Забытые в изгнании. Франция, Париж. Книга 1 - Ростислав Смольский

болезни в своей скромной квартирке в доме 40 по авеню де Парк Монсури в XIV округе Парижа.

Библиография:

Lefevre F. Une heure avec A. Levinson. Les Nouvelles littéraires, artistiques et scientifiques. 18 avril 1931.

Brillant M. Andre Levinson et l’esthétique de la danse. Les Nouvelles littéraires, artistiques et scientifiques. 6 avril 1929

Cremie B. Croisières d’Andre Levinson. Les annales politiques et littéraires. 1 mars 1928

Зайцев Марк (Маркус) Йонович

(1863, Киев — 3 декабря 1930, Париж)

Сахарозаводчик, купец 1-й гильдии, благотворитель. Член правления Всероссийского общества сахарозаводчиков. Директор-распорядитель ряда Товариществ сахарных заводов.

Его отец Йона Мордкович Зайцев родился близ Канева, со временем он переехал в Киев, где в 1893 году основал небольшую бесплатную хирургическую больницу на 7–10 коек в нанятом здании. Вскоре благотворительное учреждение получило название «В честь бракосочетания Их Императорских Величеств Николая Александровича и Александры Феодоровны 14 ноября 1894 года». Тем не менее, Зайцеву и его постоянному вдохновителю и консультанту — известному хирургу Григорию Борисовичу Быховскому — казался недостаточным масштаб сделанного. Поэтому в конце 1896 года филантроп приступил за собственные средства к строительству на Кирилловской улице одноэтажного на цокольном полуэтаже каменного здания, в котором с 1897 года и расположилась больница Зайцева. Здание было сооружено под наблюдением талантливого архитектора Карла Шимана. Здесь размещались 25 бесплатных коек, на которых каждый год проводилось около 400 операций. При больнице действовала также амбулатория, где больные могли бесплатно получить хирургическую, ортопедическую или отоларингологическую консультацию. Главным врачом неизменно оставался Быховский.

Все киевляне знали: больница Зайцева обслуживает прежде всего неимущих евреев (конечно, кто-либо другой из местной бедноты тоже мог рассчитывать здесь на медпомощь). Возникает вопрос: зачем было открывать отдельное учреждение, если неподалеку, на Лукьяновке, уже несколько лет действовала общегородская Еврейская больница, которая также предоставляла хирургические услуги бесплатно? Дело здесь, разумеется, не в каком-то чрезмерном честолюбии Зайцева. Во-первых, еврейской бедноты в Киеве проживало достаточно много, и никакое количество благотворительных кроватей не оказалось бы лишним. А во-вторых, хирургическая больница Зайцева лучше учитывала потребности евреев с окраин и из ближайших местечек. Они тоже охотно воспользовались бы филантропической помощью квалифицированных киевских врачей. Но, по тогдашнему законодательству, Киев не входил в так называемую «черту оседлости», то есть был закрытый для обычного еврейского населения.

Только отдельные «полезные» категории (купечество, интеллигенция, ремесленники и т. п.) могли здесь жить беспрепятственно. Правда, любому еврею разрешалось временно приезжать в Киев с целью лечения, но жить при этом он был обязан лишь на территории одного из особо выделенных для этого городских полицейских участков — Лыбедского или Плоского. Еврейская больница находилась в Лукьяновском участке, поэтому для продолжительного хирургического лечения в стационаре приезжий должен был получить (после унизительных ходатайств) разрешение генерал-губернатора. А больницу Зайцева организовали в Плоском участке, благодаря чему любой больной мог находиться здесь без особого дозволения. В 1899 году Иона Зайцев приобрел также усадьбу Багреевых с кирпичным заводом. Общая площадь его владений под склоном Юрковицы превысила 10 гектаров. Когда почтенный филантроп умер в 1907 году, эту недвижимость унаследовал его сын Маркус. Он оказался достойным продолжателем отцовского дела.

В начале 1911 года он подал ходатайство о начале нового строительства по правую (северную) сторону от больницы. Проект предусматривал возведение здесь еще одного больничного корпуса в два этажа, с одноэтажной пристройкой для столовой. Но на стадии согласования к Маркусу Ионовичу обратились представители Общества для попечения о старых евреях. Они убедили благотворителя в том, что устройство приюта-богадельни для немощных стариков также является нужным и неотложным делом. Зайцев согласился отдать первый этаж будущего дома под богадельню; для ее обитателей вместо столовой в пристройке устроили небольшую синагогу. Когда были решены все организационные вопросы, в марте 1911 года состоялась торжественная закладка здания. Возведением красивого сооружения в стилистике модерна руководил выдающийся киевский зодчий, городской архитектор Эдуард Брадтман. Но новостройка оказалась связанной не только с благотворительной заботой о стариках, но и с дикими средневековыми предрассудками.

Через несколько дней после того, как газеты известили о закладке богадельни Зайцева, Киев всколыхнула весть о зверском убийстве 13-летнего мальчика по имени Андрей Ющинский. Его мертвое тело с многочисленными ножевыми ранениями нашли в пещере на склоне Юрковицы, неподалеку от усадьбы Зайцева. Непредубежденные следователи быстро выяснили: произошла уголовная расправа. После первых допросов стало известно о дружбе несчастного Андрюши с детьми лукьяновских преступников и о том, что во время детской ссоры у мальчишки вырвались неосторожные высказывания («А я всем расскажу, что у вас в доме воровской притон!»). Но внезапно течение следственного дела уклонилось от разумного направления. Обнаружились «свидетели» из среды местной шантрапы, которые указали на причастность к преступлению еврейского обывателя Менахем-Менделя Бейлиса. Tот был служащим кирпичного завода Зайцева и жил в небольшом домике на территории заводской усадьбы, со стороны Верхне-Юрковской улицы. Зачем ему было убивать мальчика? Обвинители выдвинули две версии: для того, чтобы воспользоваться христианской кровью для приготовления мацы — ритуальных еврейских хлебцев (ведь приближалась иудейская пасха), или чтобы оросить этой же кровью место сооружения будущей синагоги на улице Кирилловской. Казалось бы, в XX веке подобный нелепый бред может вызвать лишь смех или возмущение. Но случилось иное: по недвусмысленному указанию из Петербурга официальное следствие принялось отрабатывать ритуальную версию, а Бейлис на два года оказался за решеткой. У столичных чиновников правительства были свои соображения — вздымалась очередная революционная волна, и кое-кому показалось заманчивым подстрекнуть население против евреев, чтобы таким образом «выпустить пар» общественного недовольства. Фото 6. Мендель Бейлис После длительной следственной волокиты осенью 1913 года в Киевском окружном суде состоялся судебный процесс, на котором лучшие адвокаты страны разбили вдребезги лживое обвинение против Бейлиса. Он был оправдан, хотя настоящие убийцы так и остались ненайденными. Сразу вслед за этим герой процесса на короткое время поселился в одноэтажном деревянном домике по правую сторону от новой богадельни (не сохранился). Здесь Бейлиса искренне приветствовали многочисленные друзья, волновавшиеся за его судьбу, среди них — известные писатели Владимир Короленко и С. Анский (Раппопорт). Вскоре освобожденный узник посчитал лучшим навсегда покинуть пределы Российской империи… Надо еще добавить, что приговор присяжных оказался половинчатым. Сняв обвинение с Бейлиса, они не согласились с доводами защиты, что убийство вообще не имеет отношение к усадьбе