Двести лет вместе (1795 – 1995) - Александр Солженицын

Затем подобные выступления повторялись. Годом позже прославилось в самиздате ещё одно открытое письмо – до тех пор благополучного кинорежиссёра Михаила Калика, но вот исключённого из Союза советских кинематографистов в последствие выраженного им намерения уехать в Израиль. То письмо о верности еврейской культуре Калик неожиданно адресует «К русской интеллигенции». Как будто перебыв в СССР не в слое благополучных, а годами перестрадав в угнетённых низах и годами борясь за свободу, – вот он, уезжая, с высоты своих жертв поучает этих косных русских интеллигентов: «Вам оставаться… Со своим молчанием? Со своим "покорным энтузиазмом"?.. Кто ж тогда ответит за нравственное здоровье нации, страны, общества?» – И, ещё через полгода, открытое же самиздатское письмо советского писателя Григория Свирского. Его довели до крайности тем, что в наказание за выступление в 1968 в Центральном доме литераторов против антисемитизма несколько лет не печатали, и даже его имя не возобновлено в Литературной энциклопедии, – что он с понятной горячностью (но забыв оглянуться на – скольких же, скольких прежде него? и – какого масштаба?) назвал «убийством». «Как буду жить дальше, не знаю», – писал он в заявлении в Союз писателей. (Это – общее для всех 6000 членов СП: они считали, что государство обязано их кормить непременно литературным заработком.) Таковы «причины, которые заставили меня, человека русской культуры, более того, российского писателя и специалиста по русской литературе, ощутить себя евреем и принять необратимое решение уехать вместе с семьёй в Израиль», «хочу стать израильским писателем». (Но такой профессионально-национальный переброс оказался опрометчив: и Свирский, как многие ранние эмигранты, не ожидал, что нелегко будет перестроиться ему к Израилю, пришлось покидать и его.)

Однако во многих голосах пробуждённого еврейского самосознания – удивляли, резали слух и сердце – противорусские чувства и доводы. В этих чувствах, как мы прочли, «зрелой озверелости» – мы ведь тоже, увы, не слышим раскаяния наших еврейских братьев хотя бы за 20-е годы. Ни тени отношения к русским как к страдающему народу. – Впрочем, в предыдущей главе среди «озверелых» прозвучали и голоса иные. И, вспоминая то время уже из Израиля, давали оценки и трезвые: «в "Евреях в СССР" мы слишком много занимались сведением счётов с Россией…» – ущерб даже тому, что «слишком мало – Израилем и нашей жизнью в нём… "программой будущих действий"»[25].

Живым людям, простой бытовой жизни и без оружия, пробить стальной панцирь, обомкнувший СССР вкруговую, виделось задачей совершенно невозможной, безнадёжной. А вот – отчаялись, начали – и пошло! В борьбе за свободу эмиграции в Израиль была проявлена исключительная настойчивость и изобретательность в формах: подачи жалоб в Верховный Совет, демонстрации и голодовки «отказников» (так стали называть себя евреи, получившие отказ в просьбе о выезде); семинары лишённых службы еврейских учёных, «для сохранения квалификации»; созыв в Москве международного симпозиума учёных (конец 1976); наконец, и отказы проходить воинскую службу.

Конечно, успех этой борьбы мог быть достигнут только при сильной международной еврейской поддержке. «Наличие в мире еврейской солидарности было для нас потрясающим и единственно обнадёживающим в той беспросветной ситуации открытием», – вспоминает одна из первых (1971) «отказниц»[26]. – Помощь была сразу же и материальной: «в Москве, в среде отказников, родился особый вид независимости, основанный на мощной экономической поддержке евреев из-за рубежа»[27]. Тем более стали ждать от Запада – столь же мощной общественной, да уже и политической поддержки.

Первое серьёзное испытание её возникло в 1972. Кто-то в советских высших кругах рассудил: что вот уезжает еврейская интеллигенция, получившая в СССР бесплатно высшее образование, а затем и условия для научных степеней, – и теперь с лёгкостью увезут за границу весь этот льготно приобретенный научный багаж, работать на другие страны? А не обложить ли их, таких, особым налогом? почему страна должна бесплатно готовить специалистов для других стран, отметя своих укоренённых жителей, которые могли бы то образование получить, да их не допустили? – И стал готовиться закон о таком налоге. Проект не скрывался, стал широко известен, горячо обсуждался в еврейских кругах, – и воплотился 3.8.1972 в Указе Президиума Верховного Совета СССР «О возмещении гражданами СССР, выезжающими на постоянное место жительства за границу, государственных затрат на обучение». Предписывалось взимать: в зависимости от категории ВУЗа – от 3600 до 9800 простых советских рублей (3600 была в те годы годовая зарплата старшего научного сотрудника без докторской степени).

И – грянуло мировое негодование. За 55 лет существования советского режима ни одно его массовое злодеяние не вызывало такого дружного напорного мирового протеста, как налог на образованных эмигрантов. – Американские академики; 5000 американских профессоров подписали протест (осень 1972); две трети американских сенаторов остановили предполагавшийся договор о торговом благоприятствовании для СССР. – И европейские же парламентарии. – Со своей стороны 500 советских евреев послали открытое письмо генеральному секретарю ООН Вальдхайму (ещё никто не знал, что скоро он должен быть проклят сам): «крепостная зависимость для людей с высшим образованием». (В порыве достигнуть нужное – не слышали самих себя, как это звучит в стране с настоящим крепостным колхозным рабством.)

И – сдалось советское правительство, Указ выпал из применения.

А договор о торговом благоприятствовании? В апреле 1973 профсоюзный лидер Джордж Мини доказывал, что договор этот и не выгоден для США, и не принесёт желаемого смягчения международной напряжённости, – однако сенаторы, захваченные одной лишь еврейской проблемой, этих аргументов уже и не слушали. Они – соглашались на договор, но в зависимости от «поправки Джексона»: не заключать его, пока не будет в целом свободна эмиграция евреев из СССР. И на весь мир расшумел торг американского капитала: будем помогать советскому правительству, если выпустите из страны – именно и только евреев!

И никто не выскажет громко: господа, да ведь 55 лет не десятки тысяч, но многие миллионы наших сограждан только во сне видели, как бы вырваться из-под ненавистного советского режима, но права выезда не было ни у кого, никогда, – и политические, общественные деятели Запада никогда не удивлялись, не протестовали, не предлагали наказать советское правительство хотя бы торговыми ограничениями. (Одна только, в 1931, – и то неудавшаяся – кампания против советского лесного демпинга: сбыта по дешёвке лесоповального труда заключённых, – и то, очевидно, по причине торговой конкуренции.) Уничтожали 15 миллионов крестьян в «раскулачивание», выголаживали насмерть 6 миллионов крестьян в 1932, не говоря о массовых расстрелах и миллионных лагерных гибелях, – с советскими вождями тем временем приятно подписывали договоры, давали им займы, жали их честные руки, искали их расположения, хвастались достигнутым перед своими парламентами. И лишь когда коснулось отдельно евреев – тут через весь Запад пробила искра живого сочувствия, и начинали понимать, что это за режим. (Записал я в 1972 на случайном клочке: «Проняло, слава Богу. Но надолго ли хватит вашей проницательности? Ведь достаточно сейчас еврейско-эмигрантской проблеме решиться – и ко всему объёму происходящего, к проблемам российской или коммунистической, вы же опять оглохнете, ослепнете, перестанете что-нибудь понимать».)

«Вы не можете себе представить, с каким энтузиазмом встретили её [поправку Джексона] евреи в России… "Вот наконец найден мощный рычаг влияния на власти в СССР"»[28]. – И вдруг в 1975 – поправка Джексона вообще сорвалась: советское руководство неожиданно отказалось от благоприятственного торгового договора со Штатами. (Верней, рассчитало, что от других стран, в их соревновании, получит кредитов ещё больше.)

Советский отказ произвёл впечатление на еврейских активистов там и здесь, но ненадолго. В Америке и Европе всё громче раскатывалась поддержка эмиграции из СССР. – «Американская национальная конференция по защите советских евреев». – «Союз советов солидарности с советскими евреями». – «Студенческий комитет борьбы за советское еврейство». – «День национальной солидарности Америки с евреями в СССР» (13 апреля 1975), более 100 тысяч демонстрантов прошли по Манхэттену, среди них – сенаторы Джексон и Хэмфри (оба были – претендентами на президентство). – «Проводились сотни разнообразных по форме акций протеста… Наиболее массовыми из них были ежегодные "воскресения солидарности" – демонстрации и митинги в Нью-Йорке, в которых участвовали до 250 тыс. чел. (проводились в 1974-1987)»[29]. – Трёхдневная сессия в Оксфорде, 18 нобелевских лауреатов – в защиту электрохимика члена-корреспондента Левича. И ещё 650 учёных мира – за Левича. И – выпустили его. – В январе 1978 более ста американских учёных в телеграмме Брежневу требуют выпустить за границу профессора Меймана. – Тут же другая мировая кампания – и вослед ликование успеха: математик Чудновский получил разрешение на выезд для лечения, невозможного в СССР. – И не только люди заметные, – на короткое время вдруг гремели на весь мир имена, не слышанные до тех пор и забытые вскоре потом. Вот особенно громко взывает мировая пресса (май 1978) о трогательнейшем случае: московская семилетняя девочка Джессика Кац больна неизлечимой болезнью – а её с родителями не выпускают в Штаты, каково! Личное специальное ходатайство сенатора Эдварда Кеннеди. Успех! Ликует пресса. Все телекомпании показывают в главных новостях встречу в аэропорту, счастливые слёзы, девочку несут на руках. И «Голос Америки» по-русски посвящает полную передачу спасению Джессики Кац (не думая, что перед русскими семьями, у кого свои безнадёжно больные дети, остаётся непроницаемая стена). И вдруг! – врачебное обследование – и открылось, что Джессика вовсе ничем не больна, а это хитрые родители обманули весь мир, чтоб только самим наверняка выехать. (И – сквозь зубы о том процедили по радио, незаметно, и – скрыли концы. Кому б другим простился такой блеф?) – Подобно тому: тюремная голодовка В. Борисова (дек. 1976), уже отсидевшего 9 лет «психушки», передавалась «Голосом Америки» в одном ряду с «15 сутками» вольного Ильи Левина, и даже последнему – больше внимания. – Любые несколько «отказников» подписывали заявление об их невыпуске из СССР – и оно тотчас передавалось, "Свободой", "Голосом Америки", Би-Би-Си, – в числе важнейших мировых известий, сейчас даже не верится, как громко они прозвучивали.