Конфедерат. Ветер с юга. Рождение нации - Поляков Влад

– Останется Джонни, то есть майор Смит. Он обладает достаточными знаниями, чтобы выявить тех, кто будет громко поддерживать господ аболиционистов. Особенно тех, кто будет делать это тихо, но куда более действенно. И без вас ему не обойтись, сами знаете.

Знает. И видно, что доволен. Со мной Борегару всё же сложновато, несмотря на то что он, в сравнении с многими другими, человек крайне широких взглядов, умеющий хвататься за новое без особой оглядки на устаревающие обычаи. Джонни же, как ни крути, продукт своего времени, пусть и специфического вида, пусть и «испорченный» малость от длительного общения с моей персоной, к этому времени никак не относящейся.

– Когда я последний раз разговаривал с мистером Пикенсом, он напомнил мне об одной важной для вас, Виктор, проблеме. И она связана с Калифорнией, – пристально посмотрел на меня Борегар. Видя, что я внимательно его слушаю, продолжил: – Президент либо не верит, что у вас получится что-то большее, чем простой рейд, либо просто не хочет сложностей, связанных с получением контроля за этим штатом, где у Конфедерации слишком мало сторонников.

– Это не секрет, Пьер. Я успел слишком уж хорошо изучить Джефферсона нашего Дэвиса.

Тяжкий вздох. Никак генерал не привыкнет к моему ехидству, источаемому в больших дозах яду и отсутствию пиетета перед сильными мира сего. И это учитывая тот факт, что и сам он последним не шибко страдает. Но он именно «не шибко», а я вообще не страдаю, вот в чём существенное различие.

– Я сказал это для того, чтобы ты знал – президент и его кабинет никого не готовят на место временного губернатора Калифорнии. А это означает…

– Понимаю. Я найду, кого именно посадить на место ВОЕННОГО губернатора штата. Демократия, она во многих случаях неуместна. Нам ли, аристократам боги ведают в каком колене, этого не знать.

Пробный шар в сторону приверженности потомка французских аристократов демократической заразе. Суда по лёгкой усмешке, неплохо прошло. И это меня откровенно радует.

– Вот как. – Забыв, что вино в бокале кончилось, Борегар попробовал было из него отпить. Получилось, что и понятно, плохо, то есть совсем никак. – Да, вот значит что. Понимаю. Золото, военный губернатор, которого назначите вы.

– С вашего и Пикенса согласия. Я всё помню о договорённостях и целиком их поддерживаю, – с ходу внёс я должную ясность. – Как по мне, это может быть как Эванс, так и Хэмптон.

– Не слишком ли они… Впрочем, вспоминая про золотоискателей, которые немногим отличаются от тоже довольно буйных солдат «Легиона» Хэмптона, он должен подойти.

– Не Эванс?

– Нет, – покачал головой генерал. – Он командир бригады, будут проблемы с его выводом из состава армии. Но если всё получится, я советую тебе оставить его бригаду в Калифорнии как основу войск Конфедерации. Кость, на которую нарастёт мясо.

Логично. И очевидно. Видя, что мысль до меня дошла, Борегар переключился на более сейчас важное для себя дело – переливание вина из бутылки в пустой бокал. Ну а я, пользуясь ситуацией, решил озадачить его еще одной серьезной проблемой. Хорошо ещё, что из действительно серьёзных она была последней.

– Есть одна важная тема для разговора…

Повисшая на несколько секунд пауза прерывается голосом Борегара, самую малость удивлённым, но в то же время заинтересованным:

– Каждый по-своему понимает важность, но в этом случае я предпочту заблаговременно в неё поверить. Это связано с войной?

– Не напрямую, тут дела дипломатические. Но ведь вы понимаете их важность, в том числе и для войны. Признание Конфедерации Испанией, Францией и Англией – это хорошо. Теперь и у других значимых стран нет никакого резона отказывать нам в этом.

– Они и признают, – подтвердил генерал. – Готовятся послы в Петербург, Вену, Берлин и другие столицы.

Хорошие новости. Ведь «готовятся» – это значит то, что их готовы принять, о чём и сообщили. Приняв же, отправят сюда, в Ричмонд, своих посланников, как это уже сделали Испания, Франция, да и Англия, будь она неладна.

– Меня всё больше и больше беспокоит Англия, – состроив печальную гримасу, протянул я. – Слишком многие считают, что она союзник Конфедерации.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Опасно, – подхватил Джонни, с которым мы заранее это обговорили. Не люблю оставлять на волю случая то, что можно заранее спланировать. – У англичан нет союзников, есть только цели. А они меняются.

– Им нужен хлопок, да подешевле. А ещё лёгкие цели для воротил из их Сити. Порой именно Сити диктует направление политики королеве, а не наоборот. Если же банкиры загребают в свои руки кусочек власти, то они будут стремиться получить её всю, без остатка. Королева Виктория умная женщина, но тут она просчиталась. Хотя… при её жизни вряд ли что-то серьёзно изменится. Зато потом…

– Но Виктор не об этом хочет сказать.

– Да, Джонни, не об этом. О том, что Англия охотно вступит в союз с Линкольном, как только сочтёт, что это будет выгодным решением.

Обеспокоенность. Борегар не был доверчивым человеком, поэтому отмахиваться от подобных слов не собирался. Но и принимать мои слова как что-то действительно серьезное не собирался до тех пор, пока не будут приведены весомые аргументы. О чём мне и сказал.

– Не собираюсь отмахиваться от ваших слов, Виктор, но не ошибаетесь ли вы? Англия близка нашим штатам из-за одного языка, да и менее века назад мы были частью Британской империи.

– Главное слово тут именно «были», – хмыкнув, развиваю мысль дальше: – На протяжении последней парочки столетий альбионцы слишком часто показывали свое умение перекидываться от одного союзника к другому. Не говорю это им в упрёк, принципы, заложенные стариной Макиавелли, ещё никто не отменял. Только вот тем правителям, кто рассчитывал на англичан как на союзников от этого… не легче. К тому же я вовсе не говорю, что Англия ОБЯЗАТЕЛЬНО покажет Конфедерации свой милый обычай оставлять как бы союзника в дураках. Просто бритты вполне МОГУТ сотворить нечто подобное. К тому же считаю своим долгом напомнить, что у нас с ними никаких союзных договоров не подписано. И даже речи пока о том не идёт. С их стороны тоже.

– Обезопаситься, заключив союз, или намекнув на возможность союза с теми, кто является противовесом Британской империи, – понимающе кивнул Борегар. – А у них один значимый и опасный противник, их не любящий. Россия.

– Выстрел в цель, генерал! – потёр руки Джонни. – Виктор не просто так об этой империи много чего говорит. И знает о ней многое, его предки оттуда прибыли.

– Я знаю. Но это дело дипломатов. Я же офицер, командую Потомакской армией и просто не имею возможности заниматься ещё и этим. Да и не умею.

Отмазка. Естественная, распространённая и легко отводимая в сторону… если бы оно мне действительно требовалось. Вот только я вовсе не собирался пристёгивать генерала к тому, что ему и в самом деле не шибко свойственно. Право слово, это лишнее. Ведь есть тот, кто в этом деле на порядок больше понимает, к тому же обладая многолетним опытом. Вдобавок опытом специализированным, который сейчас и требуется.

– Пикенс умеет.

– Он губернатор, – проворчав эти два слова, Борегар встал и, подойдя к закрытому окну, вымолвил, глядя на не слишком ярко освещённую улицу: – Но вы правы. Знает он много, может дать полезные советы. Только для договорённостей надо не только чего-то просить, но и предлагать. И не только туманные обещания.

– А у нас есть что предложить.

– Что, Виктор? Торговля, возможность стоянки русского флота, удобство сообщения с их Аляской – это лишь после войны. Захотят ли в Петербурге ждать и тем более чем-то помогать в расчёте на такие смутные обещания.

– Есть нечто куда более важное, ради части чего стоит немного подождать. А ради другой и ждать не придётся.

– И что это? – повернулся ко мне от окна Борегар.

– Оружие и золото! То, от чего не откажется ни один правитель, пребывающий в здравом уме.

– Продажа оружия, – просиял Борегар. – Ради такого оружия, как «спенсеры» и эти пулемёты, можно и подождать окончания нашей войны с янки, предоставив Конфедерации аванс. Не деньгами, а поддержкой. Но золото… Калифорнийские рудники нам нужны! Будет неправильно отдавать даже их часть. Этого не поймут.