Драконье царство - Вера Космолинская

Моргана прикрыла глаза рукой.

— Ох, да заткнись…

Ничего подобного она, конечно, не имела в виду, просто вслух выражала уныние.

— Но ты же знаешь, что я прав. А чем ее может заинтересовать Мордред? Он всего лишь человек этого времени.

— Я не говорила, что замена должна быть полноценной. Или что одно нельзя будет если не заменить, то дополнить другим.

— Она для этого слишком умна!

— Надеюсь.

— И в любом случае, что я — «сторож брату своему»?! Да никто из нас не способен присматривать ни за кем другим двадцать четыре часа в сутки, и вреда от этого будет куда больше чем пользы. Я хочу доверять им!

— Ты хочешь верить, что можешь доверять им.

— А что же еще? Что еще мы можем им предложить, если не низводить их до уровня марионеток?! Мы и так уже оставили множество других заразных идей, и надеюсь, хороших! Но что они с ними сделают — все-таки их дело, и их заслуга!

Это и вправду напоминало таинство, ритуал. Или игру?

Мы медленно возвращались к Драконьему берегу. Выздоровление между тем шло естественным ходом, но выход в этот мир был уже закрыт. Кроме того, что постоянно кто-то находился рядом, испытывая мое терпение. И хорошо еще, когда это был кто-то из своих. Но это уже был другой мир.

— У меня такое ощущение, будто я стал живым покойником.

Линор промолчала. Наверняка думая о том, что так и есть, это случилось давным-давно и успело всем надоесть.

— А теперь меня еще и похоронят.

— Вместе с нами, — меланхолично отозвалась моя сестрица и посмотрела с таким видом, что пришлось долго давиться смехом. И ей тоже. А повозка медленно катилась и катилась на запад, подрагивая на ухабах и мелких камешках, окутанная чуть отупляющими ароматами сухих трав и благовоний, заранее напоминающих об искусстве бальзамировщиков.

Под полог заглянул Мерлин и подмигнул.

— Мордред хочет поговорить с тобой. У него есть одна мысль, которая кажется мне хорошей.

Мордред выглядел очень смущенным, прежде чем заговорить, он долго мялся. Мы ждали.

— Я тут подумал… — его голос слегка сел, и он осторожно откашлялся. — Когда я был на Севере, и в других местах, люди часто думали, что я — это ты. Когда так думали враги, это было хорошо, это их пугало и держало на расстоянии. Они уже готовы были слушать. А друзья — они знали, что это не так, и это тоже было хорошо, потому что если мы притворялись — то все вместе. Но теперь, когда весть о том, что ты оставляешь нас, разнесется повсюду, это принесет горе одним и радость другим, тем, кому мы бы не хотели их причинять. Мы все знаем правду, и все здесь знают, что я — не ты, но что, если я возьму твое имя, с твоего позволения?

«Бери!» — подумал я, но решил не пугать его такой радостной поспешностью.

— Так же как некогда Мерлин взял имя короля Амброзия, — продолжал Мордред. — Ради памяти, что будет храниться с честью! И может быть там, где это не имеет почти значения, враги будут остерегаться, а друзья — нести в сердцах надежду.

— Отличная идея… Артур! — сказал я весело. — Пусть так и будет, и пусть все узнают, что на то была моя воля!

— Ну вот, — сказал Мерлин чуть позже. — А не будь тут тебя, он мог никогда не вернуть себе свое имя.

— Только теперь он думает, что это не его имя.

— Со временем — станет его. Приживется, если не отторгнется.

— Это ведь была на самом деле твоя идея?

— Я просто рассказал ему, как Мерлин когда-то взял себе и другое имя.

— Но запомнили его все же как Мерлина.

— Другое имя запомнили тоже. Гальфрид Монмутский в «Истории» упоминает именно его. Хотел бы сказать, что «посмотрим», но на самом деле, мы этого уже не узнаем, кто победит в итоге — «Артур» или «Мордред» — в одном единственном человеке, — рассмеялся Мерлин. — И даже тут «легенда» будет верной.

— Ох, да кому нужны легенды!..

— На самом деле, это же очень «формообразующая» вещь… В чем-то они как раз очень полезны, как каркас для здания и скелет для плоти.

— И песок для жемчужин.

— Именно, и практически ничего больше.

— Кажется, это скорее дело реальности — быть песком.

— И это верно. Это вопрос «яйца и курицы». И вопрос — что победит в одном, возможна ли окончательная победа, и возможно ли одно без другого.

XXV. Драконий берег

Дракон кусает хвост. Завершился цикл Зеленого рыцаря — на этот год. На этот век, на эту жизнь, на это измерение…

Казалось, мы ехали сюда очень долго, а на месте — почудилось, что все произошло очень быстро. Слишком быстро. Мы прибыли сюда только вчера. Весной. А сегодня, осенью, едва рассвело, готовилось отплыть назад.

Кораблик был призван в утреннем тумане, чтобы никто как следует не мог приглядеться и запомнить его, и сохранил бы о нем самое призрачное представление. Ни для чего, собственно. Просто чтобы не ранить, не травмировать кого-то слишком сильно реальностью — ясным ощущением чуждого и враждебного. Пелена, скрывающая тайны, может быть очень доброй. Особенно, когда скрывать что-то практически незачем.

Когда туман развеется, даже им все покажется сном и мы станем друг для друга призраками. Бледные лица, яркие одежды — никакого траура. Я сам так пожелал. Я не просто ухожу — я ухожу, чтобы вернуться. Неважно когда. И неважно — куда. За время этого последнего пути, понемногу, обрывались случайные ниточки. Мы все привыкали к тому, что они будут оборваны. И теперь — это, конечно, выглядело как погребение — и почти с добровольными жертвами — с тремя колдунами, и с тремя сказочными паладинами.

Говорят, Эктор был безутешен. Моргейза обещала позаботиться о нем и рассказать ему как можно мягче, что настоящий Артур не потерян и остался в этом мире. А что произошло — на то воля богов — и с некоторыми из них ему просто довелось встретиться, одним из первых. Конечно, он мог не поверить Моргейзе, но поверил бы Гвенивер, которая подтвердит эти слова, и Кею, и даже Бедвиру. У них теперь была общая тайна. У каждого — со своими особенностями и тонкостями. Хорошо, если они будут вместе.

Кораблик, по счастью, не пострадал за время нашего отсутствия. Конечно, колдуны заранее, и накануне ночью, проверили, все ли в порядке, еще дистанционно. И теперь, малым ходом, он подплывал в точности к нужному месту, будто управляемый высшими силами.

Когда он остановился, ожидая, у линии прибоя, качаясь на волнах, на берег пала тишина.

Которая нарушилась лишь тогда, когда он, вспенивая волны, начал снова отходить в море. И раздался громкий приветственный клич. Я слышал его и в битве и в радости. Никогда не в печали.

Мордред вошел по колено в воду, провожая «волшебную барку». В его руках был королевский меч в ножнах, оставленный ему на прощанье. Размахнувшись, он бросил его нам вслед. Описав красивую дугу, Экскалибур шлепнулся у нас на борту.