Искушение чародея (сборник) - Андрей Рябоконь

— Напомни, чтобы я остаток зарплаты ему на счет перечислил, — сказал майор отсутствующим голосом.

Шанцев кивнул и задумчиво проводил переводчика взглядом.

Веснин встретился взглядом с подошедшим Павлышем, опустился на камень и сжал виски ладонями.

* * *

Ночью Павлышу, разумеется, не спалось. Он крутился на кровати, снова и снова прокручивая в памяти события этого дня. Ему казалось, что он что-то упустил, какую-то мелкую, но важную деталь: действие, жест, слово… Попробуем еще раз, твердил он себе, ворочаясь на пластиковой сетке: вот яйцо зависает над полем, вот его скорлупа едет в разные стороны, из-за края панелей появляется этот синий таракан… хотя почему таракан — больше на крысу похож, он же волосатый…

Таракан.

Или крыса.

Твою мать…

* * *

Веснин сразу открыл глаза, как только Павлыш подошел к его койке, — будто и не спал вовсе.

— Саша, выйдем на пару слов, — сказал Павлыш шепотом. Майор молча кивнул, одним движением перевел себя в сидячее положение и в следующий миг оказался на ногах. Павлыш подождал, пока Веснин выйдет на крыльцо, и плотно притворил дверь.

— Если хочешь — кури, — Павлыш протянул майору сигарету. Веснин удивленно вскинул брови, но затем кивнул, крутнул сигарету в пальцах, и в середине пологого цилиндрика затлела ароматическая таблетка. Павлыш вдохнул сладковатый дым, оперся на перила и полез в карман за другой сигаретой.

— Представь себя командиром корабля, приземляющегося на незнакомую планету, — сказал он.

— Представил, — после короткой паузы отозвался Веснин.

— Воздух на планете предположительно пригоден для дыхания. Предположительно. Ты что сделал бы, чтобы убедиться в его пригодности?

Майор немного подумал.

— Реквизировал бы у доктора крысу и выпустил ее через шлюз на…

Веснин осекся на полуслове и с отвисшей челюстью уставился на майора.

— Правильно. Молодец, — безжизненным голосом сказал Павлыш и сделал глубокую затяжку. — Допустим, крысу кот задрал. Кота… котов попытались отогнать — но результат-то нужен по-прежнему… Какое следующее существо ты реквизируешь из лаборатории? Для окончательной проверки?

Прапорщик тяжело засопел. Павлыш исподлобья поглядел на него и глубоко затянулся.

— А почему же они не забрали своего зверя, когда тот на нас напал? — спросил наконец Веснин.

— Если твоя крыса начнет жука грызть — ты полезешь его выручать? Они не поняли, что мы и есть те самые разумные существа, с которыми они хотели встретиться.

— Но мы же отстреливались! — закричал Веснин громким шепотом и закашлялся. — Мы в этих тварей половину боекомплекта высадили — неужели непонятно, что животные не умеют хреначить плазмой?

— Даже земные жуки-бомбардиры отстреливаются едкой жидкостью, — мрачно сообщил Павлыш. — Я в детстве из-за такого чуть глаза не лишился. А уж насчет инопланетных тварей… Мало ли у природы сюрпризов. Орфиане думали, что их встретят такие же великаны, как и они сами…

— Как бы там ни было — они первые напали, — заявил майор после небольшой паузы с нарочитой уверенностью в голосе. — Мы правы. А они — нет.

— Мы неправы уже потому, что живы, — послышался мрачный голос сзади.

На пороге домика, прислонившись к косяку, стоял Шанцев.

— Мы живы. А они — нет.

Веснин сгорбился и отвернулся.

Из казармы доносился скрип кроватных сеток, слышались приглушенные разговоры: солдатам тоже не спалось.

Горизонт медленно окрашивался в темно-оранжевый цвет. До сеанса связи с Землей оставалось еще несколько часов.

Владимир Марышев. Во спасение

Павлыш увидел свою руку, лежащую на ручке двери, и подумал о том, что он сам, доктор Павлыш, молодой, красивый, умный, не может умереть. Собственная смерть — беда, которая не может с тобой приключиться.

И в этот момент из-за большого дерева вышел еще один свидетель этой сцены. Он не принадлежал ни к одному из племен. Он был выше ростом и тоньше. У него была блестящая большая голова, перепончатый хобот, горб за спиной и странные блестящие одежды.

Кир Булычев. Великий дух и беглецы

Новость в деревню принес Следопыт. Его послали вслед за ушедшими на восток пятирогами. Он должен был узнать, где остановилось стадо, а если повезет — подстрелить детеныша или небольшую самку и притащить на волокуше. И вот разведчик вернулся. Без добычи, взмокший от пота, едва держась на ногах, потому что пробежал, не отдыхая, многие тысячи шагов.

Когда высыпавшие из хижин соплеменники окружили его, Следопыт снял с плеча лук, пошатнулся и в изнеможении опустился на траву.

— Я видел небывалое… — Он все не мог отдышаться и говорил с трудом. Не произносил фразы, а выталкивал, издавая в промежутках между ними свистящие звуки. — У меня на глазах из облаков упала небесная лодка…

— Где? — выдохнул кто-то.

— В полусотне шагов от Кривого утеса. Она вертелась в воздухе и пылала, от нее разлетались искры и огненные шары. И раздавался звук… непонятный, страшный… никому из вас не пожелал бы его услышать. Разве что в день смерти…

В наступившей тишине было слышно, как под ногами однообразно тренькают прыгунцы, а сверху доносится задорное «дззиуу!» стремительных огнекрылок. Молчание нарушил Знающий.

— Это Умдуман! — уверенно и вместе с тем тревожно сказал он. — Только у него из всех богов есть летающая лодка. Говоришь, она вертелась и пылала? Я догадываюсь, что ты видел окончание заоблачной битвы. Умдуман сражался со своим извечным врагом — злым духом Кибрасом. И, — жрец горестно опустил голову, — был повержен…

Следопыт кивнул. Некоторое время он собирался с силами, затем продолжил:

— Я тоже так подумал. Когда небесная лодка упала, она перестала гореть. Ее окутал густой белый дым. Я спрятался за утесом и выжидал. Вскоре дым развеялся, и из лодки появился бог.

Знающий поудобнее перехватил украшенный затейливой резьбой посох. Воздев глаза к небу, прочитал короткую молитву и лишь после этого спросил:

— Как он выглядел?

— На голову выше любого из племени. И все у него было не так, как у нас. Кожа белая, как брюхо священной рыбы мань. Зато волосы — темные, словно он окунул их в воды подземной реки Келу, уносящей мертвых. Но еще больше меня удивила его одежда. Я никогда такой не видел и не могу найти слов, чтобы описать ее.

— В самом деле, удивительно! — Знающий провел рукой по волосам — еще белым, но уже основательно тронутым старческой желтизной. Его красно-коричневое, цвета гончарной глины, лицо было сосредоточенным. — Предания говорят об облике Умдумана совсем иное. Но они дошли до нас из далеких времен. С тех пор истину могли исказить. Что же произошло потом?

— Бог был ранен, а его чудесная одежда — прожжена в нескольких местах. Он начал выносить из своей лодки странные предметы. И с каждым разом задерживался в ней все дольше. Я лежал ни жив ни мертв. Мне было страшно подумать, что Умдуман меня заметит. Но скоро силы его оставили. Он лег рядом с одним из необыкновенных предметов и уснул.

— Всего лишь уснул? — с сомнением переспросил Знающий.

— У меня острый глаз, я не мог ошибиться. — Окружающие закивали: и правда, в наблюдательности со Следопытом не мог тягаться никто. — Он дышал, но был очень плох. Тогда я покинул укрытие и со всех ног побежал домой.

Знающий погрузился в раздумья.

— Кибрас могуч и коварен, — сказал он наконец. — Ему служит целая рать духов тьмы. Неудивительно, что его воинство иногда одерживает победы над силами добра. — Жрец снова замолчал, потом решительно стукнул посохом оземь: — Мы должны помочь Умдуману! Если он погибнет от ран — погибнет и племя охотников. Если останется жив — осыплет нас милостями. Будет обильная добыча, много жирного вкусного мяса. Вы спросите, кто может поставить на ноги великого бога? Тот, кто много лет исцелял наши недуги!

Охотники переглянулись, и один из них — Загонщик — нерешительно заговорил:

— Травник? Так ведь он же…

— Я знаю, — властно перебил Знающий. — Но больше нам надеяться не на кого.

Хижина Травника пропахла лекарственными настоями, отварами и прочими снадобьями. Проветривай, не проветривай — запах въелся в стены и казался неистребимым.

Хозяин уже вторую неделю не вставал. Без присмотра его, конечно, не оставили — по очереди ухаживали всей деревней. Но сделать большее было не в человеческих силах. Накрытый грубым шерстяным покрывалом, Травник безучастно глядел в потолок. Поверх покрывала лежали истончившиеся за время болезни руки с длинными узловатыми пальцами и набухшими венами.

— Живи и здравствуй, — сказал Знающий, переступая порог. — У меня к тебе большое дело.

— Здоровье не помешает, — бесцветно отозвался Травник. — А что до дела… Сам видишь, на что я гожусь. В царстве мертвых уже заждались…