Гимн Лейбовичу - Уолтер Миллер

Он холодно посмотрел на нее.

— Самая большая сенсация в шоу-бизнесе со времен Сары Бернар, — заметил он сухо.

— Торни! Не будь таким злюкой.

— Извини… Но что здесь нового? Автодрама уже давно завоевала телевидение.

— Я знаю, но это же совершенно другое. Дети будут на седьмом небе. Но этому еще надо сделать рекламу, прежде чем ставить на поток.

— Прости, но тебе следовало бы знать меня получше.

Она пожала плечами, устало вздохнула и закрыла глаза.

— Да, верно. Ты — исполнитель характерных ролей, идеалист, жупел для любого театрального директора. Ты не можешь играть роль, не живя ею, и не можешь ею жить, не веря в нее. Продолжай в том же духе и скоро умрешь с голоду. — Она сказала это со злостью, но он почувствовал, что за этим крылось невольное восхищение.

— Ничего, как-нибудь выживу, — сказал он и добавил про себя: «После вечернего представления».

— Я ничем не могу помочь?

— Можешь. Дай мне роль. Я мог бы заменять вышедший из строя манекен.

— Ты знаешь, я бы доверила тебе это, — сказала она после недолгого молчания.

— А почему бы нет. — Он пожал плечами.

Она в раздумье посмотрела на свои колени.

— Хм, это выглядело бы классно. Настоящий актер, инкогнито выступающий в автодраме.

— Так уже делают в некоторых комедиях.

— Да, но зрители знают об этом, и контраст придает спектаклю особый колорит. Если куклы находятся на сцене вместе с людьми, они выглядят слишком гибкими, слишком ловкими, словом, какими-то гуттаперчевыми. Без людей это так не бросается в глаза.

— А если зритель не предупрежден…

— Мне интересно, догадались бы они или нет. Конечно, какое-то различие они бы отметили, — улыбнулась Жадэ.

— Они бы решили, что это интерпретация «маэстро».

— Возможно, — согласилась она. — С условием, что человек, играющий с ними на сцене будет осторожен и сумеет приноровиться к токоносителям.

— И если б этим можно было провести критиков, — кисло усмехнулся он.

— Какой-нибудь осел назвал бы это «вопиюще нереалистичной интерпретацией» или «явно бьющим в глаза автоматизмом», могу поспорить. — Она посмотрела на свои туфли.

— Но бессмысленно делать что-либо подобное, — продолжала она изменившимся голосом. — «Маэстро» способен обеспечить лучшую постановку, чем любой режиссер.

Эти ее слова отозвались такой болью в душе Торнье, что он даже застонал. Она глянула на него и рассмеялась.

— Не страдай так, Торни. Автодрама держит публику на том уровне, на котором она сама хочет быть.

— Но…

— Точно так же, — продолжала она, — как это делало большинство прежних театров.

— Но…

— Не смотри на меня такими страшными глазами, Торни. Это никакое не издевательство. Я не имела в виду истинный театр. Если тебе нужен такой, поезжай в Европу. — Она встала. — Единственное, что противно в автодраме, так это то, что она прочно настроена на уровень восприятия слабоумных, но в дешевом шоу-бизнесе сроду по-другому не бывало. Это приходится принимать, даже если не нравится. — Она улыбнулась и погладила его по щеке, — Жаль, что я тебя расстроила. Чао, Торни. Всего хорошего.

Он перебирал в кармане холостые патроны и смотрел в пустоту. Неужели все они напрочь потеряли гордость? И Жадэ тоже продала свои принципы, да еще и по дешевке. А он всегда был уверен, что она против своей воли была вынуждена пойти на компромисс, чтобы не умереть с голоду. А она, оказывается, всерьез полагает, будто «маэстро» постановка удается лучше, чем человеку…

Нет. Она говорила все это лишь затем, чтобы упростить положение вещей, чтобы оправдать то, что она делает. Он вздохнул, закрыл дверь и достал из шкафа старый сценарий. Руки у него дрожали.

Когда он вышел из комнаты, он уже не был домашним рабом Д’Уччии, шутом и мальчиком для битья. Он был Райеном Торнье, звездой, героем многочисленных театральных триумфов, превозносимым критикой и любимым публикой, уверенным в блестящем будущем. Закрыв за собой дверь склада реквизита, он легким шагом пошел по опустевшему коридору. В руке он нес щетку, одет был в грязный комбинезон, но ведь это уже был лишь маскарад.

Манекен Пелтье уродливой кучей лежал на сцене. Техники и постановщики возбужденно спорили, обступив куклу. Райен Торнье прислушивался к разговору с равнодушным выражением лица.

— Я не знаю…

— Нет, пока нельзя сказать…

— Вышел на сцену, шатаясь и хихикая, словно пьяный, пытался удержаться за стол и упал лицом вниз…

— Я сначала подумал, что перепутали пленку, но Рик проверил. Это действительно пленка Пелтье.

Торнье всмотрелся в зрительный зал. Жадэ, Фириа и другие, взволнованно жестикулируя, стояли в центральном проходе перед оркестровой ямой. Все говорили, перебивая друг друга. Никто не обратил на него внимания, когда он вышел на сцену и остановился возле лежащей куклы, засунув руки в карманы комбинезона и мрачно наморщив лоб. Он слегка тронул куклу ногой. Краем глаза он увидел, что Жадэ взглянула на сцену и замолчала на половине фразы.

Теперь, когда он знал, что она его увидела, он сымпровизировал сцену с воображаемым приятелем, которого он представил себе на краю сцены. Он бдительно оглянулся вокруг, опустился на колени рядом с куклой. Потом он пощупал у нее пульс, выразительно кивнул приятелю, поднял кукле голову, прислушался к ее дыханию и состроил гримасу. Затем осторожно перевернул куклу.

Он сунул руку в карман манекена, взяв перед этим в руку свои часы. Поднял голову, улыбнулся воображаемому сообщнику и вытащил часы. Показывая их, будто для экспертизы, своему партнеру, он покачал часы на браслете.

В зале засмеялись и этот смех напугал вора. Он засунул часы обратно, боязливо осмотрелся и снова пощупал у куклы пульс. Затем он обменялся взглядом с сообщником, помог кукле встать на ноги и, шатаясь, пошел прочь — друг, ведущий домой пьяного собутыльника. В полутьме кулис он остановился, еще раз трусливо посмотрел вокруг, быстрым движением вытащил часы из кармана жертвы, бросил куклу и исчез со сцены.

Жадэ смотрела на это, открыв рот.

Три техника, наблюдавшие пантомиму из глубины сцены, со смехом похлопали его по плечу, когда он проходил мимо. Спутники Жадэ тоже добродушно поаплодировали, когда Торте, весело напевая что-то вполголоса, уносил куклу.

Без пяти шесть Рик и техник по обслуживанию клиентов из фирмы Смитфилда спустились из операторской. Жадэ и Иан Фириа поспешили им навстречу.

— Ну что там?

— Пленка, должно быть, с дефектом, — сказал Рик.

— Но уже поздно искать новую! — в отчаянии закричала Жадэ.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});