Гюнтер Грасс - Ирина Млечина

Но Грасс вызывает Марихен назад, чтобы «подобрать подходящий для нее конец». Ясно одно: до самого финала она делала свои заколдованные снимки. В любом случае, «если бы не существовало ни ее самой, ни ее фотокамеры, отец куда меньше знал бы о собственных детях, нити повествования часто обрывались бы… и не было бы этих историй из темной комнаты…».

Пока писатель обдумывал, как на самом деле могла бы встретить свою смерть Мария, дети фиксировали: ему важно «проработать» основательно каждый сюжет, который просится в книгу. «Любой из нас видел, как он “прорабатывал” всё, что ему довелось пережить в юности… Всё это нацистское дерьмо. Всё, что узнал на войне, от чего натерпелся страху и как уцелел…» «Проработка» означала: одна книга за другой. То есть у него, по сути, не было творческих пауз, он постоянно был в процессе письма. А между книгами — всё прочее: «поездки, выступления, публичные речи… А еще ему приходилось отбиваться от нападок справа и с крайне левого фланга…». Зато за границей он пользовался большим уважением.

Придумал ли Грасс «правильный» конец для Марии, неизвестно. Всё равно — в духе ее фотокамеры — ее финал тоже оказался неоднозначным и таинственным. И каждый пережил его по-своему. Кто-то слышал, что скончалась она мирно, и не в больнице, а в своей постели. Никого не было рядом с ней, когда она умерла. Но вот звучит другой голос: «Всё произошло абсолютно иначе… Это случилось на дамбе, когда разыгралась буря…» Один из сыновей шел с Марией по дамбе, порывы ветра были очень сильные. «И тут она полетела. Просто оторвалась от земли… взметнулась над дамбой… и, наконец, исчезла, растаяла в небе». И тут что-то упало прямо под ноги юноше. Это была бокс-камера. Конечно же, говорят другие, это была лишь игра воображения. Ему всё приснилось. Зато красивый конец: Мария просто возносится на небеса. «Всё это сказки, — говорят дети». — «Верно, — тихо возражает Грасс. — Только это ваши сказки, я лишь дал вам возможность рассказать их самим».

В 2009 году Грасс опубликовал мемуарную книгу «По пути из Германии в Германию», снабдив ее подзаголовком «Дневник 1990 года» (перевод Б. Хлебникова). Начав свои записи в январе 1990-го, он завершил их через год — к февралю 1991 года. Этот период стал важнейшей страницей немецкой истории XX века.

Всё, что Грасс записывал в своем дневнике, связано с процессом объединения Германии, проходившим совсем не так просто и гладко, как казалось многим наблюдателям. И задействованы в этом процессе были не только два разделенных после 1945 года германских государства, но и Россия, и США, и страны Западной и Восточной Европы, и вообще весь Европейский континент. Но, конечно, прежде всего готовившееся воссоединение касалось немцев. С объединением Германии ставилась точка в том противостоянии двух мощных военно-стратегических блоков, которое именовалось холодной войной. Так что это было не только обретение утраченного по вине нацизма германского единства, но и коренной поворот в системе международных отношений, многое менявший в европейском и мировом устройстве.

Опубликовав свои записи в 2009 году, Грасс отзывался на некоторые важные исторические совпадения (он вообще был привержен магии чисел). В том году исполнялось 60 лет конституированию обоих немецких государств, 70 лет — началу затеянной Гитлером и его приспешниками Второй мировой войны и 20 лет — крушению Берлинской стены, с которого и начался процесс объединения.

Так что завершающей частью своей мемуарной трилогии, начатой «Луковицей памяти» и продолженной «Фотокамерой», он откликался на ключевые события немецкой истории и ставил свой труд в очень важный историко-политический контекст. В этой, третьей части цикла уже куда меньше связи с чисто личными обстоятельствами жизни писателя; все мысли и всё внимание сосредоточены на ходе объединения, которое, с его точки зрения, шло не так и вело не туда. Он представлял себе процесс воссоединения иначе, на иных принципах и основаниях.

Переезжая из одной части Германии в другую, посещая города, различные собрания и встречи, Грасс размышлял, конечно, в первую очередь о ходе объединения, но и обдумывал некоторые творческие проблемы. Как раз в этот момент зарождается и предварительно обдумывается замысел повести «Крик жерлянки», а также создается графический цикл «Мертвый лес».

Уже в записи от 1 января 1990 года Грасс фиксировал: «Я собираюсь, раз за разом пересекая границу между обоими немецкими государствами, вмешиваться в предвыборные баталии (майские и декабрьские выборы). Признаюсь, по окончании работы над “Мертвым лесом” мне хотелось бы засесть за нормальную рукопись…»

Сначала он представлял себе встречу и знакомство двух женщин в Гданьске в День Всех Святых. Это должны быть две вдовы — госпожа Решке и госпожа Пентковская, которые намерены осуществить весьма трудный и гуманный проект: создание немецко-польского миротворческого кладбища.

Делая свою первую запись в Португалии, перед поездкой в Германию, Грасс как бы между прочим замечал, что во дворе появилась огромная жаба размером с морскую свинку, напомнившая ему жерлянку, которая еще прошлой осенью по вечерам оглушала окрестности своими «заунывными криками». Он признался, что в его дневнике это земноводное появляется главным образом потому, что очень подходит для названия будущей повести — «Крик жерлянки». Считается, что эти «крики» предвещают беду. Позднее Грасс изменил первоначальный план, и вместо двух вдов появляется одна вдова — г-жа Пентковская и один вдовец — г-н Решке. Но совместный план у них остается прежним — всё то же миротворческое кладбище.

По ходу дела Грасс набрасывает план будущей повести. Пусть вдова Пентковская встретится с вдовцом Решке в «год больших перемен», осенью, в ноябре — они будут вместе покупать цветы для кладбища. Их матери похоронены в разных местах: ее — в Вильно, где родилась и она сама, а его — в Рейнской области, хотя и он, и его мать родились в Данциге. (Мог ли Грасс обойтись без Данцига? Риторический вопрос.) Из их встреч и бесед, способствующих сближению, и рождается идея немецко-польского кладбища. Они убеждены, что на фоне происходящих в мире перемен, политической либерализации и упрощенного порядка пересечения границ люди должны обрести право выбирать себе место «последнего упокоения». Она хочет быть похороненной в Вильно, он — в бывшем Данциге, ныне Гданьске. Совершить такой выбор хотят очень многие. Чтобы им помочь, надо для начала создать общество с ограниченной ответственностью. Бывший левый интеллектуал Решке и детский врач Пентковская вступают в переписку, и постепенно их план начинает обретать реальные очертания, они даже покупают первый участок земли в районе Брентау и намерены следом приобрести еще один — близ Вильно (он же Вильнюс). Параллельно Грасс записывает, что начал рисунок для «Мертвого леса».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});