже несколько недель как расписывал католическую церковь в Трумсё. В конце июня 1934 года писательница поехала сначала в Тронхейм, а потом в Хельгеланн и Альстадхауг. Сюда предки ее матери переехали когда-то из Шотландии. Их потомки, ее дальние родственники, до сих пор жили здесь. Они решили, что Сигрид должна унаследовать, наверное, самую экзотическую вещь, оставшуюся от ее прапрадеда: ей торжественно вручили муфту из фламинго, хранящуюся в семье с рубежа XVIII и XIX веков. Для Сигрид Унсет, изучавшей историю рода, это было очень важно. Еще один эпизод из семейной хроники, и его документальное подтверждение — пропахшая нафталином муфта, которую прапрадед приказал сделать из пойманного им в 1760–1770 годах фламинго.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});