Камень, брошенный богом - Игорь Федорцов

Первое, что сделали воительницы, сошлись у блюда. Говорили в полголоса, движениями рук кроили воздух над игрушечным миром и прочерчивали неведомые пути, ходили хороводом вокруг, заглядывали змею в морду и снова хороводили, кроили и чертили.

Наговорились они не скоро, но наговорились. Судя по последним словам и репликам, консенсуса не достигли. По выражению лиц и не могли достигнуть. Хотя надо признать не орали, матерно не крыли, одежду и волосья на себе и друг дружке не рвали.

После консилиума над блюдом с местностью, выслушали меня с кратким докладом по существу вопроса. Настроения доклад им не поднял и не испортил. Каждая из них имела собственное мнение. Мой рассказ ничего не изменил, лишь Аира кратко прокомментировала услышанное от меня.

— Те, кто были до нас, предупреждали, придет Пилигрим и принесет весть. Око возвращено. Тому мы свидетели! Вы знаете что делать?

Аира обратилась к каждой жрице по имени и каждая ответила ей согласием. Секретом полишинеля владели все за исключением меня. Я же скромно стоял в сторонке и в который раз оглядел зал. Где связной? Или явка провалилась!

Жрицы сняли и возложили свои ожерелья на блюдо с вселенной, опустились на колени и хором прочли молитву. Весьма короткую, содержательную и ко мне не относящуюся. Провозгласить меня национальным героем никто не хотел.

Первой поднялась Аира.

— Простит нам Великая Мать наши грехи! Да зачтется нам наше служение! — и, поклонившись, гаркнула. — Большой круг!

Сопровождавшие жриц сестры молниеносно растянулись в кольцо.

— Waktu! — взвыла Аира.

— Adjal! — ответили жрицы, хватаясь за оружие.

На мгновение стало тихо-тихо. Затем миг тишины истек и грянул бой! Аира держала schermire[94].

Риеса перехватила бо в руках, легко начертав в воздухе огромную восьмерку, сделала два шага и выкинула оружие вперед, целясь Аире в живот. Дайва отвела удар кайкэном… Demivolte[95]… и ком вошел в тело нападавшей. Риеса отпрянула на шаг и стала заваливаться на бок. Падая метнула в Аиру бо. Та уклонилась. Оружие, пролетев мимо, упало на пол и юзом пошло по мрамору.

Эспантон Вилии едва не проткнул грудь Аиры. Дайва извернулась, пропуская удар… У итальянцев это называется squdembrato — диагональный нисходящий удар. Самым кончиком клинка. Чирк! Располосовала правое предплечье до кости.

Будь я букмекером, не поставил бы на Аиру и цента… и, наверное, разорился. Старушка владела мечом лучше, чем скорпион своим жалом.

Вилия зажимая рану, ретировалась, оказавшись в опасной близости от меня.

— Пилигрим! — воскликнула Аира, метнув кайкэн.

Нож угодил Вилии в подреберье, та болезненно охнула, хватаясь за рукоять…

Вместе с Вилией на полу оказался и я, неожиданно получив удар под коленки. Охранник моей персоны переступил через меня, занимая оборону. Снизу я увидел стройные ноги, упругие ягодицы и успел пожалеть, что на жрице штаны, а не юбка. Было бы гораздо интереснее.

… Аира ускользнула из-под табара Агнессы, мягко в полшажка отступила от арита Варетты, отвела кайкэном укол талвара Меро. Сой Хлейи едва не разнес ей череп, но дайва мудро ушла с линий атаки. Spring[96] не такая уж хитрая штука, но Хлейя видимо о нем забыла, если знала вообще. Результат — проникающее через глазницу, смертельное ранение в мозг.

…Агнессу Аира подловила на встречной атаке. Погасила удар табара мечом и сблизила позицию. Кайкэн вскрыл горло нерасторопной жрицы от уха до уха. Кровь фыркнула как с огородного оросителя.

Варетта ударила в тот момент, когда Аира была практически беззащитна. Так думал я, и так думала Варетта. Дайва выгнулась, пропуская рядом рубящий удар аритом. Летящая сталь полоснула воздух, но не зацепила Аиру. В следующий момент ком коротко взвыл, выписывая дугу, и молниеносный fendente[97] распластал Варетту от ключицы до бедра.

Оставшаяся Меро проиграла бой быстро. Контратака у неё не удалась и Аира с изяществом дистреза, повернув кисть, перенаправила выпад противника в пустоту и ответила стремительным esotcadas[98], пробив жрице сердце…

Слов нет, управилась лихо. И не запыхалась…

Аира оглядела поверженных. Вилия еще жила. Выдернув кайкэн, тихо лежала, зажимая рукой обильно кровоточащую рану.

— Taat… — склонилась над ней Аира.

Вилия прикрыла глаза. Взмах меча и слабый всхлип.

Телохранитель мой отступил, давая возможность встать. Поднимаясь, я не сводил взгляда со своего стража. Жрица стояла ко мне в четыре пятых оборота, почти спиной. В её ладной фигуре, мне чудилось нечто близко знакомое. Эйжа! Вспомнил! Эйжа! Почему-то восклицание замерло у меня на губах. Я застыл истуканом, не зная, что предпринять и следовало ли предпринимать что-либо. Наш бурный роман веха в прошлом. Смысл бросаться на шею?

— Убрать, — приказала дайва и, хмурясь, следила за тем, как посыпают пол песком, песок сметают в корзины и уносят прочь.

Пять минут и… никаких следов. Храм очистили. Остались только тяжелый узнаваемый запах, Змей в бриллиантах, и немая сцена: я в сторонке, Эйжа "ко мне задом, к входу передом" и дайва напряженно молчавшая. Может, кто и мог бы подумать, что она молится за упокой преставившихся и за прощение грехов, но только не я. Старого воробья на мякине не проведешь.

— Повтори рассказанное тобою от начала до конца, — попросила Аира.

Пришлось изъяснять историю сызнова. Дайва слушала и не слушала. На её челе пролегла глубокая морщина тягостных раздумий. Когда я закончил свою повесть временных лет, она еще какое-то время размышляла. Слава богу, не над расстановкой запятых в выражении: казнить нельзя помиловать.

— Слова теперь не важны…, — оторвалась Аира от мыслей. — Отведите его к сестре Маят.

Приказы здесь выполнялись молниеносно. На меня накинули мешок, так что видел я только маленький пятачок дороги под ногами. Подтолкнули в спину. Пошел родной!

У Маят не в Редиссон-Славянской — карцер. Высоко под потолком маленькое окошко, под окошком лежак из плах и больше ничего: ни стола, ни стула, ни воды, ни параши. Ваши апартаменты князь!

Прислушался к звукам. Тишь. Как в гробнице. Поковырял пальцем раствор кладки каменных блоков. На тысячелетия сложено! Можно не волноваться, раз способность проходить сквозь стены, не входит в невеликий перечень моих талантов.

Завалился на лежак, покрутился, приспосабливаясь к деревянной перине. Ни чего! На старость лет хондроза не будет. Если доживу до старости.

Прилежавшись, вспомнил о жрице. Мысль соскользнула к первой нашей встречи, далее к лекарю в малиновых шоссах и… Как заклинило! Ни сладких грез, ни томных воздыханий… Прямо какая-то душевная импотенция. Ни тестостерон, ни адреналин в кровь не ударили, небо в глазах не закружилось от счастья. Именительный… Эйжа. Родительный… Эйжи. Дательный… Эйже… Лучше винительный… Кого? Что?… Эйжу… Эйжу так и Эйжу эдак… Мда… Любовь прошла, завяли помидоры, сандалии жмут и нам не по пути*.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});