Охота за слоновой костью - Уилбур Смит

Чэнгун почтительно поздоровался и по приглашению прорицателя сел напротив.

– Я очень давно тебя не видел, – упрекнул старик, и Чэнгун извинился:

– Меня не было на Тайване.

Они обсудили плату и предсказание, которое Чэнгун хотел получить.

– Мне предстоит трудное задание, – объяснил Чэнгун. – Нужно руководство духов.

Старик кивнул и стал сверяться со своими звездными атласами и сборниками карт, что-то бормоча про себя. Наконец он протянул Чэнгуну глиняную чашу, полную бамбуковых палочек.

Чэнгун энергично потряс чашу и высыпал палочки на циновку между ними. На каждой палочке были особые надписи и эмблемы. Старик принялся внимательно изучать, в каком порядке они расположились.

– Задание ты будешь выполнять не здесь, на Тайване, а в земле за океаном, – сказал он наконец, и Чэнгун слегка расслабился. Старик не утратил своего мастерства. Он кивнул, подтверждая.

– Задача очень сложная, в ней участвует много людей. Иностранцев, чужеземных дьяволов.

Чэнгун опять кивнул.

– Я вижу сильных союзников, но и сильных врагов, которые противостоят тебе.

– Своих союзников я знаю, но не знаю, кто станет моими врагами, – вмешался Чэнгун.

– Ты знаешь своего врага. Он уже противостоял тебе. В тот раз ты одолел его.

– Можешь описать его?

Прорицатель отрицательно покачал головой.

– Ты узнаешь его, когда снова увидишь.

– Когда же?

– Ты не должен уезжать в месяц призраков. Подготовься здесь, на Тайване. Уезжай только в первый день восьмого лунного месяца.

– Хорошо. – Это совпадало с планами Чэнгуна. – Я смогу снова победить врага?

– Чтобы ответить на этот вопрос, я должен гадать снова, – прошептал старик, и Чэнгун поморщился от этой попытки выманить еще денег.

– Хорошо, – согласился он. Предсказатель снова собрал бамбуковые палочки в чашу, а Чэнгун высыпал их на циновку.

– Теперь врагов стало двое. – Предсказатель выбрал из груды две палочки. – Один – мужчина, которого ты знаешь, второй – женщина, с ней ты еще не встречался. Вдвоем они будут препятствовать тебе.

– Я смогу их победить? – с тревогой спросил Чэнгун, и старик снова принялся внимательно рассматривать, как легли палочки.

– Я вижу покрытую снегом великую гору и большой лес. Это поле битвы. Появятся злые духи и демоны.

Подняв еще одну палочку из груды, старик замолчал.

– Что еще ты видишь? – настаивал Чэнгун, но старик закашлялся и сплюнул, не глядя на Чэнгуна. Палочка была выкрашена в белый цвет – цвет смерти и катастрофы.

– Это все. Больше я ничего не вижу, – сказал прорицатель.

Чэнгун достал из кармана банкноту в тысячу тайваньских долларов и положил рядом с грудой палочек.

– Я одолею своих врагов? – спросил он, и банкнота словно по волшебству исчезла в худых пальцах старика.

– Ты не ударишь лицом в грязь, – пообещал он, по-прежнему не глядя на клиента, и Чэнгун вышел из-за загородки. Двусмысленный ответ несколько ухудшил его настроение.

Теперь он больше чем когда-либо нуждался в утешении, но было еще только начало девятого. А ему велели приходить не раньше десяти.

Путь предстоял совсем недальний, по Змеиной улице, но Чэнгун задержался во дворе Храма горного дракона и сжег пачку призрачных денег в одной из ярко раскрашенных печей-пирамид: это утихомирит призраков предков, которые этим вечером бродят вокруг него.

Выйдя из храма, он пошел по ночному рынку, где торговцы предлагали поразительное разнообразие товаров, а проститутки занимались своим делом в непрочных деревянных хибарах в переулках за рынком. И продавцы, и размалеванные дамы громко торговались с возможными клиентами, зрители присоединялись к этой торговле – выкрики, предложения, смех. Снова хорошее ренао, и Чэнгун приободрился.

Он свернул на Змеиную улицу, где теснились многочисленные лавки. Перед каждой высились груды корзин из стальной проволоки для змей, а самые большие и пестрые змеи располагались в витринах. Они-то и дали улице название.

У многих лавок снаружи сидел живой мангуст на цепочке. Чэнгун остановился, чтобы понаблюдать за схваткой этого маленького хищника с четырехфутовой коброй.

Кобра поднялась перед мангустом, и вокруг быстро собралась толпа, зрители радостно кричали. Раздув полосатый капюшон, кобра поворачивалась и раскачивалась, как цветок на стебле, глядя на кружащего мангуста немигающими блестящими глазами; мелькал кожистый черный язык, ловя в воздухе запах противника.

Мангуст плясал, уходя из стороны в сторону; когда кобра ударила, он отскочил назад. На мгновение кобра потеряла равновесие, вытянувшись во всю длину, и мангуст сумел воспользоваться этим. Он оказался за блестящей чешуйчатой головой, и на острых, как иглы, зубах захрустели кости. Змея извивалась в агонии, а хозяин лавки оторвал мангуста от жертвы и унес корчащуюся рептилию в помещение. Несколько зрителей пошли за ним.

Чэнгун не последовал их примеру. У него был свой излюбленный магазин, а змея требовалась особая, самая редкая, самая дорогая и самая ловкая.

Змеевод увидел Чэнгуна через головы собравшейся толпы и узнал. Его магазин знаменит. Ему не нужно выставлять мангуста, чтобы привлечь посетителей. Улыбаясь и кланяясь, он провел Чэнгуна в заднюю комнату, занавешенную от любопытных взоров.

Чэнгуну не понадобилось объяснять, что ему нужно. За много лет владелец магазина хорошо это усвоил. Именно Чэнгун организовал доставку из Африки самых ядовитых рептилий. Он познакомил хозяина лавки с Четти Сингом, и первая партия змей была доставлена дипломатической почтой. Конечно, с каждой поставки Чэнгун получал комиссионные.

Чэнгун уговорил хозяина заняться и редкими африканскими птицами. Их также поставлял Четти Синг, и теперь оборот этого товара достигал четверти миллиона долларов США в год. В Америке и Европе были коллекционеры, готовые заплатить огромные суммы за пару крупных длинноклювых или лысых африканских журавлей. Африканские попугаи, хотя и не такие яркие, как южно-американские разновидности, тоже пользовались большим спросом. И все это мог поставлять Четти Синг, а Чэнгун получал комиссионные.

Однако главный источник дохода змеевода по-прежнему составляли ядовитые змеи. Чем они ядовитее, тем ценнее для китайского мужчины с ослабленной потенцией. До первой поставки Четти Синга африканская мамба была совершенно не известна и на Тайване, и в материковом Китае. Теперь это самые ценные змеи на острове и продаются по две тысячи долларов США за штуку.